Вратарь сборной России по мини-футболу Густаво демонстрирует «Матч ТВ» знание советских комедий и рассказывает, как в детстве играл в футбол с Роналдиньо, как пережил полярный день в Норильске и как сражался с верблюдом Казахстане.
Густаво – против Жени Лукашина, Шурика, Чебурашки и Боярского в роли Д’Артаньяна.
О первом впечатлении от России
– Первая зарубежная поездка – в Москву в 1997 году, здесь проводили межконтинентальный кубок. Я молодой, ничего не знал, 17 лет. Против нас «Дина» с Еременко, Белым, Гориным, Алекберовым – он сейчас мой тренер в «Динамо». В одном из матчей мы били пенальти. Причем там было правило: один из пенальти должен бить вратарь, а основной вратарь по игре ногами был, можно сказать, ноль. Тренер подошел ко мне, 17-летнему, и говорит: «Ты готов?» Я ответил, что готов, пошел и забил. Понятно, что там 6 метров, но вокруг полный зал – кажется, что все 20. Москва тогда была другая. Вышли из аэропорта, погода ужас, солнца нет. Первое ощущение: «Как здесь можно жить?» Если бы мне тогда предложили остаться, не согласился бы. Даже в «Дину» не перешел бы.
Потом было еще впечатление – Норильск, 2001 год. Приехали туда в тонких штанишках, по-бразильски одетые. Холодно адски, ветер сильный – ужас! Мы три дня не могли улететь оттуда, ждали. Застали полярный день. Менеджер еще говорит: «Ребята, на ночь солнце не уйдет». Мы не верили. 7, 8, 9, 10 вечера – солнце не уходит. Менеджера спрашиваем: «Как спать?» Он смотрит с улыбкой: «Я предупреждал!» Мы занавески закрыли, попробовали уснуть. Когда в Бразилии рассказываю об этом, не верят.
Не все бразильцы могут адаптироваться в России. Был пример – вратарь Тиаго. Приехал в ТТГ, ему предложили огромные деньги и огромные перспективы. Но он мне говорил, что ему необходимо больше тренироваться. В клубе возможности не было, зал арендовали на час-полтора. В Бразилии-то тренировка два раза в день, а здесь час – и все. Тиаго говорил, что не может тренироваться, набирает вес. Еще из-за лимита его не всегда ставили. Однажды он проснулся и решил: «Все, больше не могу». Собрал все деньги, положил их президенту и сказал: «Возьми, а я домой». Ему давали где-то 500 тысяч долларов или около того. Сейчас такого нет. Несколько лет назад в российском мини-футболе была реорганизация, зарплаты стали гораздо меньше (по информации Matchtv.ru, топовые игроки в российском мини-футболе сейчас зарабатывают от 10 до 20 тысяч долларов в месяц). Больше миллиона евро в год в мировом мини-футболе вообще получают единицы. Рикардиньо, например. У него зарплата – миллион, плюс еще пятьсот еще «Найк» платит. Но это уникальный случай.
О детстве и фавелах
– Мое детство было не таким, как у многих бразильских футболистов. Я не торговал апельсинами и не работал на стройке. Наоборот, семья жила хорошо. Папа работал юристом и давал нам все, что требовалось. Мы с братом учились в лучшей школе города, потом он тоже выучился на юриста. Но как специалист папа лучше: работал в политике, в партии президента. Только 6 месяцев назад закончил, ушел на пенсию в 70 лет.
Отец Густаво
Мы жили прямо на границе с фавелами, поэтому у меня много друзей оттуда. Некоторые из них пошли по пути криминала: воровали, занимались наркотиками, в тюрьме сидели. Помните фильм «Город бога»? В нем на миллион процентов передана жизнь бразильцев. Но в фильме показан Рио, а я жил в маленьком городе – 350 тысяч человек, у нас не было стрельбы. Я и не ходил в фавелы никогда. В Новосибирске играл с Бартоло – его отец был крутым шефом одной группировки из фавел. Несмотря на это, Бартоло не пошел в криминал, выбрал другую жизнь. Его папу убили после того, как он ушел из группировки. Человек просто устроился на нормальную работу, а через три месяца его убили. Бартоло не любил разговаривать на эту тему, но мне говорил: «Я папу вообще не видел. Но когда видел, сразу получал какой-нибудь хороший подарок».
С раннего детства знаю Карвальо из ЦСКА – он сейчас, можно сказать, мой друг по вотсапу*. Мы из одного города, семьи знакомы, его папа – крутой тренер в штате. Кстати, в молодости Карвальо был очень худой! Потом уже массу набрал, когда в ЦСКА пришел. Он до сих пор всегда рад вернуться в Москву. В молодости я играл с Роналдиньо. Он из Порту-Алегри, это рядом с моим городом. Уже тогда все видели, в каком он порядке. Зубастый был, только волосы короткие. Роналдиньо всегда танцевал самбу, если забивал голы.
После окончания школы, в 16-17 лет, у меня был вариант с большим футболом. Но мне позвонили из «Интернасьонала» и пригласили в мини-футбольную команду, предложили зарплату. За «Интернасьонал», кстати, болеет мой папа. Он из-за футбола здоровье испортил, потому что очень переживает. Это ужас, футбол с папой смотреть нельзя. Ругается от начала и до конца, очень эмоционально смотрит. Так вот, когда позвали в мини-футбольный «Интернасьонал», решил даже не пробовать большой футбол. Сразу стал чемпионом мира среди клубов, мы обыграли «Барселону» в финале. Я был третьим вратарем, это 1996 год.
О Казахстане
– По поводу снега есть забавная история. Когда начал жить вместе с Зариной (жена Густаво – из Казахстана – Matchtv.ru), я ей каждый день говорил: «Смотри, снег-снег!» Через какое-то время она не выдержала: «Знаешь, что? Для меня это не новость. Представь, что мы в Бразилию прилетим, а я буду тебе на каждом шагу говорить: «Смотри, пальма-пальма красивая!»
Один раз я чуть верблюда не задавил на машине. Мы с Зариной возвращались от ее родителей, а он по дороге шел. Но прямо между полосами росли деревья. Что там с другой стороны, я не видел. И вот мы едем, едем. И тут из-за кустов голова высовывается. Как я его не убил! Смотрю на Зарину: «Это что вообще?» А она отвечает: «Да у нас это нормально!»
Когда позвали в Казахстан, папа рассказывал, что это бывшая советская республика. Говорил быть поосторожнее, что там совсем другая жизнь. В Казахстане со мной был Какау – он сейчас главный тренер мини-футбольного «Кайрата». Мы прилетели вместе, домой тоже улетали вместе, все делали вместе. Какау раньше играл за «Спартак», ему было все привычнее. Тогда как раз был птичий грипп, он говорил быть осторожнее с курицей. «Кайрат» в Казахстане сильнее всех. Когда я пришел, в чемпионате было 12 команд, в какой-то момент осталось 5. Если одна команда все время выигрывает, остальным неинтересно вкладывать деньги. Там сложная система была: мы играли туры в разных городах, потом одну команду убирали – и оставшиеся боролись друг с другом. Матчей 40 за сезон получалось.
Язык учил по своему методу. Садился ужинать, брал словарь. Смотрел, что кушаю. Например, рис – выписывал слово. Так каждый день. Постепенно выучил 20, 200 и 1000 слов. Не могу сказать, что какие-то слова меня веселили, но в португальском есть имя … [из трех букв] – русское ругательство (Густаво имеет в виду имя Руй, первая буква которого на португальском напоминает звук «ха» – Matchtv.ru). Я даже обрадовался, что меня Густаво зовут. Представьте, на футболке написано: «… [из трех букв]». Или к тебе обращаются: «… [из трех букв], как дела?» Когда дошел до тысячи выученных слов, убрал словарь. Понял, что надо сосредоточиться на том, чтобы эти слова складывать. А то сижу с ребятами, они разговаривают. Я понимаю слова, а связать их не могу. Но довольно быстро стал понимать почти все. Правда, писать нормально до сих пор не научился: говорю, читаю, но писать на кириллице не могу. Когда жене показываю, что написал на русском, она говорит: «Не так, все неправильно!» В отличие от меня она, кстати, классно на португальском пишет. Все один в один, как надо.
С женой познакомился в ночном клубе. Я еще тяжело по-русски говорил, мы пошли погулять с бразильскими друзьями. Пообщались с ней на английском. Она говорит: «Ты что делаешь?» Отвечаю: «В футбол играю». Она мне: «А я певица». Я не поверил, говорю: «Один из нас врет!» Ну серьезно, не может быть, что певица. Но я тогда взял ее телефон, а на другой день мы пошли с Какау кушать. Сидим, смотрим телевизор – там знакомое лицо. Он спрашивает: «Это не та девушка, с которой ты общался?» Я думаю: «Да, это она. Не обманывала!» Потихоньку начали с ней встречаться, но общаться было тяжело. Был период, мы разговаривали рисунками. Когда звал ее в Бразилию, нарисовал пальму, пляж, поняли друг друга. Еще спросили ее родителей, так она полетела со мной в первый раз.
Наша свадьба проходила не по казахским обычаям, без барашка. Мы вообще в Бразилии женились. Получилось 50 на 50. Какие-то ваши традиции, какие-то бразильские. Например, у нас не принято говорить тосты, но мы сделали так, чтобы люди говорили. Она мусульманка, но проходило все в католической церкви. Папа ее спокойно отнесся. Ее родители для меня – как вторые мои. В Казахстане у меня родился первый ребенок. На сороковой день после рождения дети в Казахстане проходит специальный обряд – первую стрижку волос. Я сам брился! Говорю жене: «Как-то не очень мне эта традиция, давай мы с ним вместе будем лысыми ходить».
О Новосибирске
– Мне всегда давали меньше лет, чем есть на самом деле. Я шучу, что это потому, что я хорошо замерз в Новосибирске. Первое время мама переживала, звонила, говорила, что нужно теплее одеваться. А я ей отвечал: «Мам, ты знаешь, я сегодня заходил в подъезд и видел на улице пингвина и двух медведей». Она отвечала: «Пингвин – ладно, а с медведями будь осторожнее». Мне вообще было не так тяжело привыкнуть к холоду. В моем городе зимой бывает всего 5 градусов. Только первый год был тяжелый в Новосибирске. Говорили, что была зима, какой 30 лет не видели. Больше чем минус 35 градусов! Захотелось ли согреться водкой? Нет, пил водку один раз – в первый сезон в Казахстане. На Новый год привез оттуда бутылку в Бразилию. Праздник для меня закончился быстро – после второй не считал, сколько выпил. Когда утром проснулся, было очень плохо, ничего не помнил. С тех пор никогда водку не пил.
Новосибирск – уникальный город. Нас там так любили, что даже пообедать нельзя было спокойно. Команда впервые играла в суперлиге, за первый круг мы набрали 5 очков: одна победа, две ничьи. Еще какая-то задержка зарплаты была. Но уезжать я никогда не хотел, тем более прошло всего полгода. Президент Григорий Васильевич Власов – мой друг. Мы с ним постоянно разговаривали о том, что нужно сделать. Пришли новые игроки – и за полсезона мы стали шестыми. Вначале зал был пустой – а потом в городе узнали, что у нас хорошая команда, и стали ходить. Даже сейчас, когда я играю в «Динамо, болельщики меня поддерживают.
Когда я получил первую травму (из-за двух травм головы Густаво вынужден играть в специальном шлеме – Matchtv.ru), в больнице все время дежурили фанаты. Доктор говорил: «Не знаю, что с ними делать». Я отвечал: «Да что делать – пропускай». Помню тот момент: передача, я выхожу вперед страховать – и выключаюсь. Очнулся в больнице: сидит какая-то женщина. Я спрашиваю: «Ты кто?» А она плачет. Блин, думаю, что-то не так, наверное, уже знакомы. Оказалось, жена моя.
Но к вечеру я всех узнал. Тогда еще плей-офф шел, самая вкусная часть чемпионата. Первое, что спросил: «Доктор, я смогу завтра играть?» Но мне даже смотреть запретили, чтобы зрение не напрягать. Жена сидела рядом и объявляла счет. Во второй раз – та же история: страхую, получаю удар. Я тогда уже в «Динамо» был. Честно скажу: когда опять оказался в больнице, хотел завершить карьеру. Думал: может быть, это бог стучит – говорит, что пора заканчивать. Шлем мне сказали надеть врачи. Это самый обычный шлем, но в России такой сложно найти. Заказываю в Италии. На самом деле, у меня три-четыре шлема, по настроению их меняю.
О сборной России
– История с паспортом началась на второй год в России. Президент клуба сказал, что Зарине сначала нужно отказаться от гражданства Казахстана – если это возможно, конечно. Первая мысль: ее папа, наверное, будет недоволен. Но Зарина ответила, что если так надо, она все сделает без вопросов. И тут президент говорит, что из-за оформления документов следующего отпуска у нас не будет. Я был в ужасе! Но мне потом стало проще: жена россиянка, в Новосибирске у меня родился ребенок. Вся эта история растянулась месяцев на шесть, по очередям в основном Зарина ходила.
Я делал паспорт не для сборной, даже не думал об этом. Когда Сергей Леонидович (Скорович, старший тренер мужских сборных команд – Matchtv.ru) узнал, что я стал россиянином, он сказал: хочу попробовать тебя в сборной. Это было после матча с «ВИЗ-Синарой», в которой он работал. Играть за Бразилию у меня не было шансов. Когда я был молодой, входил в какие-то списки, но на сборы меня не вызвали. Потом Казахстан, откуда пробиться в сборную Бразилии нереально. Так что сидеть и в 30 лет ждать вызова из Бразилии было глупо. Родители меня поддержали. Папа, как настоящий юрист, сказал: «Сын, осторожно! Ты можешь получить паспорт, но должен сделать все по закону и отвечать за свой поступок». Я ответил: «Ну да, я всегда так жил».
Тема натурализации была для меня больной, но этот период уже прошел. Просто обидно, когда говорят, что мы занимаем чье-то место. В каждой команде суперлиги есть два-три вратаря. У меня такой же паспорт, как и у них. Кто мне его дал? Государство. Пожалуйста, назовите трех вратарей, которые сильнее меня. Если я четвертый – нет проблем, я это приму. Но нет такого. Так почему должен играть Юра, а не Густаво? То же самое с Робиньо – есть в России молодой левоногий, кто мог бы играть на его месте? Есть другой столп на место Лимы?
Я уже шесть лет в сборной, три раза выходил в финал чемпионата Европы. Думаете, это из-за денег? Мы не в большой футбол играем, у нас нет таких премиальных. Деньги дают только за медали. Во время чемпионата Европы я не видел семью 21 день. А кто-то в это время полетел в Дубай или в Бразилию!
Густаво выражает поддержку Игорю Акинфееву после пропущенного гола от сборной КореиСейчас я чувствую, что должен уступить место. Через два года чемпионат Европы, но я не поеду. Уже объяснил это руководству. Если они рассчитывают на меня на чемпионате мира – я буду готов. Но дальше – нет. Когда мы в 2014 году играли в финале с Италией, я был уверен, что это наше время. Но мы проиграли. А самым обидным поражением стал первый финал, когда мы пропустили за 40 секунд после рикошета. Я не люблю пересматривать матчи, а тут включил повтор последних 5 минут и думал: «Ну как так?». Почти не плакал.
О Москве
– Из Новосибирска я уехал только потому, что перелеты меня убивали. Представьте: 12 часов из Бразилии в Москву, потом еще четыре – до Новосибирска. А как-то раз аэропорт был закрыт, пришлось в соседнем городе садиться. Посчитайте, сколько времени ушло.
В Москве мы живем в Чертаново, мне там удобно. Все говорят, что это страшное место. Ребята, вы просто не были в Бразилии! Раньше мы на Мичуринском жили, а потом я нашел этот дом. За мной другие бразильцы подтянулись. Иногда общаюсь с мамой по скайпу и в конце говорю: «Ладно, пока». Зарина смотрит: «Ты чего по-русски-то?» Мама на самом деле знает достаточно слов: «кушать», «молоко». У нас есть собака, по-португальски она не понимает, мама ей говорит: «Дай лапу». Каждый раз привожу маме матрешку – у нее целый дом матрешек этих. Папе как-то привозил военную фуражку.
Сын любит пельмешки, все время просит. А я что-то не очень – больше международную кухню люблю. Я вообще человек домашний, но когда жена уезжает, могу пойти отдохнуть с ребятами. Раньше на Арбате было хорошее бразильское заведение – там даже мясо было настоящее, а шеф-поваром работал бразилец. Потом вместо него стал русский, а потом – закрыли.
Когда закончу карьеру, не знаю, но первый год я хочу в любом случае провести в Москве. Хочу остаться в мини-футболе. Быть тренером у меня не хватит терпения, вижу себя менеджером. В Бразилии это называют «супервизор» – человек, который связывает руководство и игроков, тренеров. Полузащитник такой.
Текст и видео: Ярослав Кулемин, Глеб Чернявский, Иван Карпов
Фото: личный архив и инстаграм* Густаво, официальный сайт МФК «Динамо», Глеб Чернявский
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
