В августе 2020-го «Енисей» уволил массажиста клуба Нуретдина Аскерова. До начала пандемии он совмещал работу в ФК и скорой помощи (в качестве фельдшера), но с конца марта 2020-го сконцентрировался только на скорой, поскольку находился в спецбригаде, которая контактировала с коронавирусными больными. Плюс вся страна и футбол в частности ушли на карантин.
Когда «Енисей» вернулся к тренировкам, Аскеров продолжал работать в спецбригаде. Директор красноярской команды Алексей Ивахов заявил, что клуб провел внутреннее расследование и выяснил, что массажисту, несмотря на нахождение в спецбригаде, было разрешено совместительство. Якобы изоляции требует лишь работа в «красной зоне» (если простыми словами: это стационар внутри больницы).
Аскеров работал в спецбригаде с самого начала пандемии — и до конца августа. «Енисей» задним числом засчитал ему прогулы — с 29 июля по 19 августа. Нуретдин подал в суд, на тот момент история затихла. В середине марта 2021 года стало известно, что Владимир Путин наградил Аскерова за работу во время пандемии — орденом Луки Крымского за самоотверженность и профессионализм, проявленные в борьбе с коронавирусной инфекцией.
«Енисей» после этого выступил с тем же заявлением: Аскерова не могли не уволить, потому что он работал не в «красной зоне». Мы поговорили с 22-летним фельдшером и массажистом.
Из разговора вы узнаете:
- Как Аскерову сообщили о награде
- Как обстоят дела с судом: первый иск отклонили, но Верховный суд встал на сторону врача
- «Енисей» настаивает, что врача не было в «красной зоне». Аскеров объясняет свою позицию
- Как он вообще попал в футбол, хотя даже не знал, в каком виде спорта участвует «Енисей»
- Забавную историю про фото с известным тренером
- Самое жесткое, что было в пандемию в скорой
- Почему на врачей скорой иногда нападают. Поэтому есть специальные фразы, обозначающие опасность
Подал в суд на «Енисей», но дело не в деньгах. Хочет справедливости: клуб сначала гордился, снимал видео для соцсетей, а потом в один момент уволил
— Как узнал о награде?
— Вечером пришел домой после тяжелой смены [в скорой помощи], чуть не проспал учебу, но часов в 8 утра меня разбудил звонок от журналистки: «Можно взять интервью?» — «По какому поводу?» — «Вы, — говорит, — получили медаль от президента». А я был не в курсе, поэтому вот так и узнал.
Можно сказать, благодаря звонку не опоздал на занятия. На данный момент совмещаю: и учусь, и работаю. Получается, учеба в 8:30 начинается, а с 17 часов до 8 утра у меня смена в скорой (смены сутки через двое, плюс в воскресенье — сутки).
— Когда ты спишь?
— Бывает, что не сплю 48 часов. Но пока организм молодой, то, в принципе, реально выдерживать. Конечно, сильно устаешь, но отношусь к этому с оптимизмом.
— Первые эмоции от награды?
— Не поверил. Потом только, когда один мой друг поздравил в инстаграме* и даже ссылку скинул на приказ, то обрадовался очень. Приятно, конечно. Тем более это моя первая медаль.
Пока ее даже в глаза не видел. Приказ 13 марта появился, но пока со мной не связывались, не сообщали детали. Может, будет мероприятие — и пригласят, вручат.
— К ордену полагается прибавка к зарплате? Денежные бонусы?
— Не знаю. Отношусь к этому так: будет [прибавка] — спасибо, не будет — ну и ладно. Мне достаточно награды, это большой знак внимания со стороны нашего президента Владимира Путина. За это большое спасибо. А зарплата — это просто деньги. Пока молодой, пока нет жены, детей, работаю на скорой помощи, чтобы набраться больше опыта.
— Для тебя важно, что награда именно от лица Путина?
— Да, это имеет большое значение. Много людей работало, все фельдшеры были в контакте [с коронавирусными больными], но почему-то Владимир Владимирович выбрал трех человек из скорой помощи. Может, чуть позже и другим коллегам уделят внимание.
— Как сейчас обстоят дела с «Енисеем»? Ты подавал в суд, чтобы из трудовой убрали запись про увольнение.
— Подавал исковое в Дербентский районный суд (по месту прописки. — «Матч ТВ»), мой представитель Антон Смирнов ездил в Дагестан. Послу двух слушаний судья не захотел рассматривать это дело, мы сразу же подали исковое в Верховный суд Дагестана, он посчитал, что нужно заново рассмотреть дело. Пока даты заседаний не назначены.
— На юриста личные средства тратишь?
— Да, но ничего страшного — правда должна быть всегда одна. Плюс мне в юридическом плане помогают мои хорошие товарищи, брат, он тоже юрист. Но нужен был адвокат, который бы представлял меня в суде. Это Антон Смирнов, занимающийся футбольными вопросами.
Я хочу восстановить справедливость. Сами посудите. Во время пандемии «Енисей» снимал видео про меня, выкладывал в соцсети, не знаю, может, хотели подписчиков набрать. Приезжали, благодарили за то, что работаю с коронавирусными больными, кофемашину подарили — и за это им благодарен, до сих пор на подстанции кофе из нее пьем. А потом берут — и увольняют. Так не делается, это неправильно.
Не знаю, почему они так решили. Я до них никак не мог дозвониться в тот момент, в принципе просто перед фактом поставили, что вот — все. Это было очень странно. Если бы была возможность, то товарищ Ивахов (директор «Енисея». — «Матч ТВ») мог бы со мной связаться, обговорить ситуацию: «Вот, друг, нам массажист нужен».
Понимаете, у меня в «Енисее» небольшая зарплата была, я работал там по совместительству и получал 18-19 тысяч [рублей]. И тут еще сыграл тот факт, что когда ездили в другие города, команда получала премиальные, а я оставался в стороне. Хотя когда устраивался, в моем трудовом договоре было это прописано. Но ни за одну игру, когда я там находился, я ничего не получил. Нас три массажиста в штате, один я оставался без премиальных. И дело не в деньгах, а в том, что на человека не обратили внимание. Не посчитали нужным платить.
— Давай закрепим. С коронавирусными больными ты начал работать с марта 2020-го?
— С конца месяца. Был в бригаде, которая забирала третьего человека в Красноярске с подозрением на коронавирус. Поехал не раздумывая. Потом начали формироваться спецбригады по борьбе с ковидом, я пошел в одну из таких. Проработал в ней до конца августа («Енисей» оформил увольнение с 20 августа. — «Матч ТВ»).
— Позиция «Енисея»: они получили уведомление от медучреждений, что нахождение в спецбригаде не запрещает работать в клубе.
— Не знаю, откуда они это уведомление получили. Не может быть такого. Наш министр здравоохранения, главный санитар рекомендовал [врачам, работающим с коронавирусными больными], что ни в коем случае нельзя контактировать [с людьми в обычной жизни] и работы по совместительству надо прекратить. Все знают об этом, это оглашалось ни раз по ТВ-новостям.
Ну сами представьте: я в скорой контактирую с коронавирусными больными. И что, я на следующий день приду и буду массажировать футболистов?
— Спецбригады скорой и работники «красной зоны» — это разное? Об этом говорил «Енисей».
— Если логически подумать, это то же самое. За период работы в коронавирусной бригаде я также находился один, не контактировал с людьми — только с самыми близкими родными, которые меня хорошо знают и с которыми я никак не мог не контактировать. Просто считается, что «красная зона» — это якобы стационар. Но я в бригаде работал не с контактными людьми (у которых подозрения на инфекцию), а непосредственно с подтвержденными больными. То есть приходило постановление, что такого человека надо госпитализировать.
Бывало, мы за один раз увозили несколько человек. Вахтовиков, например, или из роддома как-то забирали сразу 9 рожениц, некоторые были на 39-40 неделе (насколько знаю, все хорошо заканчивалось). Бывало, забирали и совсем в тяжелом состоянии.
— Правильно понимаю, что главное в этой истории для тебя — восстановить справедливость? Потому что такое увольнение — обидно.
— Да. Хочу, чтобы меня не выставляли вруном. Не бегу за деньгами и подал в суд не из-за того, чтобы выиграть деньги. Главное, чтобы люди, которые работают в «Енисее», поняли, что они были неправы. Что так обращаться со своими сотрудниками несправедливо.
В футбол попал случайно — благодаря гуру массажа. Не знал даже, кто такой Семак, но теперь следит и интересуется
— Как ты вообще попал в «Енисей»?
— Спонтанно. Я тогда учился на массажиста в колледже имени Крутовского у гуру массажа, ее зовут Любовь Васильевна (фамилию называть не хочу, можете узнать на кафедре в колледже, если хотите учиться). Она объездила весь Китай, Таиланд, знает разные методики, 80 процентов массажистов в Красноярске учились у нее.
И она предложила мне сходить на собеседование в «Енисей». Я тогда даже не знал — футбольный это клуб, волейбольный или баскетбольный. Пошел, мы пообщались, все понравилось и стал работать. Влился в команду легко, футболисты относились хорошо, поддерживали. Любили мой массаж, я делал его нормально, ко мне от руководства, которое было до прихода Ивахова, не было претензий.
Нравилось ездить на выезды: перед игрой, понятно, мы разогреваем ребят, а после матча есть время посмотреть город. Запомнился Владивосток — это же 10 тысяч км от моего дома. Очень красивый портовый город, корабли постоянно останавливаются. Как-то отзывчивый таксист нам мини-экскурсию провел, когда мы ездили фотографировать талисман клуба — львенка.
— С кем-то из известных личностей пересекся?
— Вот тут интересная история. Когда играли с «Зенитом», мои друзья в «Енисее» фотографировались с кем-то после матча. Один, второй, ну, и я тоже попросил общее фото. Потом спрашиваю: «А с кем я сфотографировался?» — «Ты что, это же главный тренер «Зенита» Семак!»
Вообще в той семье — в «Енисее» — я был человеком, который не знает футбол. Но я знал свою работу, а потом уже стал появляться интерес. Не пропускал ни одной игры, хотя и тогда я тоже совмещал с работой в скорой помощи (еще до пандемии. — «Матч ТВ»). И ни у кого не было за периоды работы ни одного вопроса ко мне. Всех все устраивало, футболисты были довольны, отдавал весь свой труд для достижения побед.
— Ты ведь не в Красноярске родился?
— В Республике Дагестан, в Дербентском районе. В семье полицейского и бухгалтера. Лет с 13-14 мама мне говорила, что медицина — это то, что мне надо, благородная профессия. Попытал счастье и поехал в Красноярск (у меня там еще сестра училась, тоже на врача, также живет дедушка). С ЕГЭ сначала не вышло, и чтобы не терять время поступил в колледж.
С первого курса стал работать — сначала в госпитале ветеранов Великой Отечественной, потом на одной из станций скорой. Это ближе к моей профессии, хотел набраться практики. Периодами еще параллельно со скорой подрабатывал в разных местах, например, живой статуей. Знаете, такие в Питере тоже есть.
Самое суровое в учебе на медицинском — это заниматься лишь теорией. Ты ничего не понимаешь, только всякие медицинские термины. В начале второго курса уже хотел бросить учебу, думал, не мое. Но когда влился в скорую, стал ездить на выезды с врачом, фельдшером, увлекся. Услышишь какую-то новую фразу, потом читаешь про нее, узнаешь. В итоге стал знать больше, чем мои одногруппники, которые не работали.
Сейчас уже учусь на первом курсе в университете КрасГму — на лечебное дело. Выбрал это направление, потому что не хочу идти в педиатрию. Настолько не люблю, когда дети болеют, что решил со взрослыми работать в будущем.
Уровень в вузе, конечно, совсем другой. Тяжело приходится. Надо вспоминать общие предметы: физику, математику, биологию, анатомию. Много ребят, которые сразу после школы пришли, у них еще свежие знания. Но ничего, спрашиваю, никто не отказывает в помощи.
— Почему коронавирус так по-разному влияет на людей? Это из-за разных штаммов?
— Любой вирус мутирует — даже обычный грипп каждый сезон это делает. А почему по-разному проходит — тут очень много факторов: возраст, хронические заболевания, иммунитет. Людям, страдающим, к примеру, гипертонической болезнью, сахарным диабетом, с послеинфарктными состояниями, инсультами — им тяжелее.
Я сам переболел коронавирусом, ну, у меня из хронических — только тонзиллит. 4 дня лежал дома, пролечился сам. Будь какие-то хронические заболевания, было бы очень тяжело.
Даже возьмем известный пример — отца Хабиба Нурмагомедова, у которого было несколько операций на сердце. Он, может, даже переборол коронавирус, но те осложнения, что вирус оставил, дали о себе знать.
Многие умирают не из-за коронавирусной инфекции, а от хронических заболеваний. В другой ситуации они могли бы — при правильном подходе — долго жить, просто проходить плановое лечение, но коронавирус их иммунитет убил полностью. А когда его нет, то хронические вещи дают о себе знать.
— До сих пор многие знакомые жалуются, что не чувствуют запаха. У кого-то коронавирус повлиял на нервную систему и даже на психику, вот. У людей появлялись паника, страх. Были случаи (слышал такое, сам точно не знаю), когда люди выбрасывались из окна. Понимаете, вы просыпаетесь и чувствуете запахи, вкус еды, а в один момент все пропадает — и через какое-то время психика не выдерживает.
Или у людей появляется отдышка после 100 метров ходьбы. Некоторые это тяжело переносили. Одна моя знакомая до сих пор мучается, хотя ходила даже к психологу и психотерапевту, она не может не думать о том, что не чувствует запахи. Могу сказать, что сам не все чувствую. Так что впереди очень много работы в плане реабилитации тех, кто переболел.
Самый тяжелый случай — когда пациент был в порядке, а затем на глазах угасал. Еще жесткая история, как мужик спустил на врача огромную собаку
— Самое тяжелое, что видел в разгар пандемии?
— Вспоминается один момент, такое, наверное, видел только в фильмах про зомби. Приезжаю забирать человека с подтвержденным тестом на коронавирус. Он говорит, что чувствует себя нормально, а я делаю ему пульсоксиметрию (метод установления уровня насыщения крови кислородом. — «Матч ТВ») — и она показала 65 процентов. Нормой считается — 95-100.
Раньше в таких случаях уже подключали к искусственной вентиляции легких в реанимации. То есть человеку очень плохо, уже давление стало низким, а он чувствует себя нормально, даже удивляется, зачем я вызываю подмогу.
Тогда уже ездил на скорой один, только с водителем. Понимал, что такого больного в одного не увезу. С такой сатурацией (насыщение крови кислородом. — «Матч ТВ») он просто не сможет дойти до машины, положить тоже нельзя — начнется одышка, нужно сидя переносить. Для таких случаев у нас есть специальные носилки. И хорошо, если дом новый, с просторными лифтами, а вот в старых хрущевках — тяжело, конечно.
Вызвал реанимационную бригаду и вижу, как человек на глазах стал угасать: заторможенная речь появилась, на вопросы уже не отвечал. Это все прям быстро происходило. Но все закончилось хорошо, успели.
— Много было летальных случаев у врачей?
— Знаю водителей, которые скончались. Опять же, водители обычно возрастной контингент, люди пенсионного возраста.
— Как относишься к ковид-диссидентам?
— Так же как и к обычным людям, просто они халатно относятся ко всему этому. Бывало, приезжаешь на вызов, а там: «Да мы не верим, это все политика, нас обманывают. Коронавируса не существует». Хотя столько людей ушло из жизни.
Таких людей не переубеждаю ни в чем, у каждого своя воля. Просто привожу примеры из практики и жизни. Потом они начинают верить и первые бегут за вакциной.
— Делал вакцину?
— Я еще нет, сейчас приболел, нахожусь на больничном с ОРВИ. Но у нас на станции почти все поставили, ни у кого нет температуры, никто плохо себя не чувствовал. Знаю, бабушку, которая в 93 года поставила, все хорошо. Кстати, люди старой закалки больше доверяют вакцине, нашему президенту, чем молодые. Это странно, конечно. Я тоже доверяю, считаю, вакцину надо ставить.
— Как ощущались первые, вторые волны коронавируса?
— В скорой чуть иначе все. Долго держится количество больных за сутки, затем чуть стихает, и сразу же — вторая волна, очень много вызовов. Приходил домой, и не было сил даже кофе выпить и ванну принять, хотя это моя традиция после смены.
К утру глаза реально как в мультике «Том и Джерри», когда они веки поддерживали спичками. На одном выезде часа в 4 утра — там не было ничего серьезного, просто давление подскочило, но температуры не было — понимаю, что засыпаю. Глаза открываю с трудом, вижу, на меня бабушка смотрит: «Спать хочешь, сынок?» Бывало, что предлагали даже передохнуть, но понятно, что мы отказывались. Время даже на кофе нет обычно, возим в термосе все. В скорой очень много пьют кофе — 4-5 больших кружек в день. Чтобы были силы до конца смены.
— Года 4 назад делал интервью с работником скорой, он говорил, что врачи иногда возили на вызовы электрошокеры. Потому что приходилось обороняться, например, от людей, требующих вколоть лекарство, содержащее наркотические вещества.
— На случай, если кто-то просит, чтобы ему поставили наркотик, у нас есть кнопка «sos». В любой момент можем вызвать Росгвардию. Либо, если нет возможности, можем позвонить на подстанцию и сказать: «Мне нужна наркота». Там понимают, что врачу угрожают, — и вызывают милицию.
Постоянно проговариваем, что делать, когда есть агрессивное поведение. Ну, если взять элементарный пример: агрессивно просят надеть бахилы. Хотя мы по технике безопасности не должны это делать, вдруг срочно потребуется что-то из машины взять. Пока будешь возвращаться, можешь, например, поскользнуться на кафеле. Но понятно, если видим, что человек конфликтный, то стараемся не раскручивать ситуацию.
На планерках много разных историй рассказывают. Как-то был случай, когда врач с медсестрой приехали на вызов, постучались в квартиру. Дверь открывает молодой человек, хватает медсестру, закрывает дверь и начинает ее бить, просто ни с чего. Это было несколько лет назад, девушка потом уволилась.
Или другая ситуация: мама больного ребенка попросила надеть бахилы, врач объяснила ситуацию, ей сказали: «Проходите». Уже после осмотра ребенка пришел отец и в грубой форме спросил, почему нет бахил. Начал материться, а дома в клетке сидела огромная собака. Так он ее выпустил и сказал «фас» на доктора. Но собака оказалась умнее хозяина и ничего не сделала. Да, бывает такое, что приезжаешь на вызов, а там огромная собака на цепи сидит, гавкает на тебя. И человек говорит: «Она не кусается». Ага, не кусается, наверное, глотает целиком.
— Слыша вот такие истории, задаешься вопросом. Не думаешь, что врачам скорых платят несправедливо мало?
— На скорой работают люди, которые пришли туда не из-за денег. Ну, то есть изначально. Конечно, мы все хотим хорошую зарплату, но кто пришел за деньгами, там долго не задерживается. Приходят молодые, 2 месяца работают, понимают специфику — и увольняются.
Думаю, если бы нам платили по 100 тысяч, то, наверное, тоже думали, что мало. У нас же человеку сколько ни давай, все равно скажет — мало. Может, я так говорю, потому что у меня нет пока семьи и детей и сейчас в приоритете не зарабатывание денег, а получение образования, практики. Сейчас это цель жизни.
В принципе, я пошел в медицину, когда мне мама сказала, что это благородная профессия, что там творят добро. Из-за этого нахожусь в ней и буду находиться. У нас на скорой действительно все очень добрые люди, никогда не в чем не откажут, очень сплоченный коллектив.
Хотя нам и редко удается даже какие-то праздники вместе отметить на работе. Есть традиция, что если есть повод, покупаем два торта. Но они могут весь день простоять нетронутыми, потому что едим в основном в машине. А на обед у нас 20 минут — больной ведь не будет ждать, пока ты обедаешь.
Читайте также:
- «Квинси — это вспышка позитивной энергии». Переводчик «Спартака» — о русском языке Промеса, принципах работы с Тедеско и уходе из «Локо»
- «Если спасают носорогов, почему не выручить «Спартак»?» Объясняем, как владельцам клубов вовлечь в финансирование болельщиков
- «Я еще не старый. Моя главная мотивация — возвращение в сборную». Глушаков дал интервью «Матч ТВ» у себя дома
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
