— Вы ушли из СБР, но продолжаете возглавлять федерацию Московской области. Много там сейчас работы?
— У всех региональных федераций проблемы одинаковые: обеспечить тренировочным процессом спортсменов высокого уровня, если они есть. Для этого необходимо найти немалые финансовые средства, потому что закрыть бюджетными деньгами все аспекты подготовки невозможно. Не менее, если не более важная задача: материально-техническая база и региональные соревнования для всех категорий. Звучит вроде бы просто, но нужен удобный календарь, подготовленные места проведения, достаточный уровень организации, приличное судейство.
Все это требует работы не просто в ежедневном, а порой в ежечасном режиме. Многое, понятно, зависит от числа занимающихся. В регионах, где три, пять, десять спортсменов, хлопот меньше. Если же на централизованной подготовке под сорок человек и порядка восьми тренеров, как в нашей федерации, то забот хватает. Те же патроны сейчас — большая проблема. С ними и раньше было непросто, теперь же зарубежные поставки прекратились, на российскую продукцию цены поднялись в три-четыре раза. И даже за такие деньги нужное количество приобрести нелегко.
— После отлучения наших биатлонистов от международных стартов какое-нибудь спонсорство в региональном биатлоне сохранилось?
— У федерации Московской области был и остается один спонсор — я. В этом смысле ничего не изменилось. Дети и взрослые тренируются, соревнуются. Первушин, Гореева, Стрельцов, Дроздова, присоединившаяся Бех, — все на месте, готовятся к сезону.
— Общались с Бех? Как у нее настроение после возвращения из Украины в Россию, лишенную международных стартов?
— Работает с огоньком, ей есть что доказывать на российском уровне. Бех не считалась лидером сборной до отъезда за рубеж, так что мотивация и амбиции у нее в порядке.
— В связи с нашим спортивным баном многие говорили о возможной смене гражданства молодыми россиянами. В биатлоне слышно о таком?
— Не общался ни с кем на эту тему и ничего подобного не слышал. Насколько знаю, в нашей федерации желающих уехать нет.
— Вам приходилось заниматься бронью для спортсменов в рамках частичной мобилизации?
— У федерации нет такой функции. Консультативно можем что-то предпринять, тема обсуждалась. Подход у всех такой, включая спортсменов и тренеров: действовать строго по закону. Пришла повестка — надо являться. Можем написать письмо: действующий спортсмен такого-то уровня, выступает за такую-то сборную. Не ходатайство, а информирующий документ. Но выводить кого-то из-под закона мы не вправе, это просто некорректно.
— Ваша личная позиция: хорошо тренированные люди, умеющие отлично стрелять, подлежат мобилизации?
— Моя позиция совпадает с Конституцией и всеми нормативными актами: что гражданину положено, то он и должен делать. Сам попадаю под призыв первой очереди, поскольку полковник запаса, не достиг 55 лет, имею боевой опыт и востребованную ВУС. Сочтут нужным призвать — призовут.
— Разве спортсмены, радующие народ победами в трудные времена, не должны иметь преференции?
— Спортсмены, журналисты, актеры, чиновники — все мы в первую очередь граждане страны.
— Если так, тренированным россиянам из ММА и их большим свитам следует исполнять гражданский долг не на турнире в Эмиратах, а в другом месте.
— Мнений может быть множество, но превыше всего закон. Ему и надо следовать, а уполномоченным органам — предписывать, как это делать в условиях частичной мобилизации. Добавить нечего.
— Перед октябрьскими выборами главы СБР были приостановлены аккредитации пермской и забайкальской биатлонных федераций. Все вернулось на круги своя?
— Не вернулось.
— Как это сделать?
— Только что разговаривал с Геннадием Ковалевым, главой Забайкальской федерации. Он записался на прием к региональному министру спорта. Основанием для приостановки аккредитации стало отсутствие ежегодного отчета в местные органы власти. Документ типовой формы, не сказать что невероятно ценный. По словам Ковалева, он отправлял его в местный ЦСП. Наверное, по пути затерялся, назовем это так. Заслуживает ли такое нарушение приостановки аккредитации? Чиновники решили, что да. Ковалев попытается объяснить, что в такой постановке вопроса больше минусов, чем плюсов. Посмотрим, к чему это приведет.
— Вашу недавнюю предвыборную программу отмечали как нацеленную на помощь регионам. Откуда собирались брать средства? И что мешает нынешнему руководству СБР поддержать регионы таким же образом?
— В программе было все расписано, это открытые данные. За восемь лет работы в СБР научился понимать и сравнивать: такого большого бюджета, как в этом году, не было никогда. Многое сошлось, включая появление стратегического спонсора. Весной, помню, исходили в планах из трех вариантов бюджета СБР - 100, 150 и 200 миллионов рублей. Спонсор полностью закрыл среднюю из этих сумм, а ведь сохранилась и поддержка «Газпрома», и отчисления от Единого регулятора азартных игр. В итоге бюджет получился больше 300 миллионов, что превышает самые смелые ожидания. Несколько лет назад и двести-то считались космосом.
Исходя из этого, я внес в предвыборную программу намерение платить каждому региону по миллиону в год. При том, что биатлонных федераций у нас 55. Сам прошел через сложные времена в Московской области, знаю: применение этим деньгам точно нашлось бы. В регионах каждая копейка дорога, там спонсоры — исключение, а не правило, все держится на энтузиастах.
— Не везде. Иначе спортсменов не сманивали бы богатые регионы, а бедные не удерживали бы, требуя миллион компенсации, как Удмутрия за Емерхонова.
— Вопрос шире, чем кажется. Что такое — содержать спортсмена? Платить ему зарплату? Обеспечивать тренировочный процесс? Покупать экипировку и инвентарь? В Подмосковье ставка спортсмена-инструктора, как, думаю, и по всей России, 22 тысячи рублей в месяц. Стрельцов, Гореева, Бех — все получают ровно столько. В сборной свои расценки, их покрывает главный ЦСП. Других зарплат нет. Но областная федерация обеспечивает подготовку. Для спортсмена уровня той же Бех это примерно полтора миллиона рублей в год. Инвентарь, патроны, логистика, сервис и так далее.
Есть регионы, где спортсменов дополнительно премируют через фонды или за счет спонсоров. Задействуют внебюджетные возможности. Но важнее, считаю, профинансировать качественный тренировочный процесс, а не высокие зарплаты. Наша федерация вкладывает в это десятки миллионов рублей, хотя могла бы не оплачивать лыжи с патронами и сборы с переездами, а давать большие деньги спортсмену. Но кому нужна такая подготовка?
Если цель спортсмена — не победы, а зарплата, значит, у нас разные пути. Это уже не спорт высших достижений, а искусственное продление карьеры. За которой тупик, потому что люди на четвертом десятке, закончив, остаются без нормального образования и профессии. Зачем этому потворствовать? Если кто-то считает иначе, пусть ищет средства и платит спортсменам большие зарплаты. У меня другая позиция.
— Готовы к тому, что люди станут уходить от вас в богатые регионы?
— Пусть уходят, отпущу. Такое уже было, Юля Дроздова стала выступать за Ханты. Теперь вернулась, снова бегает за Московскую область.
— Большой бюджет СБР, о котором вы говорили, никуда не делся после вашего ухода? Регионы получат свой миллион?
— На словах да, на деле посмотрим. С этим возможны проблемы. Договаривались с Виктором Майгуровым: кто бы ни победил, предложенная мной финансовая модель, то есть помощь федерациям в заявленном размере, останется в силе. Честь ему и хвала, сохранил это в своей программе. Дело за малым — выполнить. Если удастся, буду считать, что внес вклад в развитие биатлона, невзирая на результат выборов.
— У вас с нынешними спонсорами были личные договоренности, которые могут подтолкнуть их к отходу от СБР?
— Думаю, нет, все останется в силе. С одной стороны, спонсоры приходят не к кому-то лично, им интересны соревнования и телетрансляции. С другой стороны, многое зависит от менеджмента СБР. Уверенность не должна перерастать в самоуверенность, иначе спонсоров можно потерять.
— Обидно было проиграть выборы?
— Уместнее спросить — насколько обидно, потому что проигрывать всегда неприятно. Но не настолько, чтобы застрелиться или плюнуть на все. Понимал: шансы примерно равны. Реализовался, как говорится, негативный сценарий. Ничего не поделаешь, надо идти дальше.
— Есть ли правовые перспективы у компромата на Виктора Майгурова, который всплыл в предвыборный период?
— Решать правоохранительным органам. Что от меня зависело, я сделал: увидел признаки состава преступления, оформил, передал профильным структурам. Насколько знаю, идет проверка, органами запрошены материалы, кто-то уволен. Чем все закончится и в какой плоскости — административной или уголовной, вопрос не ко мне. Считаю, уголовный аспект там присутствует, но выносить решение будут другие институты.
— Александр Тихонов посоветовал вам не позорить погоны и не лезть в управление биатлоном. Царапнуло?
— Александр Иванович сам то ли полковник, то ли генерал, уж не помню. Его слова давно никого не царапают. Фамилии критикуемых можно менять, их перечень всем известен, а текст примерно одинаков. Как сейчас говорят про санкции, горд, что я в одном ряду с известными людьми. Тихонов и сам вряд ли надеется кого-то поцарапать. «Я дерусь, потому что дерусь». Ругает, потому что привык ругать. В какой форме — это говорит, скорее, не обо мне, а о нем. Отношение, как у всех, кого он награждал эпитетами, спокойное. Ветер, солнце, дождь — явления того же порядка. Есть и есть, что поделаешь. Наоборот, вызывает уважение, что в таком возрасте человек сохранил запал и с годами становится даже энергичнее.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
