«Офицеры ВАДА протыкали вены, пока я не упала в обморок». Метательница копья, которая могла победить в Рио

30 июля 2016 06:30
«Офицеры ВАДА протыкали вены, пока я не упала в обморок». Метательница копья, которая могла победить в Рио

Метательница копья Вера Ребрик на прошлой Олимпиаде представляла Украину, а теперь выступает за Россию. В интервью «Матч ТВ» Ребрик и ее тренер Ярослав Литвинов рассказали, как копье может вонзиться между ребер, насколько далеко спортсмен отправляет снаряд, если употребляет допинг, и почему они не жалеют о переходе в сборную России, несмотря на отстранение от Олимпиады.

– Как вы себя мотивируете, чтобы дальше выходить на тренировки?

Вера Ребрик: Сейчас отдохну, а дальше будет видно. Руки не опускаются, но передо мной пустота. Четыре года трудов напрасны. Буду смотреть Олимпиаду и больше всего болеть за Дарью Клишину. Верю, что она за всю российскую легкую атлетику отомстит. Я считаю, главная причина всего случившегося – политика, больше ничего. Меня особенно возмущает, что спортсмены из других стран, которые отбыли дисквалификации, могут выступать. А чистые российские, которые никогда не попадались на допинге, не могут.

Мы писали в ИААФ все-все-все о себе. Я там описывала и расписывала, что только что перешла к России, что вообще ни к каким делам не отношусь никаким боком, приложила бумаги со всеми результатами проб с 2010 года. Думаю, мое письмо даже не читали. Мне пришел точно такой же шаблонный ответ, как и всем остальным: «Не можем допустить». Все, точка.

Ярослав Литвинов: Самое интересное, что все нынешние спортивные руководители, в том числе и из ИААФ, раньше столько жрали фармы, что вам и не снилось. Тогда был сумасшедший препарат ретабол, его кололи прямо в бедро. После него приезжала скорая и забирала, потому что людей клинило полностью. А они сейчас все великие и управляют спортом. Я тренером был еще в 1980-х, видел как фарму жменями ели. Очень многие ели, большинства из-за этого уже не стало. А родоначальники всего этого – немцы! Вы что думаете, оно там перевелось? Как жрали, так и жрут! Думаете, штангисты все это на колбасе поднимают? На любую сборную можно надавить. Пусть они всех проверят так же, как проверяли Россию, а потом сделают вывод. Германия, Америка, Польша – там ребята веселые и находчивые. И зачем наказывать все государство? Накажите тех, кто конкретно причастен, зачем хаять чистых спортсменов? Да во всех странах кто-то находит лазейки и фаршируется. А кто-то в кошки-мышки играет.

– Что за кошки-мышки?

Вера Ребрик: Да в метании копья, например. Одну специально готовят, а на остальных соревнованиях выступают другие. Та, которую готовили, выходит на важном турнире. Выстреливает и опять затихает. Одна так стала чемпионкой мира. Метала копье на 59 метров, а тут раз – 67.

– На сколько метров дальше можно метнуть копье, если ты применяешь допинг?

Вера Ребрик: А я не знаю.

Ярослав Литвинов: Я объясню профессионально. Допинг здесь – это ускоритель, который дает для метания сумасшедший хлест. Это прибавка 10 метров к чистому результату спортсмена! С допингом риск получить травму значительно выше, потому что мышцы не готовы к таким химическим процессам, все органы разрушаются. Есть простой пример, чтобы понять, как действует допинг: человек увидел льва, испугался и может в этом состоянии перепрыгнуть яму в 7-8 метров. А в нормальном состоянии, когда нет льва, он даже половину этого не прыгнет.

– Как часто вас проверяли на допинг?

Вера Ребрик: Уже восемь лет каждый месяц ко мне в Ялту приезжают офицеры ВАДА, иногда по два раза в месяц. Последний приезд особенно запомнился, когда в обморок упала. Давления не было, кровь не шла, они все вены попротыкали. До сих пор все болит. Даже папа вышел: «Вы видите, что она вся синяя? Что вы колете?» Я однажды вообще сидела с часу дня до одиннадцати вечера на стадионе, потому что не могла сдать контроль. Обезвоживание организма – не могла в туалет сходить. Нам дают, кстати, воду, а не пиво. Пиво не дают после нескольких случаев, когда спортсмены стали реально на допинг-контроле напиваться и буянить.

– Спортсмен может не знать, что он употребляет допинг?

Вера Ребрик: Думаю, да. Сидишь, например, в столовой, кушаешь. Отвернешься – кто-то может что-то в еду подсыпать. В общем, внимательно слежу за своей тарелкой.

Ярослав Литвинов: Раньше на Украине бывали такие примеры, когда еду еще разносили. А сейчас шведские столы, спортсмены сами себе накладывают, опасности меньше. Но все равно ушки на макушке надо иметь. Потому что сидят четверо за столом, вроде как подружки. Но если захотят выбить кого, достаточно просто незаметно бросить таблетку.

* * *

– Вы считаете себя русской?

Вера Ребрик: Я русская, да. Считаю, что Россия, Украина и Белоруссия – все родственники. Гимн Украины знаю, гимн России знаю.

– После дисквалификации российских легкоатлетов не было мысли, что не надо было уходить из сборной Украины?

Вера Ребрик: Нет, мы приняли правильное решение. Хотя мне звонили украинские спортивные руководители и говорили, что в России меня никто не ждет.

Ярослав Литвинов: Мне звонок такого плана тоже поступал, месяца полтора-два назад. Сижу на набережной в Ялте, играю в шахматы. Неизвестный номер, просят подождать на линии. Говорят: «У нее есть шанс выступить под украинским флагом». Я по голосу человека не узнал, но понял, что кто-то из руководящего состава. Конечно, отказались, такой вариант даже не рассматривали. Скромно сказал: «Не берите дурное в голову». После этого звонков не было.

– Два года назад Украина пыталась вас сохранить?

Вера Ребрик: Да, но варианта остаться жить в Крыму не было. Говорили переезжать в Киев, вроде как предлагали комнату на базе. Я не поверила, потому что сейчас комнату дают, а через месяц сбор закончится и скажут, чтобы искала себе жилье за свой счет. Потом с одним человеком так и случилось: переехала в Киев, а через полтора месяца комнату забрали. Теперь сама снимает.

Ярослав Литвинов: Когда Вера выступала за Украину, экипировку давали раз в год, копье вообще ни разу не дали. Хотя Вера все это отрабатывала: со всех европейских и мировых стартов юниоров и юношей она привозила медали. Когда мы решили перейти к России, Украина потребовала 150 тысяч долларов.

– Как отреагировали?

Вера Ребрик: Я вообще узнала об этом из прессы. Мне потом сказали: «Мы в тебя вложили такую сумму». Хотя поддержки финансовой не было. Не знаю, как они считали? Почему именно 150? Почему не 148, например?

Ярослав Литвинов: Нам сказали, что если не платим, то на два года накладывается карантин. В итоге заплатили, но на три дня позже: разрешили выступать только на российских соревнованиях. У нас вылетел и 14-й год, и 15-й, и практически 16-й.

– А как вы в 2015 году поехали на турнир в Пекин?

Вера Ребрик: Меня просто на один старт выпустили.

Ярослав Литвинов: Веру там сглазили, что ли. Она была в сильнейшей форме, но на турнире поломала колено и приехала домой в гипсе. В последней пробной попытке треснуло колено. Тем не менее, 59 метров метнула со сломанной ногой.

– Ваш результат на последнем Кубке России – 61 метр. У ближайшей преследовательницы – 51. Как к вашему переходу отнеслись в России, если вы перебрасываете конкурентов на 10 метров и не даете им отбираться на международные турниры?

Вера Ребрик: Пусть Ярослав Александрович ответит.

Ярослав Литвинов: Есть там какая-то зависть, обида. Вера как кость в горле. Слышали, что некоторым российским копьеметательницам стало неуютно. Кто-то запускает слухи про фармакологию. Не верят, что чистая спортсменка может так метать.

– Вы можете метнуть копье дальше 70 метров? Результат победительницы Лондона-2012 – 69,55 м.

Вера Ребрик: У меня личный рекорд на соревнованиях – 67, 30. Думаю, метнуть за 70 реально.

Ярослав Литвинов: Для Веры реально. Мы даже были близки к этому на тренировках, 69 метров точно было. Только у нее проблемы с техникой, наш вид очень сложный. Нужно совместить разбег, отведение и скрестный шаг. А у Веры превалирует мощь, она не чувствует копье.

– Если Вера не чувствует копье, что тогда чувствуют ее соперницы в России, которые метают минимум на 10 метров хуже?

Вера Ребрик: Да все всё чувствуют, хватит.

* * *

– Как человек доходит до метания копья?

Вера Ребрик: Был урок физкультуры в школе, мы сдавали нормативы. Теннисный мячик бросала дальше мальчиков: видимо, как-то генетически заложено. Меня Ярослав Александрович и заметил. Первый раз копье бросала сразу на соревнованиях – 17,5 метра. Причем не детское, а обычное, 600-граммовое. В общем, победила тогда.

Ярослав Литвинов: Я ее отобрал, а учитель физкультуры говорит: «Она не будет заниматься, в спецгруппе состоит по здоровью». В детстве у нее просто была астма. В итоге она стала заниматься и забыла про эту болезнь.

– Бывали ситуации, когда копье улетало в кого-нибудь?

Вера Ребрик: Однажды в прыгуна в длину попали. Он сидя переобувался, копье ему между ребер воткнулось, но ни один орган не пострадал. Прыгун Леха Лукашевич, который сидел рядом, рассказывал об этом: «Поворачиваюсь, а из него копье торчит».

Ярослав Литвинов: Как-то Вера в Чебоксарах легкое копье метала и не рассчитала. Там не было поля разминочного, метров сорок только выделено. Вера отошла подальше, а копье настолько легкое, что полетело прямо в бегунов на дорожке. Слава богу, рядом упало.

– Сколько раз надо метнуть, чтобы силы закончились?

Вера Ребрик: Я за тренировку делаю около 100 бросков – нормально. А в тренажерке я вообще самая слабая среди метательниц: жму от груди лежа 85 кг на 2 раза. Мы еще делаем рывок и толчок со штангой: рывок – 60 могу, толчок – где-то 80. Некоторые девочки-метательницы рывок делают на 85, а лежа жмут больше 100.

Ярослав Литвинов: А бывшая греческая чемпионка мира Сакарафа приседала с весом 250 кг, а рывок делала на 120. Ее, правда, вскоре дисквалифицировали, потому что все это фарма.

– Не пробовали метать диск?

Вера Ребрик: Пробовала – 35 метров (чемпионка Лондона-2012 – 69 метров). Недавно еще стала чемпионкой Крыма по толканию ядра – 10 метров.

– Сколько стоит копье, как вы их перевозите?

Вера Ребрик: Полторы тысячи евро. Я обычно к шестовикам примазываюсь, к ним приматываю, чтобы не платить за габаритный груз.

Ярослав Литвинов: На Олимпиаду, конечно, не допустят свои копья, вези не вези. Это шесты индивидуальные, разной мягкости. А со своим копьем не допускают, на Олимпиаде должны быть одинаковые для всех.

***

– Сколько зарабатывает человек, который профессионально метает копье?

Вера Ребрик: Около 30 тысяч рублей оклад, плюс 10-15 тысяч надбавка. У меня еще соглашение с техническим спонсором, он выдает экипировку для международных соревнований.

– Вы почти 20 лет жили с родителями в коммуналке…

Вера Ребрик: … не в коммуналке, в общежитии. Сейчас живу с родителями в отдельной квартире. Мама 35 лет проработала в школе и была первоочередником. Сделали так, что маму сняли с очереди, а приписали все мне. Хотя изначально разговор был такой, что я получаю квартиру за спортивные заслуги, а комната в общежитии остается. В итоге квартиру дали за месяц до моего совершеннолетия, когда я еще не могла ее сама получить. И оформили на маму, потому что она в очереди стояла.

– Олимпиада – единственный шанс себя хоть как-то обеспечить? За золотую медаль в Рио государство обещало 4 млн рублей.

Вера Ребрик: Есть еще чемпионат мира, но там платит только ИААФ. Выходит меньше, чем на Олимпиаде.

Ярослав Литвинов: Легкоатлеты вообще меньше всех получают. Игровики, конечно, зарабатывают намного больше.

– Ваши максимальные призовые?

Вера Ребрик: 10 тысяч евро в бриллиантовой лиге платят за первое место. Я занимала третье – так что значительно меньше.

– 10 тысяч евро – зарплата футболистов, которые только вылезли из дубля.

Вера Ребрик: Обидно, что еще сказать.

– Правда, что на первых стартах после перехода в сборную Россию вы выступали тайно?

Вера Ребрик: Мне нельзя было выступать, делала только тренировочные броски, которые не вносили в протокол.

Ярослав Литвинов: Я вам сейчас все расскажу. Когда зарядили 150 тысяч долларов, шел процесс между федерациями России и Украины. Сначала они вообще чуть ли не 400 тысяч долларов хотели. Пока все это шло, нас даже на российские соревнования не допускали. Приехали однажды командой Крыма, разместились, все дела. Только пара человек выступили, Украина сразу же написала протест. Нам сказали: «Если эти люди продолжат, вся российская легкая атлетика будет дисквалифицирована». Шло время, нас не пускали и не пускали. Деньги никто не давал, ничего не происходило. Я говорю: «Вера, вариант такой: нам надо показать себя лицом, как на рынке. Тогда, может, сдвинется все».

Приехали на соревнования, подошли к российскому руководству. Я говорю: «Просто посмотрите, как она выступает». Договорились, что, когда закончится метание диска, нам выделят полчаса. Что вы думаете? Только диск закончился, все прибежали смотреть, как Вера будет бросать. Приходим с копьями, а там все тренеры, вся судейская бригада, прибор. Они установили ромбик на 60-ти метрах, старший тренер Вере вообще копья носил. Настолько было все серьезно. Еще дед с гармошкой играл, музыкальное сопровождение. Первый раз она метнула на 62 метра, второй – на 64, третий – на 66. С этого момента и начался процесс выкупа. Они, наконец, увидели, что покупают. Если бы не сделали так тогда, до сих пор ничего бы не случилось. 

Текст: Глеб Чернявский, Иван Карпов

Фото: РИА Новости/Антон Денисов, личный архив Веры Ребрик