Андрей Митин из сборной России по конному троеборью в эксклюзивном интервью «Матч ТВ» рассказал, как за СССР выступал темнокожий всадник, зачем РУСАДА просит сохранять чеки из ресторанов и почему он сам перевозит лошадей из Владикавказа в Москву на собственном джипе. Индивидуальные соревнования в выездке с участием российских спортсменов – 11 августа в 16:00.
– В конном спорте есть удивительный момент: судьи могут поставить плохие оценки, если им покажется, что лошадь в плохом настроении и выполняет элементы без удовольствия. Неужели это реально объективно оценить?
– Да, со стороны не должно быть видно, что всадник средствами управления добивается того, чтобы лошадь делала какие-то элементы против своей воли. Лошадь все должна делать с удовольствием, без принуждения. Если судьям покажется, что наездник заставляет лошадь, то за это дают штрафные очки. Я согласен, что здесь не все объективно. Мой старый тренер говорил: «Карандаш свое дело знает». Где есть человеческий фактор – например, в фигурном катании – там тоже не все бывает объективно.
– В троеборье три дисциплины: выездка (манежная езда), кросс (прыжки через «мертвые» барьеры) и конкур (прыжки через разрушаемые барьеры). В каком виде ваша лошадь сильнее?
– Моя основная лошадь по имени Гюрза одинакова сильна во всех трех видах, а вот запасная лошадь Кайзер – лучше, конечно, прыгает. С манежной ездой он не очень хорошо справляется. Не потому, что плохо исполняет элементы, а потому, что перевозбуждается на старте. Он видит большие трибуны, много людей и начинает волноваться. Судьи, конечно же, штрафуют.
– Гюрза не волнуется?
– Она горячая кобыла, но дисциплинированная. Гюрза хоть и волнуется, но все выполняет. У нее мама чистокровная, а все чистокровные лошади самые быстрые, самые выносливые и самые темпераментные. Лошадь – живое существо: у нее может не быть настроения, может что-то волновать. Я все это чувствую, знаю, как и когда ее нужно мотивировать. Когда лошадь выполнила элемент хорошо, поощряем: гладим, даем кусочки сахара или морковку. Когда все плохо: начинаем чуть жестче общаться с ней.
Штрафные очки за плохое настроение. Конный спорт как самое недооцененное зрелище Олимпиады
– В конном спорте мужчины и женщины выступают вместе. Неужели нет разницы, кто в седле?
– Совершенно безразлично, физические данные здесь не настолько важны. В тренажерный зал всадники не ходят – лишние мышцы не нужны. Я только бегаю: 10 километров примерно за 45 минут. Чтобы не набирать лишние килограммы. Вообще в конном спорте самое главное, чтобы всадник понимал лошадь, а лошадь – всадника. Один моих кумиров – 60-летний Марк Тодд из Новой Зеландии, двукратный олимпийский чемпион, здесь тоже претендует на медали.
– 60-летние спортсмены, женщины и мужчины вместе. Что еще необычного можно встретить в конном спорте?
– Во Франции как-то выступал на трассе, где были необычные препятствия. Женщина на боку лежит, а ты прыгаешь через ее талию. Скрипки, утки, ежики, сова с дыркой посередине. Есть даже специальная профессия, чтобы делать трассы – кросс-дизайнер. На нее надо учиться, в процессе обучение посещать много семинаров и защищать диплом. Из необычного еще вспоминается всадник по имени Ибрагим Васьков. Он высокий, темнокожий. Мы с ним ездили на чемпионат Европы, когда были юниорами, еще во времена СССР. Он жил тогда в Белоруссии, выступал за СССР, а в паспорте вообще было написано, что по национальности он армянин. Так вот, когда мы тогда в Бельгии выступали, ему дали приз зрительских симпатий. Для них было удивительно: двухметровый черный человек из СССР!
– Когда ваш главный тренер слышит слово «скачки», то меняется в лице. Он не считает это спортом и уверен, что это просто испытание лошади на прочность. Согласны?
– Это скорее игра, чем спорт. Место, куда люди приходят, чтобы сделать ставки. Во времена СССР только на ипподроме можно было поиграть на деньги. Мне никогда не хотелось принять участие в скачках, потому что у меня большой вес: жокей-то должен быть маленьким и легким.
* * *
– Каково готовиться к Олимпиаде, когда нет гарантий, что сборная России туда едет?
– Я не могу сказать, что сильно переживал. Единственное, что мы могли сделать – тренироваться и готовиться. Я следил за новостями, но еще раньше новостей пришла смска: «Ура, вы едете в Рио!»
– В одном из интервью вы сказали, что лошадь на допинге видно сразу. Как вычислить?
– Возьмем соревнования по выездке – манежной езде. Для животного выход на большую арену, где много зрителей и шума, – очень стрессовая. Из-за этого лошадь становится более закрепощенная, начинает теряться и неправильно выполняет элементы. В общем, эмоции лошади все портят. Поэтому лошадей могут умышленно успокаивать: сразу видно, когда лошадь находится в релаксе. Но на второй и третий день начинается кросс и конкур, а там нужна физика – прыжки и скорость. Лошадь уже не успокаивают, а наоборот, стимулируют. На глаз это уже не вычислить, хотя есть варианты. Если всадник выводит допинговую лошадь за несколько часов до старта, например, в 6 утра, и начинает нагружать-нагружать-нагружать, то это делается для того, чтобы начали работать препараты.
– А как вы на глаз видите, что лошадь в релаксе?
– Если лошади вкололи какие-то успокоительные, она расслабляется. По жеребцам наличие допинга в организме видно сразу: когда мышцы не напряжены, то различные части тела становятся расслаблены и хорошо видны. В обычном состоянии у жеребцов все убрано и ничего не видно
– Зачем на допинг проверяют всадников?
– Волнение всадника передается лошади. Большинство людей думает, что допинг только стимулирует. Но любое обезболивающее, мочегонное, наркоз – все допинг. Зуб сходили вырвать, вам сделали заморозку, считайте, что вы под допингом. Футболисты попадались, просто поев мясо, где был гормон роста. Нам в РУСАДА говорят, что если поели стейк в ресторане, сохраняйте чеки, в мясе может быть гормон роста. Кто знает, что кололи этим бычкам. Еще в РУСАДА говорят, что если ты открыл бутылку, попил и поставил, больше из нее пить не рекомендуют. Считается, что кто-то тебе может что-то сыпануть.
* * *
– Ваши тренеры рассказали, что видели несколько летальных случаев во время кроссов, когда лошадь падала на всадника. У вас случались опасные ситуации?
– Перед Лондоном-2012 мне досталось от чужого жеребца по имени Фаби. Он ударил меня двумя ногами: одной – в грудь, другой – в руку (сломал ее). Жеребцы же вообще дерутся, а я перед медицинским осмотром, видимо, подошел слишком близко сзади. Мне вставили в руку титановую пластину, но на соревнованиях в Италии на кроссе сломал ее – слишком сильно воткнулся рукой в шею лошади. На третий день в конкуре выступал со сломанной пластиной и рукой. Потом пластина вообще выскочила, когда запрыгивал на лошадь. В общем, так не поехал на прошлую Олимпиаду в Лондон.
– Ваше самое страшное падение?
– Последнее было на чемпионате России, где повредил плечо. Мы зацепились за барьер в кроссе, упали вместе с лошадью. Я воткнулся рукой со всего маха, плечо выскочило. Мне делали три операции. Летальные исходы действительно бывают, но при мне ни разу не было. Хотя видел, как конь падает на всадника. Лошадь спокойно можно наступить на человека, при падении она не контролирует себя. Как человек летит, так и она. Она пытается устоять и будет ставить ногу так, чтобы устоять – не всегда видит, что там голова человека. Но специально она, конечно, не наступит.
– Сколько стоит лошадь, которая вместе с вами прилетела в Рио?
– Точных цен на лошадей нет, все зависит от покупателей, которые приобретают лошадь. Здесь каждый случай индивидуальный. Моя Гюрза сейчас стоит точно дороже 100 тысяч евро, но здесь все зависит от выступления на Олимпиаде. Чем она успешнее выступает, тем ориентировочная стоимость выше. Так на лошадях и зарабатывают. Наш конный спорт значительно отстает от того, что есть в Европе и в Америке. Вот мы недавно приехали в Германию, на соревнования в Аахен. Там больше 100 тысяч человек пришли посмотреть на 30 топ-всадников. В России хорошо, если хотя бы родственники придут, дай бог 100 человек бывает на соревнованиях.
– Насколько известно, в обычное неолимпийское время вы содержите лошадей сами. Во сколько в месяц обходится лошадь?
– Где-то тысяча долларов. Зарплаты от конного спорта нет. У меня бизнес: автоломбард, оттуда все деньги перетекают на лошадей. Я сейчас выступаю за Осетию, лошадей на соревнования привожу сам, в прицепе. Ставлю ее в прицеп, пристегиваю к джипу и везу. В прицеп помещаются две лошади: расход топлива с двумя увеличивается на порядок, где-то 30 литров на 100 километров.
– Вы же еще и тренируете?
– Сейчас у меня есть один ученик, который поедет на чемпионат Европы в Италию. Он выиграл чемпионат России, занимал места на международных соревнованиях юниоров. Причем никакие деньги с него не беру: тренирую бесплатно, где-то даже вкладываю в него. Весь спорт стоит на фанатизме. Скажу про себя так: когда ты делаешь работу за деньги, ты не настолько хорошо ее выполняешь, чем когда ты делаешь работу, которой увлечен.
– Бывает, что звездный всадник и звездная лошадь не находят общий язык и не могут победить. Если на лошадь посадить человека, который ни разу не ездил, лошадь сможет с ним перепрыгнуть барьер?
– Лошадь будет прыгать, но до поры до времени. Всадник будет ошибаться, ошибаться, а конный спорт – это доверие. Лошадь все чувствует и в итоге встанет. Это автомобиль выдает ровно столько, сколько ты нажмешь на газ или повернешь руль. С лошадью все по-другому: она живое существо, а не машина.
Текст: Глеб Чернявский
Фото: globallookpress.com, РИА Новости/Елена Соболь
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
