Когда Вячеслав Быков не тренирует хоккейные клубы, он живет в Швейцарии и изредка выступает на бизнес-тренингах. Корреспонденты «Матч ТВ» законспектировали трехчасовое выступление самого успешного российского тренера последних десяти лет.
О себе
Когда швейцарцы спрашивают про мой родной город, я им отвечаю:
– Вы точно знаете это место. Там метеорит приземлился.
– Да-да-да, Челябинск!
– Но это второй челябинский метеорит.
– А когда был первый?
– Когда я приземлился в Швейцарии.
Я благодарен своим родителям за очень хорошее воспитание. Оно базировалось на любви и уважении к труду. Моя мама до сих пор работает в детском саду прачкой. Я рос в этом же саду.
Мой отец был профессиональным портным. Обшивал нас с сестрой, экипировку мне подгонял. Когда в моду вошли клеши, мы с ним бодались. Я говорил: «Давай 42 сантиметра сделаем». – «Нет, 37». – «Да почему? Давай 42!» Он говорил: «Ладно, сделаю 42». Но делал все равно 37. Отец умер в 2006-м, когда я должен был лететь со сборной командой на свой первый этап Евротура в Чехию. Я полетел в Челябинск попрощаться с ним – и почти сразу вынужден был улететь на турнир.
О хоккее
Хоккей не такой сложный для понимания вид спорта. Есть две команды, есть двое ворот. Кто больше забил, тот и выиграл. А знать, какие линии для чего и кого за что удалили, – широкой публике это не так важно. Мы радуемся, когда стадион на треть забит женщинами и детьми, потому что они более открыто отдают свои эмоции. И игроки ответственны за то, чтобы вы эти эмоции получили. На последнем собрании сезона я всегда говорю ребятам: «У вас одна из самых интересных и классных профессий, потому что вы не только можете свой эгоизм подпитать деньгами, не только удовольствие получить от того, что вы играете, но еще можете дарить радость миллионам людей». Это важно осознавать и чувствовать. Хоккей близок русской душе: скорость, быстрота, непредсказуемость, импровизация, перейти через не могу – это присуще русскому человеку.
Об интонации
Русский человек функционирует от того, как ты заденешь его натуру. Яркий пример – работа тренера в перерыве. 10 минут мы даем игрокам отдохнуть, чтобы они собрались с мыслями. Тем более они ведь между собой говорят. В это время мы проводим серьезный анализ, а потом моя задача выйти и в течение одной-двух минут дать задание на следующий период. И тут они видят, как я выхожу, в какой манере начинаю разговор.
Самое важное – интонация. Чтобы правильно ее подобрать, ты должен чувствовать свою команду – и либо взбадривать, либо успокаивать. Крик тоже может быть использован, но, например, на арбитра можно сорваться, если нужно завести ребят.
Или выдергиваешь одного игрока и по делу показательно вписываешь ему по полные помидоры, а остальные смотрят и реагируют. И все эти шоуменские дела – это не просто так.
О защите своих игроков
Одна из моих функций как тренера: быть бампером между игроками и информацией. Я должен брать все на себя, тормозить все внешнее информационное воздействие на своих игроков. И так было во время чемпионатов мира.
Я никогда не буду ходить и выяснять, что они делают в свободное время и в каких ресторанах сидят. Если я не буду доверять своим ребятам, то какой же я отец, тренер? Какую бы ошибку они ни совершили – я обязан их защищать. Люди могут удивиться этим словам – ну от чего надо защищать этих ребят, многие из которых ростом под два метра и весом под сто килограммов и которые не боятся идти в самые жесткие столкновения на льду. Но за пределами льда это обыкновенные люди. Вот, например, Александр Радулов. Это огонь! Но это очень ранимый человек. Вы бы его знали, как я его знаю, – вы бы не поверили.
О личности
Прежде чем пойти в эту профессию мне было интересно поработать с детьми, потому что дети – это люди, которым нужно все досконально объяснять. Это взрослому ты сказал: «Пропускаешь следующую смену», – и он знает почему, а с ребенком ты должен спуститься на его уровень, объяснить. Мне важно знать моих игроков как личностей, знать, какие у них проблемы в семье, чем они дышат. Это уважение к личности, как бы то ни было.
Если построишь правильные взаимоотношения и сможешь выиграть уважение и расположение игроков, это даст возможность двигаться к успеху. Я могу выпить с ними бокал вина за ужином, но не было ни одного случая панибратства. Наше уважение взаимно.
О попытках влиять на тренеров
Не буду называть клуб, но один раз ко мне спустились из ложи, скажем так, внешние эксперты – и начали рассказывать, как надо играть команде. «Этого игрока уберите, этого поставьте». Было неприятно. Я им говорю: «Хотите пиджачками поменяемся? Я вам уступлю свое место». Меня поняли и больше не приходили.
О создании команды
Чтобы построить команду, нужна философия. Ты должен понять, что у тебя будет за команда, за счет чего она будет выигрывать. И уже под философию набираешь хоккеистов. Мы старались войти в душу, в шкуру каждого игрока, понять, как он может адаптироваться в пару, в тройку, в пятерку, в команду.
Техническая и тактическая обученность важны. Но самая важная жилка игрока: готов он сражаться или нет. И тренер должен прочувствовать характеры игроков, чтобы найти совместимости. Повторю: для меня самое главное – личность. И только потом – спортивная составляющая.
О реформах в хоккее
Чтобы получить хорошую картошку, нужно ее подкормить, а не выкапывать на следующий день после посадки. Мы с 2007 года указывали на необходимость реформ. Нас не слышали. Понимаете, можно говорить – и тебя будут слушать, но не слышать. Нужно все новые технологии, которые есть в мире, вливать в развитие детско-юношеского спорта и воспитывать тренеров с иным менталитетом. Тогда будет расширяться база, будет конкуренция и мы сможем спокойно набирать игроков из КХЛ. И обойдемся без ежевечерних молитв: «Хоть бы «Вашингтон» проиграл и наши спасители приехали».
О чужом опыте
Швейцарцы начали серьезно работать с молодежью. Я вижу, как они обучают тренеров. специалистов какого уровня приглашают на работу, как они вытягивают из них все новое. Нужно инвестировать в наш хоккей. Датчане, норвежцы приглашают к себе специалистов и вытягивают из них новые технологии, как готовить детей. Не будешь же развивать у игрока скорость, когда ему уже 20 лет. Это надо делать раньше. Наука может и должна быть полезной хоккею – вот почему мы хотели подтянуть РГУФК, создать отдел, который бы исследовал новые технологии. Не мельдоний колоть, а давать что-то новое. И нам нужно, чтобы все эти новые методики не оставались в столицах, а уходили в регионы. Чтобы у любого хоккейного тренера – хоть из Осетии, хоть с Сахалина – был доступ к этой информации.
О серой массе
Я ненавижу, когда тренеры, особенно детские, кричат: «Не водись! Отдай пас! Не держи шайбу! Отдай пас!» Это как ножом по сердцу. Детей вообще не нужно загонять в такие рамки. Они вправе ошибаться. Всеми этими «не держи шайбу» мы убиваем в детях творчество и выращиваем серую массу игроков, которые боятся обводить. Детей нужно наоборот подбадривать, подталкивать к этому творчеству. Попробовал обвести, не получилось – ничего страшного, пробуй еще. Чувство дистанции, игровая смелость – все прививается в этом возрасте. Во взрослом хоккее можно делать так: до красной линии ты играешь по заданию и схеме, а после красной – пробуй, рискуй. Мы должны давать игрокам свободу творчества и импровизации, потому что русские хоккеисты к этому склонны. Взять тех же шведов: у них колоссальное воспроизводство игроков, они катаются превосходно, тактически и технически здорово обучены. Но нестандартные движения и ситуации зачастую выбивают их из колеи.
Какой совет я дал бы родителям: ни в коем случае не становитесь своим детям тренером. У них есть тренер в секции. Есть учитель в школе. И если еще и дома будет ждать тренер, то ребенок просто замкнется. Со стороны родителей дети должны получать только поддержку, сопереживание и помощь.
Из работы с детьми я многое для себя почерпнул. Представляете, 10-летние хоккеисты приходят на тренировку после школы, у них кипящая энергетика. И, когда начинаешь объяснять упражнения, еще такой гвалт стоит. Так вот чем тише я начинал говорить, тем лучше они воспринимали. Потому что ну крикнешь ты раз, ну два раза, а потом перестанут замечать. Крик не тот метод, который даст необходимый эффект.
О Захаркине
Мне повезло работать с Игорем. У него педагогическое образование, он профессор, преподавал на кафедре РГУФК, работал с Тихоновым, еще когда я играл. Потом мы заобщались, подружились и договорились: когда я закончу играть, мы найдем друг друга и будем работать вместе. Мы с ним на одной волне постоянно. И мозговой штурм у нас никогда не прекращается. Это очень ценно. Мы не стеснялись ставить друг перед другом даже глупые вопросы. Потому что размышления могут натолкнуть на что-то интересное.
О работе в НХЛ и возвращении в дело
Я антиэнхаэловец. Я никогда туда не поеду. А насчет возвращения к тренерской деятельности: моему внучку 16 месяцев. Это пост номер один! Раньше мы видели семьи на полчаса. Я приходил домой, а моя дочка пряталась за маму. Так что сейчас с внуком я ловлю момент. Это такие эмоции... Непередаваемо.
Я просто хочу пожелать всем: почувствуйте страсть к своему делу. Любите людей. Уважайте людей. Старайтесь слышать людей. Без этого тяжело.
Текст: Вадим Тихомиров, Александр Лютиков
Фото: РИА Новости/Игорь Руссак; РИА Новости/Алексей Филиппов; РИА Новости/Григорий Сысоев; РИА Новости/Александр Вильф; photo.khl.ru
