— Одной из сфер ваших научных интересов является глобализация в СМИ. Язык коммуникаций — важный ее элемент. Но прежде чем перейти к науке, задам бытовой вопрос: как вам на слух словосочетание «тим спирит»? О чем подумали бы, услышав его, а заодно и слова «скиллы», «слоумоушн», «ок» (не о’кей) на нашем или другом федеральном канале?
— Отнеслась бы неоднозначно. Зачем говорить «тим спирит», если существует «командный дух»? Большинство слов из той части списка, где указано недопустимое, для меня пустые звуки. Говорю и пишу по-английски, в том числе научные статьи, но узкоспециальных спортивных терминов не понимаю, поскольку не являюсь ярой спортивной болельщицей. Например, «чемпионшип». Воспринимаю это как чемпионат. И только сын-болельщик пояснил: речь об определенном уровне футбольных соревнований, о втором дивизионе английской футбольной лиги. В данном случае запрет на употребление имеет логику: массовая непрофессиональная аудитория вряд ли поймет, о чем идет речь.
Это слово не единственное подобное в списке. Многие спортивные термины нуждаются в специальных разъяснениях. Поэтому если есть русскоязычные аналоги, их применение было бы оправданным. С этим, думаю, и связано появление стоп-листа: интересы массовой аудитории, не относящейся к тренерам, комментаторам, экспертам, тоже надо учитывать. Даже владеющие английским языком не всегда поймут заимствование, если оно относится к специальной лексике.
— Не секрет, что у любого редактора есть перечень нелюбимых или запретных слов. Пусть даже вкусовой. Насколько в этом смысле «криминально» появление такого списка на телеканале?
— На мой взгляд, мы не должны обсуждать редакционную политику, инструментом которой, одной из ее форм, как раз и является список. Вопрос в целеполагании. Если редакция хочет, чтобы аудитория хорошо понимала то, о чем сообщает, рассказывает СМИ, необходимо иметь и совершенствовать профессиональный инструментарий, конечно. Однако вопрос стоит шире. Речь телевизионных комментаторов и ведущих — важный инструмент борьбы за грамотный русский язык. Не говорю сейчас о специальных интернет-сайтах и изданиях узкой направленности, хотя и в новых медиа множество языковых ошибок. Но для массмедиа тема правильной речи чрезвычайно актуальна. А «Матч ТВ» как раз и является общедоступным СМИ и по законодательству, и по сути. Одна из задач его языковой политики — выбирать, что сегодня нужно аудитории и обществу в целом, а что является лишним. С этой точки зрения вопрос употребимости в эфире тех или иных терминов достаточно корректен.
Кстати, борьба за чистоту родного языка не сугубо российское явление, поверьте. Ряд серьезных документов принят и на международном уровне. Не так давно, скажем, под эгидой ЮНЕСКО состоялась встреча по проблемам сохранения и развития языков в киберпространстве. Несмотря на то что эта сфера имеет более узкую направленность, чем общедоступные СМИ, по итогам встречи было констатировано: ради сохранения культур и языкового разнообразия в каждой отдельной стране необходимы серьезные меры. В ряде государств они носят характер государственной политики. Во Франции, например, защита и мировое продвижение французского языка имеют статус государственного приоритета.
В России сейчас тоже ведется большая работа. В частности, в Совете при Президенте РФ по русскому языку обсуждается необходимость выбора канонических словарей, на основе которых должна гарантироваться чистота языка публичной коммуникации. В этом контексте стоит рассматривать и ваш конкретный случай. Для меня, как исследователя медиа, это своего рода редакционный инструмент по защите русского языка, по борьбе за сохранение его как основы нашей культуры.
При этом твердо придерживаюсь позиции: язык должен развиваться, сохраняя уже адаптированные заимствования. Более того, надо быть готовым к тому, что и в дальнейшем он будет принимать в себя иноязычные новообразования. Развитие русского языка всегда было сложным, многомерным и диалектическим процессом, который, однако, не должен разрушать основу нашей идентичности и культуры.
— На журфаке МГУ существует свой стоп-лист? Как при обучении, так и в научно-методической работе?
— В преподавании мы четко руководствуемся основами государственной языковой политики. Роскомнадзор, как известно, запрещает использование четырех слов и их однокоренных производных. Учим будущих журналистов литературному языку без обсценной лексики и сквернословия. Границы языка, на котором хотим разговаривать, который хотим слышать, в том числе и в университетских коридорах, обсуждаем даже на заседаниях Ученого совета.
При этом признаем живое развитие языка и появление заимствований, это является предметом наших научных исследований. Хотим понимать, какие неологизмы останутся, а что все-таки не стоит сохранять в русской словесности. Несколько дней назад, кстати, запустили портал «Медиамонитор». Один из его разделов — анализ языка новых медиа. Студенты под руководством преподавателей находят и изучают неологизмы, анализируют их вхождение в язык СМИ и разговорную речь. На основании этого планируем разработать рекомендации по использованию либо неиспользованию новых слов. Не только для студентов, но и для журналистов.
— Слышал еще в школе: все слова русского языка, содержащие букву «ф», заимствованные. Это правда?
— При том что есть различие между «ф» в начале и конце слова, историки языка выделяют несколько версий. В старославянской азбуке не было «ф», но была похожая буква Ѳ (фита́). Кроме букв есть звуки, которые тоже могут варьироваться. Однако сегодня широкому кругу людей неважно, что было много лет назад. Мы живем в языковом пространстве, сформированном примерно в последние 200 лет, начиная с эпохи А. С. Пушкина. И оно постоянно меняется. Из конца слов, допустим, относительно недавно ушел твердый знак после согласных, но мы не стремимся возвращать «ять», верно?
Вопрос, мне кажется, следует ставить шире. Мы уже имеем общеупотребительный языковой каркас и должны оценивать влияние на него телевидения, радио, интернета. Язык — не только написание, но и произношение. «Ф» или «фита» — не самая актуальная история, однако русские Федор и Фекла при заимствованном из английского языка интонировании могут звучать на британский манер, и это тоже своего рода проблема. Иными словами, тема, поднятая вашим списком, очень многослойна, и рассматривать ее следует с разных сторон: фонетической, лексической, словообразовательной и так далее.
— Как вам в целом язык современного российского телевидения?
— Очень важная часть современной культуры, содержащая много аспектов. Три года назад мы промониторили новостные программы основных федеральных каналов. Нашли много хорошего и даже наградили своими призами журналистов за корректную терминологию, красивую речь, правильные ударения, приятную интонацию. Но награжденных было, мягко говоря, не большинство. Телевидение гибридно, там выработался свой профессиональный язык. Ведущие новостей стараются следовать языковым нормам, но с экрана часто выступают еще и эксперты, а у них, особенно у политологов и экономистов, процент заимствований очень высок, и применяются эти слова не всегда корректно. Перевод профессиональной лексики в живой разговор вообще не всегда полезен для русского языка.
В рамках популярного жанра «стрит-ток» свою лепту вносят обычные люди, прохожие, домохозяйки. Все это тоже грани языка, отражающие жизнь общества. Григорий Солганик, заведующий в МГУ кафедрой стилистики русского языка, говорил: «Иногда мы видим, что речь ужасна, но язык перерабатывает ее и выживает». Конечно, русскому языку надо помогать, прежде всего исправляя речь профессионалов и журналистов, которые для большой части общества выступают в роли если не создателей эталона языка, то камертона и навигатора в нем.
— «Матч!» смотрят семь возрастных групп, можно сказать, поколений. Велик и географический, и социальный охват. Как примирить столь пеструю аудиторию в языковом смысле?
— Язык людей разных поколений примирить сложно, может, даже невозможно. Язык вообще богатая среда с точки зрения репрезентации общественных групп и слоев, он отражает возрастные, социально-статусные, образовательные различия. Тем сложней задача общедоступных каналов. Им приходится искать золотую середину между новизной и традициями, живой разговорной речью и специальной терминологией. По этой причине защита языка на телевидении не может приравниваться к запрету на употребление каких-то «сниженных» слов. Важнее понимать запросы целевой аудитории и отвечать на них. А поскольку у «Матча!» и других федеральных каналов первого мультиплекса аудитория массовая и очень неоднородная, приоритетом для всех должна быть в первую очередь грамотная речь, основанная на литературных нормах и словарях, признанных для русского языка каноническими.
Это не означает, что язык должен быть сухим. Напротив, живым и включающим творческий подход. Но отвечающим, я бы сказала, нормам лингвистической экологии, не позволяющей оскорблять людей заумностью, ставить их в тупик специфической терминологией, прятать от них смысл слов, пусть даже интуитивно понятных.
— Специально упрощать речь журналистам, наверное, тоже не стоит. Если язык — их сильное качество, почему не козырнуть им на фоне коллег?
— Экспрессивность должна быть, согласна. И наш с вами язык настолько богат, что экспрессию ему прекрасно придают литературные конструкции, а не словесные выкрутасы или сквернословие. Связь языка с культурой нации несомненна. И начинается все, кстати, с написания, то есть с кириллицы. Адаптация англицизмов проходит уже на этом этапе, таков первый ментальный акт. Если смыслы переносятся на кириллицу — идеально. А если нет? Это сложный вопрос, относящийся к культурному коду всей славянской лингвистики.
— Правильно ли создать список, ограничивающий не только англицизмы, но махровые штампы, клише, аляповатости вроде слов «буквально», «кожаная сфера», «мундиаль»?
— Законодательных запретов, кроме нецензурной лексики, быть, на мой взгляд, не должно. Но многое можно регулировать культурой речи и точной работой со словом, которой мы учим студентов. Креативностью, творческим подходом, вкусом, чувством меры, наконец. Отношение к штампам индивидуально: кто-то считает ими устоявшиеся словосочетания, кто-то — слова-паразиты. Этот вопрос я бы отдала на откуп редакциям. Они не должны впадать в морализаторство и решать за все общество, но журналистика — ключевая для языка сфера, поэтому редакционные языковые механизмы, позволяющие сохранять речь чистой и интересной, несомненно, необходимы. Редакторы вправе вычеркивать штампы и нелепости, а журфаки обязаны блюсти в обучении высокие стандарты.
Естественно, участникам медиапространства необходимо договариваться о допустимости или недопустимости определенных моментов. Сегодня очевидны сложности во взаимодействии телевидения, печатных СМИ и интернета. В сети идет бурное словотворчество, задаваемое тематикой субкультурных групп и сообществ. Конечно, для общества это вызов. Все ли мы можем взять для широкой аудитории из этих, как говорят исследователи, онлайновых эхо-пещер? У профессиональных СМИ свои задачи, которые необходимо обсуждать, формулировать и решать, повторяю, на уровне редакций, а также журналистского образования.
— Обязать перевести на русский вообще все заимствования (вместо футбола ногомяч, вместо аниматора массовик-затейник) — выход?
— Надо было раньше запрещать, многие слова уже прижились. Перейти вдруг на ногомяч глупо и смешно, это не будет восприниматься всерьез. Но когда мы говорим об освоении новых слов, нелишне поискать им русское соответствие. Порой можно обойтись без искусственных конструкций как в одну, так и в другую сторону. Развитию языков вообще свойственна трансграничность. Вспомните русские слова sputnik или glasnost, прекрасно себя чувствующие во многих языках мира.
Многое здесь зависит от позиции академического сообщества. Отличный пример из финского языка, в который не вошло интернациональное слово computer. Государственные и ученые мужи решили заменить его финским термином tietokone, дословно «машина знаний». В 70-е годы неустанно продвигали его через СМИ и добились своего. Французы тоже предпочли определение l’ordinateur. А мы свои ЭВМ не уберегли. Хотя в случае с интернетом по крайней мере обзавелись прекрасным синонимом «сеть».
Влияние на язык электронной среды и цифровизации вообще очень заметно. Обращали внимание на знаки препинания в соцсетях? Вместо точки — грустные или веселые скобки, давно устоявшиеся. Новые ударения, своя терминология, интонирование и акценты внутри предложений, эмодзи — все это тоже факторы влияния. Мужской род слова «кофе», и тот не устоял. Послабления теперь допускают использование среднего рода. А ведь такая новизна по сути близка к тем же заимствованиям.
— Китайцы перед Олимпиадой-2008 в Пекине были вынуждены придумать иероглиф для «кока-колы». Раньше обходились, а тут крупнейший спонсор, никуда не денешься. В России обратная ситуация. Слово «Питер» по отношению к Санкт-Петербургу встречалось у Крылова, Некрасова, Карамзина, Гоголя, Радищева, Бродского, а теперь, кажется, не в почете. Как вы к нему относитесь?
— Каждый придает этому свою эмоциональную окраску. Я к слову «Питер» после переименования Ленинграда относилась очень плохо. Но потом под воздействием медиа и кино Питер стал укореняться в сознании. Сыграли роль и смысловые коннотации, отсылающие к фигуре основателя города. В целом отношение к слову «Питер» не самое простое, хотя иногда его употребляю.
— «Питерские» хуже, чем «Питер»?
— На мой взгляд, да. Вижу в этом прилагательном снижение качества по сравнению с «Санкт-петербургский» или «Петербуржский». Есть оттенок чего-то обидного или уничижительного.
— Если вернуться к списку заимствований, реально, по-вашему, удержать его в голове? Или придется носить в кармане? Или комментаторам потребуются тренировки?
— Думаю, возможны разные инструменты. Для вашего канала стоп-слова — явные англицизмы. Если так, рецепт довольно прост: искать для каждого заимствования русский аналог. Или, как сказано в списке, дополнительно пояснять контекст при употреблении. Можно и нужно иметь свой набор словарей, чтобы обращаться к нему перед появлением в эфире. Два года назад мы на журфаке МГУ разработали мобильное приложение по ударениям в часто встречающихся словах. Тоже помощь, скачал и пользуйся.
Главное же — читать побольше хороших текстов, чаще обращаться к качественной журналистке, в том числе неспортивной, потому что в ней серьезно следят за языком. Слушать выступления лучших журналистов и в принципе определить для себя круг тех, кто говорит правильно, доходчиво, красиво.
