— Елена Валерьевна, чего ждете от этапа в Сыктывкаре?
— Красивой борьбы. Все-таки праздники были, народ дома находился…
— И форму потерял?
— Не думаю. Такого уровня спортсмены вряд ли лежали и салаты кушали, как мы. Некоторые даже соревновались на мелких стартах. Ну и как обычно, Республика Коми будет стараться рвать у себя дома.
— Ожидаете полные трибуны?
— В субботу и воскресенье — наверняка, четверг — рабочий день все-таки. Билеты же здесь не продавали. Насколько знаю, вход свободный.
— Мы летели с вами на одном рейсе, его дважды переносили. Вам приходилось когда-нибудь надолго в аэропорту застревать? Самая дикая история.
— Вы, наверное, СССР не застали. А тогда это было обыденностью. И залов ожидания особо не было. Хорошо помню, как мы спали на чехлах, если большие задержки. Или, бывало, так: местечко под лестницей найдешь, подстелешь газетку — и ночуешь. Истории… Да они все дикие! И никогда не говорили, что переносят сразу на много часов. Как и сейчас, сначала на два часа, потом еще на два и так далее.
— И не кормили ничем в случае задержек наверняка.
— Да в Советском Союзе вообще…
— Мало кормили?
— Мы в самолетах летали со своим (смеется). Доставали свою курицу, яйца, и весь аэропорт и салон пах этим.
— А вы в целом положительно относитесь к Советскому Союзу? А то разные мнения бывают.
— Безусловно, разные. У всех оно свое. Но я отношусь очень положительно. Мне хотелось бы, чтобы многое вернулось из того времени.
— Например?
— Что касается спорта — ни один спортивный комитет никогда бы не мог сказать спортсменам: «Вы не полетите, потому что у нас не хватает средств на авиабилеты». Или чтобы в детской спортивной школе родители сами покупали инвентарь. Мы были реально на полном государственном обеспечении.
— Сейчас такой поддержки не хватает?
— Конечно. Сейчас все совсем по-другому. Мы же хотели рыночную экономику — к ней и пришли. Родители за многое платят.
Наверное, у всех двоякое отношение к пионерской, комсомольской организациям, а у меня были как раз очень хорошие воспоминания. Моим детям не помешало бы что-то подобное для будущей жизни. Сейчас пытаются что-то заново построить, но это не совсем то. Там была полная иерархия, все что-то изучали.
К сожалению, я никогда не ездила на стройку БАМ, но на засолку капусты — да, и в этом тоже был определенный кайф. Наконец, как бы это ни смотрелось — я, конечно, человек не бедный, но у нас не было такой большой разницы в материальном статусе людей. И из-за этого мы все были друг к другу миролюбивее. Сейчас в обществе много злости, ненависти и зависти.
— Из-за разницы между богатыми и бедными?
— Да-да. У меня есть знакомые, которые живут в своем доме, и у них не разрешается ребенку приглашать своих друзей, одноклассников. Они не хотят, чтобы те завидовали.
В советское время такое представить было невозможно. У всех была гжель, чешский хрусталь, румынская или югославская мебель, одинаковые ковры. Поэтому фильм «Ирония судьбы, или с легким паром!» — он про реальную жизнь реальных людей. Лица одинаковые, дома одинаковые.
— Скучно звучит как-то, не находите?
— Да не знаю. Мне было нескучно. Я гуляла на улице допоздна, и никогда ни бабушке, ни дедушке, ни моей маме, которая возвращалась поздно, не приходило в голову, что со мной может что-то случиться. Чтобы машина сбила или кто-то побил. А сейчас, наверное, только на своем приусадебном участке можно совсем не волноваться за ребенка.
У нас было суперобразование, которого сейчас жутко не хватает. Дети учатся, но я не знаю вообще, что они там изучают. Абсолютно нет свободного времени, но при этом мы понимаем, что это совсем не то образование, которое было в СССР.
— Спортсменам тоже не хватает того образования?
— У всех пробелы сейчас. Если ты хочешь чем-то заниматься всерьез, значит, ты чего-то должен лишиться. Ты изначально это понимаешь. Поэтому есть люди, которые после восьмого-девятого класса уходят из спорта, говоря: «Мне нужно поступать в институт, я должен получить реальные знания и работать по профессии». Люди, которые 90% времени находятся на сборах — им нереально учиться. Все это дистанционное обучение мне абсолютно не нравится. Так же, как тренер должен видеть глаза спортсмена, учителю важно смотреть на студента или ученика и видеть, понимает он материал или нет. А сейчас можно открыть интернет и там все прочитать. Но это не совсем то же самое. Вернее, это вообще другое.
— В России есть проблема, куда податься спортсмену после завершения карьеры. Лыжники идут в тренеры в основном, наверное?
— Нет, сейчас с этим меньше проблем, чем в 90-е, когда все разваливалось и многие спортсмены, даже великие, ломались. Тогда вся страна была в непонимании, что дальше, что делать. Из некоторых спортсменов бандиты появлялись. Сейчас такого нет. Не сказала бы, что только спортсмены. У нас и депутаты есть, и местные, и министры в регионах.
— А кто из нынешних лыжников сборной будет лучшим депутатом?
— Зависит от человека, но… сказать сложно, кто бы не смог. Потому что у нас все такие, за справедливость. Девочки разве что более легкомысленные…
— Но Вероника Степанова, кажется, вполне могла бы, хоть вам и не нравится ее медиактивность.
— Да нет, слушайте, мы уже это проехали. Нравится или не нравится — я не хочу казаться какой-то старой скрягой, которая ничего не понимает. Просто мое глубокое убеждение — если человек занимается чем-то серьезно, то он должен себя полностью этому посвятить. Ради бога, может, она будет супердепутатом или хорошим журналистом. Я буду не против. Если бы я знала, что она все это пишет сама, наверное, я бы ее в итоге задушила, потому что на это нужно слишком много времени. Пока она еще молодая, она успевает восстанавливаться. Пройдет еще немного времени, и ситуация изменится. Конечно, ей пишут, она не сидит целыми днями над текстами. Я не против новых веяний, я только за то, чтобы талантливый человек должен раскрыться в спорте, раз в него пришел.
А вообще мне кажется, Серега Устюгов, Сашка Большунов были бы реальными депутатами, которые отстаивали бы права. Но в команде все ребята с обостренным чувством справедливости.
— Создается ощущение, что в мужской команде пусть и есть подколы, но все всегда горой за своих.
— Подколы — это нормально. Несмотря на то, что у нас есть сейчас некоторые проблемы в отношениях между Сергеем и Сашей. Я уверена, если бы это происходило за пределами нашей команды, все бы объединились. Так всегда было. Но мы все равно индивидуальный вид спорта, надо это учитывать. И я считаю, хорошо, что нет работы всей команды на одного человека.
— Читали ваше интервью, где вы сказали, что если бы присутствовали при конфликте Устюгова и Большунова, то подозвали бы пообщаться обоих…
— Я самого момента сначала не видела, меня просто не было. Наверное, не столько даже я бы сама сказала: «Ребят, вы что, с ума сошли?» Все-таки в первую очередь, как я считаю, не сработали наши судьи. Они должны были все это пресечь еще на первом этапе. Все было достаточно обоюдно и не требовалось даже никаких устных предупреждений. Сразу обоим впаять по желтой карточке, и все бы успокоились.
— Воспитательную беседу провести планируете еще?
— Безусловно, я еще с каждым из ребят буду общаться по этой теме. Все же это не есть хорошо. Мы не должны продолжать наматывать этот ком.
— Устюгов при этом пропускает спринт в Сыктывкаре. Может быть, это как-то связано — узнал, что вы приедете?
— Ну нет, конечно. Вообще Серега изначально не планировал бежать абсолютно все. В несколько мест приехать его вообще заставили. У него была цель готовиться только к чемпионату России, хочет выиграть его в спринте. Находится исключительно на самоподготовке.
— Он сам подчеркивал, что ему важно сосредоточиться на спринте, однако на этом этапе как раз побежит индивидуальную гонку на 15 км…
— Не знаю. Возможно, из-за того, что было холодно изначально, решил, что и не надо ехать в мороз — все отменят… Не разговаривала с Серегой после Нового года, поэтому сложно сказать.
— Вы критикуете происходящее между Большуновым и Устюговым, но разве вы не рады, что привлекается дополнительный интерес к лыжам при этом?
— Я понимаю, что это привлекло какую-то новую публику. Однако реальным болельщикам не это нужно, согласитесь. Те, кто только хочет какого-то скандала, и раньше нас не знали, и сейчас не знают.
— То есть новые поклонники не могут появиться таким образом?
— Они не появятся. Это не болельщики. Болельщики не смотрят на то, кто кому руку не пожал, или кто с кем столкнулся. Настоящие болельщики смотрят на борьбу и на спортсменов, но не как на людей, которые не совсем правильно выясняют свои отношения. Хотя не было предпосылок до лета вообще. Началось-то все тогда, но я не совсем могла представить, что все перерастет в это. Для меня это неспортивное поведение, на самом деле.
— Как раз Сергей вспоминал, что его летом «мешком» называли. Большунов тоже был среди тех, кто так делал?
— Да его все так называли. И Саша в том числе. Комментарии оставлял. При этом все в команде ребята непростые. У каждого непростой характер.
— У вас ведь тоже он был непростой, как у спортсменки.
— Честно скажу, такого у нас и не было. Да, мы просто не разговаривали друг с другом. Понятно, что каждый хочет выиграть, обидно терпеть поражения. Но не поздравлять соперника после гонки… Не знаю. Мне повезло, тренер в свое время научил меня проигрывать достойно. Надо находить в себе силы.
— Дело в том же советском воспитании?
— У нас тоже были разные люди.
— Бородавко рассказывал, что в СССР треш-ток тоже был вполне развит.
— Естественно. Особенно у нас в сборной среди женщин. Нас восемь человек в команде, и каждая может победить. Поэтому всем было обидно проиграть. И надо тоже уметь, учиться достойно себя вести после этого.
— Крамер говорил, что в Европе следят за Кубком России. Вам приятно это слышать?
— Думаю, кроме итальянцев и самого Маркуса, таких людей немного (улыбается). Конечно, у меня есть знакомые норвежцы, которые пишут мне, интересуются, что у нас происходит.
— При этом вы Кубок мира не смотрите. Почему?
— Не слежу. И честно скажу, не понимаю, почему его у нас показывают. Мне реально не интересно смотреть. Одно дело, если бы мы случайно один-два этапа пропустили. Но здесь я понимаю, что нас весь год не будет. Что мне там смотреть?
— Лыжники говорят, что им интересно сравнить свои результаты с иностранцами…
— Ради бога. Пусть сравнивают. Правильно делают. Я периодически что-то обсуждаю с какими-то тренерами тоже. И для меня очень странно, что ни с того, ни с сего какие-то спортсмены на этапах Кубка мира резко хорошо побежали.
— А не было идеи сделать Кубок России открытым для иностранных участников?
— Так белорусы у нас с первого этапа бегали. Но две девочки всего выступают. Все и в протоколе отражено. Мы открыты к сотрудничеству — пожалуйста. Иран? Там не видели еще лыжи в глаза.
— Казалось бы, Китай тоже не видел особо, но это не мешает с ними соревнования проводить совместные.
— Про китайцев так нельзя сказать. На молодежных играх сейчас были те ребята, которые на Олимпиаде выступали. Когда мы недавно приезжали к ним, нам сказали, что после ОИ в Пекине лидеров всех отправили на Кубок мира, а остальных просто на карантин посадили. Так и сидели. Говорят: «Снег с прошлого года не видели, с февраля месяца». То есть у них даже тренировок особо не было. Поэтому и удивляет, что нас толкают в Азию. Зиме же там делать нечего!
— То есть вы против перехода туда?
— Для каких целей? Если бы перейдя в Азию мы что-то получали… Что мы получаем? Нам что, стопроцентную гарантию дают, что мы будем участвовать где-то? Это не только лыж и зимних видов спорта касается, даже летних!
— Ну в футболе за это выступают ради хотя бы какой-то соревновательной практики.
— Блин, с кем? Давайте про футбол не будем. А то я и так уже у всех враг номер один. При этом подчеркну, предложений о каких-либо переходах я не понимаю. Изначально этого не понимала, поэтому и не комментировала. Должна же быть хотя бы какая-то выгода в действиях. Я ее здесь не вижу. Какая разница? И ладно, зимние Игры в 2026 году. Но летние уже на носу. Если не будем допущены на них, то какая разница, в какой части находиться — европейской или азиатской.
— Тем не менее появляются новые лыжные звезды в России, тот же Савелий Коростелев. За него особенно не обидно? Он бы вполне мог сейчас всех разносить на Кубках мира.
— Да мне одинаково обидно за всех. И за тех, кто уже с серьезными медалями, и за тех, кто молодой. Думаете, за Сашку (Большунова) или Сережку (Устюгова) меньше обидно? Абсолютно так же. Наташка Непряева тоже бы сейчас рвала всех.
— Как думаете, что будет дальше? Все же НОК США высказывался за возвращение российских спортсменов на соревнования, хоть и под нейтральным флагом.
— Я не верю, что что-то изменится.
