Кристина Макаренко на протяжении долгих лет — самая быстрая спринтерша России. Она начала обыгрывать всех уже в 17 и с тех пор накопила солидный набор наград. Правда, в основном это медали внутрироссийских стартов. Макаренко успела поучаствовать в чемпионате Европы в 2014-м и взять бронзу в эстафете 4×100 метров, а после этого российская легкая атлетика утонула в допинговых скандалах.
Кристина сохранила мотивацию и без вариантов разносит всех внутри страны. Ее победная серия насчитывает более 60 стартов. Даже в условиях отстранения Макаренко продолжает прогрессировать. В минувшем сезоне она трижды обновила личный рекорд. И это — в условиях полного отсутствия конкуренции.
В интервью «Матч ТВ» Кристина рассказала:
- за счет чего ей удалось сбросить девять сотых с личного рекорда;
- где брать интерес соревноваться при отсутствии конкуренции;
- как мировые лидеры достигают топовых результатов;
- хочет ли она в будущем стать тренером;
- почему в Челябинске проводят лучшие легкоатлетические старты;
- согласилась бы она выступить за другую страну;
- поедет ли на Олимпиаду в нейтральном статусе;
- как у нее строятся отношения с допинг-офицерами.
«КОГДА ИДЕТ БОРЬБА ЗА СОТЫЕ, ЭТО ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛО»
— Вы считали, сколько у вас титулов чемпионки России?
— Не помню, но точно больше десяти.
— Гугл на эту тему тоже не дает четкого ответа. Но по моим подсчетам — 16.
— Наверное, да, если учесть чемпионаты России в помещении.
— Какие-то эмоции эти медали приносят, или победы уже превратились в рутину?
— В этом году все было очень здорово! Я обожаю Челябинск в плане проведения соревнований. Здесь всегда великолепная поддержка, заполнены трибуны. В Челябинске заинтересованные болельщики, им очень нравится. За прыгуна с шестом Тимура Моргунова, который родом отсюда, болели просто невероятно! Трибуны — супер, дорожка — супер, погода была классная. Эмоции били через край, потому что мне удалось показать личный рекорд.
— По ходу сезона вы несколько раз обновляли личный рекорд.
— Да, в начале сезона лучшим моим результатом были 11.19 секунды. Потом два раза я показывала 11.15 и дважды 11.10 — в Челябинске на чемпионате России.
— Сбросить девять сотых за сезон с личного рекорда — это очень сильно. Как удалось добиться такого прогресса?
— Если у тебя результат в районе 11.70 или ниже, то улучшить его легко. Существует много инструментов, чтобы это сделать за короткий срок. Но когда ты бежишь на уровне 11.20-11.15, нужно обращать внимание на малейшие детали, которые обычному человеку не видны. Когда идет борьба за сотые, это очень тяжело. Каждая доля секунды имеет очень большую ценность, особенно в условиях отсутствия международных стартов.
— Что-то поменяли в подготовке к сезону?
— В этом году мы переключились с основной работы на стартовый разгон. Получилось технически сделать очень хороший старт. 100 метров — это не просто бежать изо всех сил. Ты должен правильно выполнить разгон, выход из разгона. Сам бег по дистанции и финиш — это все разная работа. Все это нужно уметь правильно делать. Пожалуй, впервые за всю карьеру у меня получилось все это сделать практически идеально.
— Получается, что это тонкая и кропотливая работа над нюансами?
— В этом году с учетом моей травмы я тренировалась достаточно мало. Делала меньший объем, чем обычно. Но когда спортсмен накапливает определенный объем знаний, то ему не нужно делать нереальные объемы. Это актуально для спортсменов в возрасте 17-20 лет. Когда ты старше, то уже очень многое понимаешь в своем виде. Иногда слишком большой объем работы может навредить тебе.
Поэтому я отрабатываю технические моменты. К 26 годам уже умеешь бегать правильно. Нужно только войти в оптимальную форму, собрать все воедино, сделать хороший базовый период, и этого будет достаточно.
— Наверняка при этом необходимо тонкое понимание своего организма.
— Сто процентов! Многие считают, что чем больше ты работаешь, тем лучше. Это абсолютно не так. Люди, порой, перерабатывают, недовосстанавливаются, из-за чего происходит эмоциональное выгорание, что приводит к травмам.
— В других видах от спортсменов можно услышать фразы в духе «я не знаю — почему сегодня такое состояние». В вашем случае это представить тяжело.
— Все разные, не могу говорить за других. Люди, которые бегут длинные дистанции, действительно делают большие объемы. В спринте немного по-другому. В других видах спорта тоже есть свои особенности подготовки.
«ЕСЛИ БЫ БЫЛА КОНКУРЕНЦИЯ, ПРОГРЕССИРОВАТЬ БЫЛО БЫ ПРОЩЕ»
— Внутри страны у вас больше 60 стартов без поражений. Где брать интерес продолжать соревноваться?
— Бывает очень тяжело. Так было в прошлом году. В этом у меня хорошее состояние, я понимала, что могу бежать быстро по личным рекордам. Если я тренируюсь, то почему нет? Надо настроиться, использовать все свои ресурсы, чтобы улучшать результаты. Ну, а какой тогда смысл тренироваться? Для меня главное — показать результат. До тех пор, пока не покажу максимум, на который готова, я не завершу карьеру.
— Максимальный результат для вас какой?
— Не буду говорить.
— То есть вы поставили цель, выраженную в цифрах, и к ней стремитесь?
— В интервью я никогда не говорю о цифрах, к которым стремлюсь. Считаю, что это не очень правильно. Я суеверный человек, поэтому говорю, что стремлюсь улучшать свой личный рекорд как минимум. После полуфинала чемпионата России, где я показала 11.10, было непросто настроиться на решающий забег. В таких ситуациях ты немного опустошаешься. Понимаешь, что выйти и пробежать быстрее — очень тяжело. Ты просто настраиваешься, чтобы сделать хотя бы то же самое. Если ты повторяешь свой результат — это уже очень круто!
— Вам особенно тяжело, ведь вы знаете, что в финале с вами все равно никто не сможет побороться.
— Я думаю, что если бы была конкуренция, то прогрессировать было бы проще. По нашим девочкам-барьеристкам это очень заметно. Белорусские спортсменки дали им такой буст! Отмечу, что это — мое мнение, не знаю, как думают другие. Мне кажется, что белорусские барьеристки заставили наших девочек двигаться вперед. Почти все они в итоге пробежали по личным рекордам.
— Есть ли кто-то среди спринтерш, которые могут приехать в Россию и составить вам конкуренцию?
— Не могу сказать. Я слежу только за топовыми спортсменами. Но если кто-то приедет, я буду рада. Почувствовать другую обстановку будет классно.
«ГОВОРИТЬ, ЧТО ДРУГИЕ УПОТРЕБЛЯЮТ ДОПИНГ — САМОЕ ПРОСТОЕ»
— У вас есть понимание — за счет чего мировые лидеры спринта достигают таких результатов? Методики, восстановление?
— У них все по-другому: методики тренировок, особенности организма. Если посмотреть на некоторых спринтерш, на их мышцы, то кажется, что они намного сильнее тебя. Думаю, что в какой-то степени это зависит от генетики, от того, откуда ты родом. Также очень большое значение имеет отбор. В США большой поток детей, там высочайшая конкуренция. Если у них, условно, отбор идет из 1000 человек, то у нас из 100. Больше выборка — больше талантов.
— Как решать эту проблему в России? Страна большая.
— Да, страна большая, но мы этим не пользуемся, к сожалению. Сказать, как это решать, я не могу. Я — спортсмен, тренируюсь, бегаю, кого-то мотивирую. Это все, что я могу делать. Все остальное должны делать люди, которые занимаются развитием спорта. Как минимум, нужно организовывать больше соревнований для детей, проводить для них мастер-классы, знакомить людей со спортсменами, с нашими олимпийскими чемпионами, чтобы они мотивировали их.
— Очень похоже на описание работы федерации.
— Наверное, этого не хватает. Я считаю, что у нас много талантливых ребят. Многие заканчивают. Не понятно — сколько сейчас будут молодые спортсмены тренироваться. Здоровья с каждым годом меньше, перспективы туманные.
— В США показывают невероятные результаты на студенческом уровне, бьются мировые рекорды. Сергей Шубенков считает, что это связано с допингом. Да и в целом часто приходится слышать, что на Западе все жрут, а ловят только наших.
— Сказать так — это самое легкое. Я — человек, который не привык говорить про других людей, лезть в их жизнь. Я не знаю, что они делают, а чего нет. Если человека поймали на допинге и отстранили — ок. Но когда про людей просто так говорят, что они там что-то употребляют…
Я верю, что люди могут сами бежать быстро за счет хороших тренировок. Безусловно, есть те, кто употребляют допинг. Но есть и трудолюбивые талантливые спортсмены, способные за счет правильной работы показывать отличные результаты.
— Современный мир дает возможности зарабатывать чем-то помимо спорта. В легкой атлетике есть примеры девушек, которые занимаются моделингом. Вы рассматриваете для себя какие-то другие варианты заработка, кроме спорта?
— Я об этом не думаю. Для меня главная цель в настоящий момент и на ближайший год — это спорт. Я считаю, что человек должен работать в той сфере, в которой он разбирается лучше всего. Свои знания он должен использовать с умом, и чтобы для других людей от этого тоже был толк. Для меня такая сфера — спорт. Вся моя жизнь с ним связана.
— То есть следующий шаг для вас — тренерская карьера?
— Я думаю, что да, но в какой стезе — пока не могу сказать. Будет это легкая атлетика или какие-то индивидуальные тренировки — не знаю.
— Личные тренеры сейчас востребованы. Тем более вы с мужем глубоко разбираетесь в теме подготовки, постоянно ищете и пробуете новые методики подготовки. Вас это затягивает?
— Очень хочется получить другой опыт. Не тот, к которому мы привыкли здесь, с нашими тренерами. Они все-таки никуда не выезжают, ни с кем не общаются, мало кто из них хочет изучать что-то новое. Кто кроме нас самих будет искать что-то новое? Когда ты пробуешь разные варианты подготовки и начинаешь понимать — что и как работает, это реально круто. Потому что ты сам во всем разобрался, понял, что это дает результат, и в будущем сможешь этим поделиться.
«РАБОТАТЬ В МОСКВЕ ЗА 20 ТЫСЯЧ ИЗ ЛЮБВИ К СПОРТУ? НЕРЕАЛЬНО!»
— Официальные лица в российской легкой атлетике говорят, что проблем с тренерскими кадрами и свежими идеями нет. Если разговаривать со спортсменами, то зачастую приходится слышать, что методики подготовки не самые современные.
— В легкую атлетику приходит очень мало молодых тренеров, которые реально хотят работать. Наверное, это связано с низкой зарплатой и банальным отсутствием мотивации. Ну какая это работа? Международных стартов нет. Чем тренеры должны себя мотивировать, чтобы работать со спортсменами? Какие цели ставить?
— Любовь к спорту. Бросить себе вызов — взять талантливого спортсмена и развить его.
— Человеку нужно на что-то жить, закрывать базовые потребности. Пойти работать в Москве за 20 тысяч из любви к спорту? Это так не работает. Нереально!
— Вам не кажется, что легкая атлетика после всех скандалов стала не очень привлекательным вариантом для работы начинающих тренеров?
— Мне кажется, мало кто вообще в курсе этих скандалов. Когда с обычными людьми разговариваешь, они говорят, что ничего не слышали про допинговые истории.
— Давайте о позитивном. Чемпионат России в Челябинске приятно удивил посещаемостью.
— Челябинск сейчас — яркий пример того, что если нужно что-то сделать хорошо, там берут и делают. Мы приехали туда на чемпионат России, увидели везде баннеры, флаги, рекламу. Уверена, что люди на трибуны пришли сами, их никто не загонял, как это происходило в некоторых других городах.
Челябинск показывает, что, если захотеть, можно организовать отличные соревнования. Людям интересно прийти и посмотреть — как прыгают с шестом. И им все равно, как прыгают, — на пять метров или на шесть. Они приходят на зрелище.
Когда мы с Артемом были в Финляндии в маленьком городе на одном из стартов, были удивлены, что люди скупили все билеты, трибуны были заполнены. Рядом работали кафешки, зоны отдыха. Люди могли приходить, отдыхать и наслаждаться. У нас это не работает. Не знаю, почему в России не хотят этим заниматься. Допускаю, что нужны конкретные люди, которые будут работать целенаправленно на это. Очень важна и работа в медиа: фото, видео, соцсети. Это все надо развивать.
Если захотеть, все можно сделать хорошо. Главное, чтобы человек занимался тем, чем он должен, чтобы он был на своем месте. Бегун должен бежать, а менеджер должен выполнять свою работу и отвечать за нее.
«ЕСЛИ У НАШИХ ЛЕГКОАТЛЕТОВ ПОЯВИТСЯ ШАНС ГДЕ-ТО ВЫСТУПИТЬ, ИМ НАДО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ»
— В феврале 2022 года вам пришел нейтральный статус. 24-го числа произошли всем известные события, а 1 марта российских спортсменов отстранили от международных стартов. Что тогда подумали?
— Ничего не подумала. В тот момент было в принципе не до этого. Все люди были в шоковом состоянии, никто не понимал — что происходит. Поэтому мы не думали о каких-то допусках, поездках. Осознание того, что мы теперь невыездные, пришло со временем.
— На фоне отстранения некоторым российским спортсменам приходили предложения в формате: выступить за Сирию на Панарабских играх. К вам с таким не обращались?
— Нет.
— А если бы такое предложение все же поступило?
— Не могу ответить на этот вопрос, потому что никогда с таким не сталкивалась. Я даже в теории не понимаю — как это возможно. Если бы меня это коснулось, я бы начала разбираться и смотреть.
— Как я понимаю, смена гражданства для вас закрыта.
— Да, в этом плане ничего не поменялось.
— Международный олимпийский комитет (МОК) дает сигналы, что хочет видеть российских спортсменов на Олимпиаде. Но, скорее всего, в нейтральном статусе. Для вас такой вариант приемлем?
— Да. Но у меня еще нет олимпийского норматива, чтобы туда ехать. Я знаю, что есть спортсмены в других видах спорта, которые говорят: «Да как вы вообще можете соглашаться на нейтральный статус?» Но они находятся год в отстранении. Легкая атлетика в изоляции семь лет! Ситуации нельзя сравнивать! Поэтому, если у наших легкоатлетов появится хоть какой-то шанс где-то выступить, им нужно пользоваться.
— У вас еще действует контракт с иностранным экипировщиком?
— Ситуация такая, что логистика нарушена, поэтому говорить о действующем соглашении нет смысла.
— Проблемы с экипировкой сейчас есть во всех видах спорта. Хоккеисты заказывают коньки и клюшки через Казахстан, наши спринтеры просили у коллег из Турции привезти шиповки. Как у вас с этим?
— У нас еще остаются вещи. Мы нашли вариант, как все это привезти. Шиповки у нас есть, и слава богу. Для нас это самое главное — шиповки, кроссовки. Но что будет дальше, я не знаю и, честно говоря, даже не хочу об этом думать. Все стало стоить очень дорого.
— Помимо экипировки проблемой могут стать витамины, качественный спортпит. Это тоже надо как-то заказывать, привозить.
— Опять же у нас пока с этим проблем не возникало.
«СПОКОЙНО ОТНОШУСЬ К ДОПИНГ-КОНТРОЛЮ»
— Легкоатлетка Кристина Любушкина рассказывала, что в этом году ее проверили на допинг 16 раз. К вам нет такого внимания со стороны антидопинговых служб?
— Не могу сказать, сколько нас проверяют. Когда у нас был нейтральный статус, то нужно было минимум три пробы за короткий период, чтобы поехать на соревнования. Сейчас у меня каждые соревнования — это сдача проб. Плюс раз в два месяца домой приходят офицеры. После февраля 2022-го был период, когда долго не приходили. Не могу сказать, что приходится сдавать очень много проб.
— Как у вас строятся отношения с допинг-офицерами? Бывают разные случаи.
— Нормально. Я спокойно отношусь к этой процедуре, она проходит для меня быстро. Каких-то неудобств в связи с этим я никогда не испытывала.
— Сезон закончен. Как будете отдыхать?
— Поедем с Артемом в Тайланд на две недели. Нужно немного отдохнуть, перезагрузиться. Психологически я от сезона не устала, нет такого, что у меня пустая голова. Но из-за того, что у меня была травма, которая до сих не до конца залечена, нужно немного отдохнуть физически. Когда ты тренируешься, соревнуешься и параллельно делаешь лечебную физкультуру — это, конечно, здорово, но это не помогает. Сейчас нужен перерыв, чтобы снять воспаление и снова начать тренироваться.
— Что за травма вас так долго беспокоит?
— Когда у тебя болит ахилл, это очень неприятно. Он лечится долго, нужно проделать кропотливую работу — пройти курс лечения, делать специальные упражнения. К восстановлению нужно подходить очень дотошно.
— Мария Ласицкене в этом сезоне восстанавливалась после такого повреждения. Не консультировались с ней по поводу восстановления?
— У меня в прошлом году была такая же травма, поэтому я уже в курсе, как восстанавливаться. Говорят, что, если болит одна нога, заболит и вторая. У меня так и получилось. Сейчас я знаю, что нужно делать, чтобы вылечиться.
— Что для вас идеальный отпуск? Книги, фильмы, океан?
— Всегда по-разному. Главное, чтобы после отпуска я прилетела и хотела тренироваться. Для меня это идеальный расклад, значит, отпуск прошел хорошо. Главное переключиться, а потом выйти на дорожку с ощущением, что соскучился по тренировкам.
— В заключение банальный вопрос — какие планы на карьеру в ближайшие год-полтора?
— У меня горизонт планирования — год. Я себе поставила цель — выступать весь следующий год. Что будет после — не могу сказать. Может быть, возьму перерыв.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
