После ряда допинг-скандалов «Матч ТВ» решает задать самый неожиданный вопрос бывшему спортсмену, тренеру и специалисту по физподготовке.
Кто говорит
Василий Волков, специалист Центра спортивной медицины и физиологии «Гераклион Мед», тренер по физической подготовке
Владимир Аликин, олимпийский чемпион по биатлону (1980), тренер
Евгений Коротышкин, серебряный призер Олимпиады-2012 (плавание)
1. Что было бы дальше?
Волков: В каких-то видах спорта результаты, скорее всего, выросли бы, в каких-то – остались без изменений. В видах спорта, где соревнуются преимущественно по физическим кондициям – например, по силовым качествам или по выносливости – применение допинговых средств, скорее всего, позволило бы эти результаты улучшить.
Но есть дисциплины, где физические качества не играют первостепенной роли, а лишь необходимы в том или ином объеме, чтобы успешно выполнять основную соревновательную деятельность: единоборства, спортивные игры, гимнастика, фигурное катание и прочие. Здесь на первый план выходят другие факторы. Ведь все хорошо понимают, что ни одно допинговое средство не сделает из тебя второго Месси или Флойда Мейвезера.
Аликин: У нас некоторым спортсменам в некоторых странах с детства разрешают делать гемоглобиновые паспорта или профили с учетом астмы, это не есть хорошо. У Черезова и Устюгова, допустим, с рождения повышенный гемоглобин. Утром приезжали комиссары с проверкой, и нам приходилось этот гемоглобин сбивать. Если не успевали – человека закрывали на пять дней и не допускали до старта. А в команде Германии были люди, у которых гемоглобин на пять единиц выше – и все нормально. Или разрешают употреблять препараты, которые человеку выписывают как астматику. Если чистый спорт, пусть все будут в одинаковых условиях. А так он вроде астматик, но выступает на одном уровне со здоровыми спортсменами и при этом использует какие-то препараты. На некоторых гонках даже перед стартами было: приехал, брызнул, объем легких, а, следовательно, и потребление кислорода увеличилось.
Коротышкин: Спорт перестал бы быть спортом, и стал бы соревнованием медицинских технологий. Выросло бы не поколение здоровых людей, а поколение мутантов. Все-таки соединения, которые используются в запрещенных препаратах, несут вред. Возросло бы количество онкологических заболеваний, мы бы похоронили какую-то здоровую часть человечества.
2. Обогнали бы страны с развитой наукой и медициной страны отстающие? Смогли бы Германия и Швейцария бежать быстрее Ямайки?
Волков: Не думаю, что в такой истории Германия была бы безоговорочным фаворитом. Наука и медицина – это хорошо, но нельзя сбрасывать со счетов такие факторы, как система детско-юношеского отбора и генетика. Ведь очевидно, что шансов найти перспективных спортсменов из 100 человек, пришедших в секцию, гораздо меньше, чем из 10 000 молодых ребят. Все-таки, помимо всего прочего, для спортсмена очень важно, что ему дано природой, каким он родился.
Аликин: ВАДА же тоже не всесильная, она не может взять все под свой контроль. Уверен, что в разных странах есть какие-то свои комплексы, которые ВАДА не в состоянии отследить, а спортсмен получает преимущество.
Коротышкин: Думаю, все зависело бы от этических принципов спортсменов и чиновников. Это как если легализовать наркотики – не все же станут наркоманами. Да, многие начнут употреблять, потом умрут, но часть людей останется живыми, просто потому что не коснется этого.
3. Как сильно бы изменились мировые рекорды?
Волков: Не думаю, что изменения были бы принципиальные. Это явление давно существует в профессиональном спорте. Есть виды соревновательной деятельности, где допинг-контроль не проводится и, тем не менее, мы не наблюдаем там каких – то «сверхлюдей» по сравнению с другими профессионалами.
Аликин: Рост был бы, но там, где есть мировые рекорды: штанга, прыжки, плавание, лыжи. А в биатлоне трассы разные, дистанция разная, погода разная. Сложно анализировать.
Все зависит не от того, сколько спортсмен примет, а как он функционально готов. Если человек хорошо готов к основному старту, допинг станет маленькой подпиткой, толчком к результату, но он не сделает результат за тебя.
Я считаю, что в Кубке мира сейчас результаты принципиально бы не изменились. Думаю, если Фуркад, Шипулин и Бе готовы сейчас, они остались бы в лидерах.
Коротышкин: Думаю, рекорды побили бы основные. Допинг, он, если так образно говорить, делает тебя тем, кем ты не являешься. Он берет ресурсы организма, которые есть в тебе для продолжения жизни. Получается, ты их берешь, выдаешь это в какой-то момент, но соответственно через какое-то время твоему организму эти ресурсы понадобятся, а их уже не будет. Поэтому у тех, кто использует допинг, результаты насколько быстро растут, настолько же быстро и падают потом.
4. Стали бы травмироваться чаще, связки бы не успевали за ростом мышц и ростом силы мышц?
Волков: Я думаю, как раз наоборот. Многие допинговые средства ускоряют регенерацию тканей, оптимизируют восстановление. Поэтому они и являются запрещенными.
Аликин: Травм стало бы больше, было бы больше летальных исходов – ведь если человек применяет какой-то препарат, может просто не рассчитать дозировку. У нас люди так-то теряют сознание, а бывает и гибнут во время соревнований.
Текст: Вадим Тихомиров
Фото: Getty Images, РИА Новости/Александр Вильф
