Напротив фамилии Ирины Сазоновой стоит исландский флаг и не самые оптимистичные цифры по итогам выступлений. Еще до начала Олимпиады Сазонова рассказала «Матч ТВ», как уехать из Вологды в Рейкьявик, попробовать мясо кита и стать первой в истории Исландии спортивной гимнасткой на Олимпийских играх.
– Вы родились в Вологде, но выступаете за Исландию. Как это получилось?
– Я начинала заниматься в Вологде – у меня мама гимнастка. Потом уехала в Санкт-Петербург в Колледж олимпийского резерва. Тренера Светлану Коломенскую позвали по контракту в Исландию. Меня она взяла с собой. Наверное, потому что в ее группе я была самая перспективная. Через год она вернулась в Россию, а я осталась. Сейчас у меня тоже русскоговорящий тренер – друг Светланы Васильевны. Он живет в Исландии уже десять лет.
– Долго думали над переездом?
– Согласилась сразу. Хотелось попробовать что-то новое, а вернуться назад никогда не поздно. Мамы к этому времени уже не было. Я советовалась с отцом. Он был не против.
– Последняя новость о вас в России – что вы должны бороться за путевку на Олимпиаду в Лондон. Что было потом?
– На Олимпиаду попасть не удалось. Потом выступала за Петербург, взяла бронзу на Универсиаде в Казани, а потом уже появился вариант с Исландией.
– В России у вас был сильно выше уровень конкуренции, чем здесь?
– В России я тренировалась с девочками, которые выступают сейчас. Например, с Алией Мустафиной. Некоторые сегодня представляют Азербайджан. На чемпионате мира из всей сборной Исландии в зачет пошел только мой результат, хотя я была не в лучшей форме. Исландским гимнасткам не хватает опыта, а у меня русская школа.
– Что знали про Исландию перед отъездом?
– Вообще ничего. Просто собрала чемодан и поехала. Я знала, что через три месяца вернусь в Россию. А во второй раз уже понимала, что брать шорты и юбки не стоит. В Исландии всегда прохладно. Если повезет, можно ходить в футболке. Климат в России лучше – есть разделение на зиму, весну, лето и осень. В Исландии разница менее заметна.
– Первые впечатления от страны?
– Здесь тихо и спокойно. Никто никуда не торопится. Тяжело из-за языкового барьера, а первое время не было друзей. Тут трудно долго жить. Хочется сменить обстановку и куда-то съездить. Может, потому что я не исландка.
Все сильно дороже: продукты, аренда квартиры. Но, наверное, сопоставимо с Москвой. Еще здесь меньше выбор в магазинах. В России смотришь на полку с молоком, и глаза разбегаются. Здесь – два-три вида, которые отличаются процентом жирности. В шесть часов все закрывается, а я, допустим, работаю до девяти. По выходным вообще все закрыто. Ощущение, что страна вымирает. Не работают банки. Чтобы поменять деньги, нужно ехать в аэропорт.
Еще все очень долго. Любая банковская операция или покупка автомобиля затягивается. Я подаю заявку на владение авто и должна ждать ответа несколько месяцев.
– А гражданство?
– Гражданство дали год назад. Без него я не смогла бы участвовать в международных соревнованиях. Но и от русского не отказывалась. В Исландии разрешено иметь два гражданства, если Россия не против. Чтобы получить гражданство, обычный человек должен прожить в Исландии восемь лет, работать и сдать экзамен по языку. Но профессора, врачи или спортсмены могут получить быстрее, если парламент решит, что человек полезен стране.
– Как степень полезности определяется у спортсменов?
– Смотрят на результаты – есть ли перспективы, можно ли попасть на Олимпиаду. Определяющие соревнования перед Играми – чемпионат мира, где необходимо получить квалификацию в Test Events. Нужно попасть в топ-24. Я заняла 14-е место. Еще у меня получилось выиграть соревнования северных стран. Для них это своего рода Олимпиада. Стать чемпионкой там все равно, что выиграть Олимпийские игры. Я немного налажала, несколько раз упала с бревна и взяла только брусья и команду, в абсолюте не получилось.
Я понимаю, что мой уровень вряд ли позволит мне бороться за медали, но для меня было важно просто попасть на Игры, потому что это уже мечта, мне очень хотелось туда отобраться. Когда я сюда переехала и начала спрашивать, что нужно, чтобы попасть на Игры, мне какое-то время ничего не могли ответить, потому что для них это в принципе было чем-то далеким. Я уже потом сама начала узнавать про мировой рейтинг, места в нем.
– Что дает гражданство Исландии обычному человеку?
– Можно путешествовать и работать в любой сфере без каких-либо дополнительных документов. Начисляется пенсия.
– Как к смене гражданства отнеслись в России?
– За год до смены гражданства я получила травму и, можно сказать, закончила со спортом. Из сборной меня исключили, поэтому препятствий для смены гражданства не было.
– Насколько вы должны плохо выступить на местном уровне в Исландии, чтобы вас обогнала ближайшая преследовательница?
– Мне нужно очень сильно расслабиться, чтобы кто-то обыграл меня. Моя ближайшая конкурентка думает о завершении карьеры, она уже везде побывала на чемпионатах мира и Европы, а на Олимпиаду не смогла отобраться, даже когда сделала все, что могла.
В Исландии спорт больше любительский. Я сейчас одновременно работаю детским тренером, и тут все иначе. Детей никто не ругает, воспитание мягкое. Они могут просто сказать, что не будут что-то делать.
Нам же говорили, что пока не сделаем упражнение, из зала выходить нельзя. Было тяжело, когда все подружки уходили домой, а я оставалась после тренировки. Что-то не получалось, но закончить занятия было нельзя. С бревна падала.
Здесь в группу приходят дети семи-восьми лет. Нет никакого отбора. У кого-то есть талант, а кто-то вообще не понимает, зачем пришел. Главное, чтобы ребенку было интересно. Иногда хочется поддать, а нельзя.
– С российскими методами вы бы смогли из кого-то получить спортсмена уровня Олимпиады к 2020 году?
– Думаю, нет. Во-первых, они сами иначе устроены. Во-вторых, у меня дети тренируются в трех группах, в каждой по 50 минут в день идет урок, это же просто ничего. У меня тренировки были по три часа.
Мы успеваем сделать разминку, батутики, кувырочки и уже все. Я провожу три таких урока в день. Причем тут есть довольно выносливые девочки и физически они не уступают нашим, но если я в 10 лет уже Ткачева делала и двойное сальто, то тут мы в 10 лет только подъем с переворотом учим и колесо.
– Зато нет слез.
– Ну да, только если между собой конфликт или кто-то упадет и ушибется. Но если бы я в России упала и ушиблась, это означало бы, что я баловалась, и мне бы тренер еще добавил. А тут мне нужно подойти и успокоить, поговорить с ребенком.
– В интернете пару лет назад все обсуждали ролик, «как гимнастки качают пресс». Это правда так выглядит?
– Я так пресс не качаю. Для каждого есть индивидуальные упражнения. У кого-то могут быть руки слабые, у кого-то ноги. Занимаемся с тяжестями. Например, работаю с блином на 20-30 килограммов. Его нужно держать над головой и прыгать. Когда тренировалась с одной девочкой, брала ее на плечи и приседала. В ней килограммов 55 было. Еще подъем носков для укрепления голеностопа.
– В России было бы сложно представить, чтобы член Олимпийской сборной вел три урока в день у детей.
– Тут все иначе: федерация снимает мне жилье и дает работу, которая и есть мой источник дохода. Утром я тренируюсь сама, потом отдыхаю. Затем начинается работа, после которой у меня снова тренировка.
– А призовые?
– Самая большая сумма, которая мне встречалась в карьере, кажется, была на этапе Кубка мира – подарили 1000 евро. Я накупила купальников гимнастических. В тот момент у Исландии был контракт с таким производителем, купальники которого для меня были просто ужас. Какой бы я купальник не надела, мне было неудобно, мне перетягивало ноги, это был тот случай, когда тебе быстрее хотелось снять его после выступления. Поэтому покупала другой фирмы, а здесь они стоят в районе 15 000 рублей на российские деньги. В Исландии в принципе дорого покупать вещи.
– Государство минимально участвует в обеспечении спортсмена?
– Например, каждый из наших футболистов, работает. В остальных видах то же самое. Государство может выплатить единовременную стипендию за попадание на Олимпиаду. Если пересчитать в рубли – 200 тысяч. Для сравнения плата за аренду квартиры в месяц – 75 тысяч на рубли.
– В России средняя зарплата спортсмена из национальной сборной была 80 000 рублей.
– Перед Олимпиадой я была на сборе в Германии – его организовал родительский комитет нашего клуба. На сбор поехали маленькие дети и дети постарше – лет по 15. Чтобы не болтаться одной, я тоже поехала. То есть этот сбор планировали не для меня. Но в Германии я могу забыть о работе и спокойно тренироваться два раза в день, а детям просто интересно посмотреть другую страну.
Если, например, телевидение зовет, то это отлично. Это и реклама спортсмена, потому что мы ищем спонсоров, это и работа на популярность вида спорта. У нас есть своего рода премии, гранты, когда какая-то организация, например, банк выделяет сколько-то денег на определенный вид спорта или на конкретного спортсмена.
У меня получалось выиграть несколько грантов. Это значит, что ты можешь получить какую-то сумму на счет в федерации и потом с него оплатить поездку или сборы. Для этого нужны спонсоры, которые будут оплачивать все, поэтому очень важно, покажут ли тебя по телевидению.
– Какого размера грант?
– Один раз я выиграла 175 тысяч рублей в переводе на наши деньги. Здесь откровенно любительский спорт.
С другой стороны, для детей очень хорошие условия – новое оборудование и весь необходимый инвентарь. В Вологде у нас не было гимнастического ковра. Мы прыгали на дорожке для бега. Только сейчас там построили хороший зал, поэтому условия для нормальных тренировок есть.
Если говорить о профессиональном спорте, то лучше в России. На озере Круглом, помню, был даже специальный человек, который снимал тренировку на видео, а потом мы разбирали ошибки.
– Условного футболиста сборной Исландии, которым восхищалась вся Европа, сейчас можно будет встретить в роли служащего банка или сотрудника полиции?
– Вполне. Но, думаю, на это никто не обратит внимание, это в порядке вещей. Хотя после турнира их очень тепло встречали. Все люди вышли на улицу, заполнили всю центральную площадь, я такого тут никогда не видела.
– Как выглядят выходные, когда сборная Исландии по футболу не прилетает с Евро?
– Тут популярно ездить в летние домики на выходные, путешествуют много, часто выбираются в США. Я в свой выходной стараюсь просто выспаться. У меня рядом есть бассейн под открытым небом. Ездили на природу – в Исландии красивые водопады, голубая лагуна, ледник. Тут подобных мест много, но они не указаны на карте. Нужно брать машину искать самому.
– Что из себя представляет ваш круг общения в Рейкьявике?
– Я общаюсь в основном на русском с русскоговорящими друзьями, здесь есть ребята из Польши, Литвы, Латвии, Украины. Находим друг друга в группах на Фейсбуке*. Но в основном получается случайно. Например, хотела сделать татуировку, а мастер оказался русскоязычным. Познакомились, потом он познакомил с друзьями.
– Сами исландцы к вам нормально относятся?
– Смотря на какого исландца наткнуться. У меня в группе была история: я чувствовала, что не устраиваю как тренер одних родителей, просто потому что я из России. Я начала с ними общаться, а мама в ответ с холодом: «А ты по-исландски говоришь?» А я и говорила на исландском, но, видимо, с акцентом. Возможно, мне показалось. Но с родителями приходится общаться именно на исландском.
– Сложный язык?
– Я учу его. Если бы меньше говорила на русском, учила бы быстрее. Один раз записывали интервью для телевидения. Меня представляли как российскую гимнастку, получившую право представлять Исландию. Было как – сначала со мной отработали все вопросы, перевели их мне, чтобы я поняла. Потом я начала пробовать отвечать на исландском. Что-то сняли только с третьего раза: я то я слово забуду, то еще что-то.
– Какое слово смешит больше всего?
– У них есть слово «хер». По-русски это «здесь», первое время я долго не могла понять, думала, почему они все время ругаются. Потом перевели, я его сразу запомнила.
– Что удивило из местной кухни?
– Они едят дохлую рыбу, то есть специально ждут, когда она протухнет. Мне сказали, что если захочу попробовать, то только за пределами дома, потому что сильный запах аммиака. Ела мясо кита – вот оно вкусное.
– Отправьте тухлую рыбу домой в подарок в посылке.
– Нет, я отсюда скорее какие-то свитера привожу, их шерсть очень высокого качества. Еще привожу ламбу, баранину. Она прямо продается как целая нога овечки или барана. Стоит 5 крон – две с половиной тысячи рублей.
Когда хочется чего-то из русской кухни, иду в русский магазин и покупаю там что-то. Есть магазин «Карпаты», его владелец с Украины. Вот, например, сгущенное молоко, которое я никогда не ела в России, здесь деликатес и его постоянно хочется. Примерно так же – пельмени. Их тут почти не продают, а в русском магазине они стоят около 1500 рублей на наши деньги.
– Когда вы оказываетесь в Вологде после Рейкьявика, какие ощущения?
– В России я редко бываю. Времени нет совсем. Недавно неделю была в Москве. Но мне тяжелее находиться дома, потому что совсем нечего делать. А в Исландии – работа, тренировки, друзья. Там, где я родилась, мне вообще с самого начала говорили, что надо уезжать и что все мечтают это сделать. Если не останусь жить в Исландии после завершения карьеры, то перееду не в Россию.
– За время вашей карьеры в России вам хоть раз предлагали употреблять допинг?
– Нет, никогда с таким не сталкивалась.
– Засуживали?
– Как ни странно, единственный раз, когда меня сильно засудили, был в Исландии. На командных соревнованиях упала с бревна, а баллов сняли столько, сколько у меня элементов не было. В России иногда подтягивают некоторых спортсменов, но если человек падает, ему судьи не помогут.
– Какие шансы, что от Исландии в 2020-м выступит исландка?
– Тут есть одна довольно перспективная девочка, но в гимнастике много зависит от того, как человек пройдет переходный возраст, когда формируется тело и ты становишься больше. Пока очень сложно прогнозировать, что выйдет из этой девочки.
Текст: Вадим Тихомиров
Фото: Getty Images, страницы Ирины Сазоновой в социальный сетях
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
