Тренеры олимпийских чемпионов — Амина Зарипова (художественная гимнастика), Александр Лебзяк (бокс) и Евгений Трефилов (гандбол) рассказали о том, что было за кадром в Рио: где они находились, как работали с подопечными, как настраивали в кризисные моменты.
— «И вряд ли сердце позабудет того, кто хочет нам добра, того, кто нас выводит в люди, кто нас выводит в мастера» — именно этими словами я начинаю прямой эфир нашего «Реального спорта», который посвящен Олимпиаде и тренерам, ведь не так часто мы знаем, что происходит по ту сторону олимпийских побед. И сегодня у нас уникальная возможность узнать те самые детали, которые может быть и помогли нам выиграть олимпийское золото. У нас в гостях тренеры олимпийских чемпионов: главный тренер нашей команды по боксу Александр Лебзяк, Амина Зарипова, личный наставник Маргариты Мамун и Евгений Васильевич Трефилов, главный тренер женской сборной по гандболу. Евгений Васильевич, матч с норвежками полуфинальный-уже было понятно, что это скрытый финал. Что говорили девчонкам перед этой игрой?
Евгений Трефилов: Старался настроить их, чтобы было желание играть, биться. Ну и вы видели эмоции после игры были -это никак не срежиссировать-там просто от души все было, особенно матч с норвежками.
-Именно эту встречу для посещения выбрал Александр Лебзяк. Я знаю, что сидели на трибуне. Было слышно, что говорит Трефилов в тайм-ауте?
Александр Лебзяк: Нет, но была жестикуляция, эмоции. Я думаю, что какие-то правильные слова сказал, и они выиграли.
-А ваши эмоции? Вы верили в победу?
АЛ: Конечно верили, переживали. Посмотрел по трибунам: из Тюмени были, с Магадана, с Хабаровска были. Поэтому очень приятно, что болели за наших девчонок.
-Непросто складывалась эта встреча, завершилась только в овертайме. Евгений Васильевич, за несколько секунд до конца основного времени мы забиваем пенальти, но не удерживаем преимущества. Что делать дальше? Что говорить?
ЕТ: Был уверен, что мы закончим основное время — преимущество у нас небольшое, но было. Ну, а потом наше чисто женское такое ротозейство, больше никак не мог назвать. И нам забивают гол.
— Как вы оцените ваш вклад в эту победу ?
ЕТ: Роль человека, который на поле, очень большая.
— Именно вы решали, кто будет в этой встрече исполнять семиметровые, и нам катастрофически не везло во время игры. Мы постоянно промахивались, попадали в штанги, во вратаря, но именно удачные семиметровые в итоге принесли нам успех. Почему выбрали Ильину? И как вы выбирали?
ЕТ: До этого уже все попробовали как можно забивать. И, кстати, здесь проблема одна — Катрин Лунде — она стоит в «Ростове». И она всех этих девочек очень хорошо знает и тренируется вместе с ними, поэтому проблемы с завершением были. Выбрали Катю-наиболее спокойного игрока, который сидел на скамейке, скажу так.
-И все равно не получалось? Мне интересно, как мужья девушек реагируют?
ЕТ: Стараюсь с ними не встречаться. Иначе придется тогда Александра Борисовича звать с собой на подмогу.
— Как вы работали в тайм-аутах, что вы говорите? Ведь здесь как бы очень важно, что преобладает — эмоции, либо важная информация тактическая.
ЕТ: Я считаю, что в этом случае нужно человеку просто подсказать одну-две вещи, потому что момент, когда у него пульс зашкаливает, он меньше соображает. Но и надо сказать достаточно жестко, чтобы он выполнял. Плюс, это женщины. Они по-своему все понимают. Я просто, когда ругаюсь, иногда говорю: «Вот вы какие-все поперек».
-Амина, вы единственная девушка, присутствующая в студии. Если бы с вами так беседовали-это бы имело эффект?
Амина Зарипова: Ну вы знаете, мой великий тренер Ирина Винер-Усманова беседует точно так же с нами, поверьте мне. Она очень жесткий и справедливый человек. Согласна: в стрессовой ситуации, нужно говорить буквально одно-два замечания с интонацией. Можно сказать мягко, кому это надо, а можно приложить такую эмоцию: наорать, накричать, пустить иногда грубое слово.
— Амин, какое самое грубое слово вы слышали в свой адрес или употребляли?
АЗ: Меня Ирина Александровна в последние тренировки назвала «трус поганый». Я ужасно оскорбилась.
— Александр назвал некоторых спортсменов «туристами и пассажирами». И как вы считаете — возымело это эффект?
АЛ: Ну, для кого-то да. Я не мог найти тех нужных слов и сказал те слова, от которых не отказываюсь. Считаю, что правильно было. И некоторые ребята завелись, разозлились, у них сразу появился огонь в глазах. Это уже не маловажный фактор. Я им говорю: «Вот ту энергию, ту злость, которую я в вас завел-не здесь, а вот туда вы отдайте ее, на ринге. А там, когда выиграете, переосмыслите все это и поймете, что это было правильно сделано».
АЗ: У меня и у Риты немножко другая ситуация. Ирина Александровна нас как держит всех: и гимнастку, и тренера. Ну во всяком случае меня, свою ученицу. Поэтому она говорила мне каждый раз: «Не показывай свои эмоции, не показывай, что тебе страшно. Если тебе страшно-отвернись, выдохни. Ты должна выходить, и у тебя должны быть светлые глаза. Ты должна смотреть открытым взглядом на Риту. Поверь, мне так страшно было за пять олимпиад, но твой спортсмен не должен видеть страх. Ты должна давать ему только уверенность и веру».
-И никаких оскорблений?
АЗ: Ну, нет. Нужно иногда вставить.
— Феноменальная, незабываемая совершенно полуфинальная игра Россия-Норвегия, которую многие-и специалисты, и игроки-называли совершенно эпической, которую невозможно повторить. Журналисты говорили, что за 20 лет они такого и не видели в женском гандболе. А что для вас самым специфическим было в этой игре? Можно ли сказать, что был какой-то переломный момент во встрече с норвежками, который убедил вас в том, что Россия будет в этом матче сильнее?
ЕТ: На 25-й минуте, я честно говоря, поверил, что мы уже победим. И этот случай, который произошел за 13 секунд… Такой же случай был и в борьбе, и в боксе: когда ты ведешь и пропускаешь — это никуда не годится. Не забывайте — это двукратные олимпийские чемпионы, чемпионы Европы, чемпионы мира. И так просто без боя они не хотели сдаваться. А для нас это был как раз именно переломный матч. Их трясло просто-напросто. Я говорю: «Ну хорошо. Давайте я сяду посерединочке, повоем, друг друга зальем слезами». Они так смотрят на меня, нелестное слово сказали.
-А как после такого настроить их еще и на финал?
ЕТ: Отдаю должное им. Им было предложено, мы договаривались: нам до финала осталось два дня, и предложение: или мы тренируемся, или останавливаемся. Берите ответственность на себя. Девушки прям в автобусе заявили, что они хотят тренироваться.
— Ваша знаменитая фраза: «Скажи девушке, что она красивая и до конца своих дней будешь мыть посуду» — она уже стала крылатой. Но тем не менее в самолете вы сказали своей команде, что «Вы у меня самая красивая команда». Это было?
ЕТ: Это была большая высота. Нас сильно укачало.
АЗ: И он сказал: «Я вас люблю».
-У меня вопрос к Александру: мы не раз говорили об атмосфере в сборной команде по боксу, и вы через прессу даже пытались как-то ребят взбодрить. Это возымело свое действие в конечном-то счете? Кто-то из боксеров подходил к вам и говорил?
АЛ: Не хотелось это поднимать. Все-таки обстановка оставляла желать лучшего. Но я не мог не найти больше других слов. Я сказал, что от них не отказываюсь. На кого-то возымело это все, кто-то чуть сник. Но ничего страшного. Я хотел, чтобы они приехали не за значками, не за телефонами, которые выдавались, а именно за олимпийской медалью. Роли не играет, какая она будет. Понятно, что лучше золотая, но серебро или бронза тоже нужны для нашей страны.
-Если говорить непосредственно о вашей работе во время поединка. Но здесь-где вы находитесь, что вы делаете, что входит в ваши обязанности как главного тренера?
АЛ: Помимо тренировочного процесса, мы выводим в ринг с личными тренерами или со старшим тренером. Это уже зависит от регламента — сколько нам дают тренеров на весь чемпионат. Здесь у нас было 4 человека, включая меня. Поэтому в ринге мы много не говорим. На каждый бой, на каждый раунд планируем работу, что делать. Где-то надо прибавить, где-то можно побегать. Поэтому в углу ринга даешь какие-то персональные «пару слов».
-А счет? Кто знает счет?
АЛ: У нас были ребята, которые… Вот он сидит, идет счет, и он нам по телефону после каждого раунда звонит и говорит. На этот раз мы уже были все в ринге, уже не смотрели ни по сторонам, не смотрели телефоны. По сумме боя судьи отдали нам победу.
— Боксер не задает вопросов перед началом третьего раунда: «Тренер, я проигрываю?»
АЛ: Это есть в такие моменты, но как правило, редко бывает. Мы сами говорим, что мы два раунда ведем. Сейчас самое главное третий раунд не посечься, не ввязываться в драку, чтобы не пропустить шальной удар. Потому что ты можешь вести бой, пропустил один шальной удар и — ты в нокауте.
-Евгений Васильевич, Вам не кажется, что слишком мягко тренеры работают с боксерами?
ЕТ: Да нет.
АЛ: Мы говорим на языке жестов.
ЕТ: Но я поддержу Александра. Когда боксер выходит, садится на стульчик этот, у него пульс где-то под 200. Он просто должен послушать тренера и решить какие-то…
— Вы беседовали со спортсменом после боя и сказали ему, что его засудили? И поддержали?
АЛ: Нет, я сказал — он выиграл. Как засудили? А, про 49 килограмм? Конечно, я сказал, что засудили. Ну знаете, как? Может он и мог чуть-чуть лучше отработать, но в плане боя он выиграл, но судьи отдали другому… Понятно, что ты его успокаиваешь. Понятно, что я сам это проходил, когда тоже проигрывал. Все равно знаете… я прошу прощения, какашки кипят внутри. Но самое главное — сделать правильные выводы и идти к своей намеченной цели.
— Если говорить про выступление Алояна?
АЛ: Он принес серебро стране. Понятно, что хотелось золото. Мог чуть-чуть, но это уже здесь, я считаю, чуть-чуть тактически неправильно подошли. Хотя, мог он чуть наседать и вести больше. Где-то мы вели бой, где-то соперник перехватывал. Конечно, это на судей это все влияло, плюс вот эта вся политическая обстановка — нас не очень любят. Но я считаю, что мы должны выигрывать на 3–4 головы лучше, чтобы у судей уже не было никаких претензий к нам.
— Беспрецедентный случай, когда главный тренер объявляет о своей отставке. Вот непосредственно уже…
АЛ: Это уже было, да. Это наша внутренняя… Виталий Леонтьевич, спасибо ему огромное. На самом деле он выслушал и сказал: «Идите работайте, а потом будем уже решать».
— Дальше будем работать?
АЛ: Конечно, будем!
ЕТ: Могу сказать то же самое. После Лондонской Олимпиады, спасибо нашему руководителю, он тогда на совещании сказал: «Ребят, вы немножко подумайте, не горячитесь».
— Вопрос касается судейства, потому что был ряд поединков с участием наших боксеров, где бои были близкими и где-то судьи отдали победу в нашу пользу, а где-то не отдали. Ну и в целом, после турнира AIBA отстранила ряд судей от дальнейшего судейства на время и собирается вообще пересмотреть правила подсчета очков на будущую Олимпиаду. Вот оцените работу судей конкретно применительно к нашей сборной.
АЛ: Мне тяжело говорить, потому что у меня субъективное мнение. Все-таки болею за своего спортсмена. Да, конечно, судьи у нас все-таки не профессиональные. Если брать из 100%, ну процентов может 10–15, которые понимают, что такое бокс. Они сами были боксерами. В основном, это люди, которые сдали экзамены, которые никогда даже в жизни перчатки не одевали. Судили за технику, за тактику — как боксируют в матче, грязно, четкий стоит. Это все были маленькие плюсики. Сейчас они просто смотрят общую картину. Кому они посчитали, кто ведет бой. Хотя, он пропускает, понимаете? Он ведет бой, он наступает, но он пропускает.
Медальный план мы выполнили, и поэтому все довольны, все счастливые. Но много минусов, которые надо переделать на плюсики.
— Перед началом каждой Олимпиады мы вроде как по умолчанию считаем — 4 золота наши: 2 — в синхронном и 2 — в художественной гимнастике. Амин, как с таким грузом выступается?
АЗ: Это моя первая Олимпиада в ранге тренера. И ответственность была очень большая, нам было тяжело, потому что с нами не было Ирины Александровны. Мы три недели сидели под Сан-Пауло и Ирина Санновна была у нас везде по камерам. Ирина Санновна в этот момент находилась в Израиле. И каждое утро она выходила к нам в эфир, тренировала оттуда. И было тяжело. Вот именно не чувствовать ее плечо, что вот она не находилась с нами в зале.
— А ее заменять, наверное, еще вдвое тяжелее?
АЗ: Да.
-Ирина Александровна является личным тренером гимнасток, раньше являлась. Вы тренировались под ее руководством. Чем Ваши методы работы с Маргаритой Мамун отличаются от методов Ирины Винер?
АЗ: Ничем, наверное. Но Ирина Александровна — ее не заменить. У меня может быть какой-то другой подход к Рите. Так как я тренирую ее с детства, знаю какие-то точки, какие-то подводные течения Риты. И могу как-то их скорректировать.
— Ваша роль, как тренера: был ли какой-то момент, когда действительно нужна была помощь Ваша Маргарите и она сыграла важную роль?
АЗ: Согласна с ребятами, что это так и есть. Потому что мы свою работу тренерскую выполнили. Выходят они. Мы никто. Мы стоим за площадкой. Делает все спортсмен.
— У нас уникальная возможность, когда личный тренер может что-то рассказать интересное про какие-то элементы может быть отдельные. С какими-то Маргарита может испытывала проблемы особенные, был риск запороть что-то?
АЗ: Мне и сейчас, по-моему, страшно. Как будто это было только вчера.
— Где в этот момент находитесь Вы? Вы смотрите на экран или Вы смотрите непосредственно на арену?
АЗ: Я нахожусь рядом с ковром, нахожусь недалеко. И в общем, все прекрасно вижу. Я проговариваю упражнения на самом деле с ней, говорю: «Тяни стопу», «Стой», «Вот сейчас стопа, стоять», «Место, место». Потому что, если она сойдет с этого места, будет техническая ошибка. Сейчас я говорю: «Держи», «Не выходи из потока», «Все вместе, беги красиво».
— Вы говорите это вслух?
АЗ: Да, на самом деле да. Часто иду вместе с ней.
— Она этого не слышит? Музыка.
АЗ: Нет, конечно. Никто не слышит, кроме меня самой. Сама себе что-то шепчу и здесь вот концовка. И я ей говорю всегда только одну фразу: «Улетай». Вот она делает бросок: «Улетай, улетай, улетай». Ужас, мне до сих пор страшно. Мороз по коже. Мальчики, вам понравилось?
— Только что мы радость эту вспомнили. После этого выступления, когда она сошла с ковра. Первая фраза, которую Вы сказали ей?
АЗ: Нас много сейчас спрашивают — знали ли мы вообще о том, что мы лидируем. Мы ничего не знали, я попросила вокруг всех — массажистов, хореографов, Ирину Санновну, которая была с нами в прямом эфире — я ее попросила не говорить нам какие оценки у Яны, у наших соперниц. И что там происходит на ковре. Мы были с Ритой вот одно целое и мы не знали, что происходит на ковре без нас.
-То, что мы сейчас увидели — вот это радость во время объявления оценок? Т. е. это было для вас абсолютным сюрпризом?
АЗ: Я ей показываю, говорю: «Рита, посмотри! У тебя оценка 19, 233 — это самая высокая наша оценка на Олимпийских играх». Мы не знаем, что мы выиграли. Я говорю, что: «Мы закончили, мы достойно с тобой выступили, давай садиться, обниматься, целоваться — мы это сделали!» И дальше смотрели соревнования, продолжение. Т. к. мы были первые, за нами выступала девушка из Азербайджана, и была наша Яна Кудрявцева. И когда Яна закончила, точно также сидели, переживали за нее. И когда мы подняли голову наверх, я сначала так, говорю: «Мы, по-моему, первые после ленты». Рита говорит: «Нет, не после ленты, мы раунд выиграли. Мы стали Олимпийскими чемпионами!»
— Она это поняла даже раньше Вас?
АЗ: Получилось, да. Она поняла раньше.
— Я был уверен, что вы знали об ошибке Яны Кудрявцевой и хотел спросить: говорили ли Вы Маргарите.
АЗ: Мы не знали. У нас было 4–5 площадок, 5 ковров, которые были закрыты абсолютно черными шторами, и у каждой гимнастки была своя площадка. У Яны была своя площадка, у меня своя площадка. Мы заходили в свою — мы не пересекались вообще, не видели, ничего не слышали.
— Мы часто говорили о том, что Рита Мамун и Яна Кудрявцева — подруги. Вы сказали слово «соперница» про Яну, когда вот сейчас обсуждали оценки. Отношения между командами какие? Вы и Елена Карпушенко. Ваша бригада, бригада Мамун и бригада Кудрявцевой. Все-таки это тоже дружба общая, или это соперничество?
АЗ: Соперники, в первую очередь, на ковре. Что касается работы в зале, мы очень близкие. Мы были близки очень и с Леной Карпушенко, потому что у меня есть чему у нее учиться. Это тренер с большой буквы. И такая великая для меня гимнастка Яна Кудрявцева, которая… Нескоро родится такая гимнастка с такими ногами и с таким характером! Мы соперницы, в первую очередь, только на ковре. В жизни нам делить нечего.
— Мы говорим об индивидуальном виде спорта. А если говорить о командном, то… Евгений Васильевич, какие отношения у девушек в гандбольной сборной?
ЕТ: Такие же, как и у всех спортсменов. Надо стараться на поле быть соперниками, а не в жизни.
— Женский коллектив — это всегда сложно, согласитесь? Приходится ли Вам решать, как тренеру какие-то внутренние недопонимания?
ЕТ: Я стараюсь не допускать их.
— Вы в одном интервью говорили, что раньше решали в том числе и какие-то житейские проблемы. Могли с родителями, и с мужем поговорить.
ЕТ: Нет, нет, нет. Ну знаете, когда приходишь молодой, горячий — хочешь с помощью палки перевернуть весь земной шар, а потом немножко остываешь, потихонечку приходишь в норму. Тренер должен понимать, что сегодня спортсмены поменялись и жизнь поменялась. Мы должны стать другими — это уже не советское время. Надо просто стараться соответствовать.
-Про Риту Мамун нельзя не сказать. У нее после Олимпиады произошла в семье трагедия, умер папа. И в этом смысле очень хочется узнать, как может тренер помочь? Насколько жестким должен быть тренер в художественной гимнастике? Мы знаем, что методы работы Ирина Санновны Винер достаточно жестки. Где Вы видите ту грань, которую можно или нельзя переходить в работе в художественной гимнастике?
АЗ: Этой грани нет — ты выходишь и работаешь. Я выполняю свою работу, спортсмен выполняет свою работу. Когда надо — мы поддерживаем, когда надо — мы можем и действительно где-то ругнуться, где-то надавить, где-то похвалить. Все зависит от индивидуального характера самого спортсмена. Например, Рита — это настолько мягкий, добрый и порядочный человек, что она не выдерживает крика. И мне вообщем-то довольно часто приходилось саму себя успокаивать и гасить для того, чтобы Риту каким-то словом грубым не обидеть. Поэтому, это все в таком индивидуальном порядке происходит.
— А вот госпожа Близнова в одном интервью сказала, что у нее даже драка с Евгением Васильевичем произошла.
ЕТ: Она пошутила.
АЛ: Не думаю, что драка. Если бы драка была, Евгений Васильевич победил бы даже за явным преимуществом. Поэтому, я думаю, что это так… к слову было сказано.
— Общее ощущение от Олимпиады и, наверное, я так хочу спросить — реализовались ли вы полностью, как тренеры? Если у Евгения Васильевича, у Амины — золотые медали абсолютно, то скажем, у Александра не у всех получилось.
АЛ: Ну да, не у всех ребят. Но я всегда говорю, что ничего в этом страшного нету. Самое главное, чтобы они сделали выводы и шли к своей намеченной цели, и не жалели себя. Потому что, если ты пожалеешь себя… Всегда говорил: «Я тоже хочу в космос полететь, но я пока долечу до космоса, я умру. Потому что те нагрузки, те перегрузки мой организм не выдержит». Поэтому, когда мне ребята говорят: «Александр Борисович, чего на нас наезжаете? Мы там все сделаем." Т. е. на соревнованиях. Я всегда говорю так: «Пока ваш организм здесь не будет готов, там вы ничего не сделаете».
АЗ: Согласна с Сашей: очень многих тренеров, хореографов, массажистов еще на самом деле не видно, но у нас очень большой штат в сборной. Ирины Санновны да, ее не было с нами на Олимпиаде, но она фактически присутствовала с нами. И я очень хочу безмерную благодарность сказать ей большую. И хочу сказать большое хореографам, которые составляли программу, массажистам, врачам сборной — это огромный, огромный труд, вложенный в одного человека — в одну команду. Стоит огромная команда за спиной.
— Амин, а был такой момент, когда хотелось совета попросить у Ирины Александровны и Вы звонили ей специально, когда не знали, как поступить и что сказать кому-то из девушек?
АЗ: Да. У нас была ситуация в многоборье. В предварительных соревнованиях Рита уронила булаву и был перерыв полтора часа. И когда мы начали готовиться к ленте, я увидела, что она явно поникла, села. У нее никакого настроения. Она подошла и сказала: «Я не могу, у меня нет сил встать». Я тут же позвонила Ирине Санновне, надо что-то сделать: либо похвались, либо вставить. И здесь Ирина Санновна совершенно тихим спокойным голосом сказала: «Ритуль, встаешь, выходишь, делаешь и уходишь».
— Браво! Браво Ирине Санновне за эти слова! И, как мы понимаем, они дали необходимый результат в художественной гимнастике. У нас две золотые медали. На этом мы наш эфир реального спорта заканчиваем. Александр Лебзяк, Амина Зарипова и Евгений Васильевич Трефилов, который сейчас в прямом эфире. Еще раз, продолжаете работать со сборной?
ЕТ: Сегодня продлили.
Источник: Матч ТВ
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
