– Чем сейчас занимаетесь?
– К сожалению, полтора года ничем не занимаюсь – получился такой длинный отдых. До этого тренировал пацанов 2000/2001 годов рождения, моего сына в том числе. Сейчас у них выпуск, трое попали в школы «Краснодара», «Зенита» и «Ростова». Другие тоже пробуются.
– Почему перестали тренировать?
– Если честно, не знаю. Результаты у нас были хорошие: занимали первые места – и по городу, и на российских, и на международных турнирах. Но в один день остался без работы. Пробовал узнавать, ответа так и не получил.
– И что дальше?
– Конечно, буду что-то искать. Работать хочется. Обещали помочь, посмотрим, как получится.
– Во взрослые команды готовы пойти?
– Будут предложения – будем рассматривать. Пока предложений не поступает. Знаю, что будет команда в Сочи – «Динамо» Санкт-Петербург переезжает. Но, наверное, они своих приведут – и футболистов, и тренеров.
– Два года назад делал интервью с детским тренером из Сочи. Он рассказывал, что ситуация в детском футболе в регионе непростая – нет ни формы, ни полей.
– С этим беда. У нас все – коммерческое. Чтобы тренироваться, плати денежку. За форму – тоже, как и за поездки на турниры. Ладно, если в Сочи играем – за жилье и питание платить не надо. Но если уезжаем на турнир в Краснодар, затраты возрастают прилично. Не все могут такое потянуть финансово. Все-таки с работой в Сочи тяжело. Плюс у государственных школ нет своих полей – они только арендуют. Это большая проблема. Может, после ЧМ все изменится к лучшему. Пока все ложится на родителей. Либо платишь, либо не занимаешься – другого варианта нет.
– Платных полей хотя бы хватает?
– Не очень. У нас на 1000 занимающихся 2-3 поля. Маленькие дети, до 10-11 лет, занимаются по четыре команды одновременно, делят поле на четыре части. Это еще нормально для их возраста. Но после 12 ни в коем случае нельзя так делать! Ребенок уже формируется, начинает понимать футбол – ему обязательно нужно хотя бы полполя. Чтобы мог отрабатывать упражнения, которые на четверти поля не сделаешь. Но снова все упирается в аренду.
– Правда, что дети начинают подрабатывать летом, чтобы помочь родителям с оплатой?
– Да, слышал об этом.
– Строительство объектов для Олимпиады-2014 и ЧМ-2018 как-то помогает?
– Не сказал бы. Такую шутку расскажу. Я же до сих пор поддерживаю связь с моими пацанами, которых тренировал. Им из-за ЧМ пришлось временно уйти с поля на Мацесте и перейти на другое, очень плохое. Позвонил, спросил, как дела. А они говорят: «Вот болели против поляков». – «Почему?», – спрашиваю. – «Чтобы они пораньше с Мацесты уехали, а мы могли вернуться на хорошее поле». Шутки шутками, но в принципе это факт: дети ждали, чтобы потренироваться. Просто соскучились по игре на качественном поле.
– Считается, что детей в России загоняют физикой и тактикой в ущерб технике. Это так?
– От школы зависит. Но вообще это беда всей России. От тренеров требуют результата, вот они его и дают таким способом. Нагрузками, физикой. А техничным ребятам уделяется мало внимания, нет поощрения. Ты должен играть по схеме – прошел, подал. Упаси бог, обвел кого-то или под себя убрал. Это после 18 можно запрещать, когда человек уже умеет обводить. А если не научился, что ты можешь ему запретить? Отсюда пробелы с обыгрышем один в один. Игрокам кричат, мол, иди, финти, а им в свое время это запрещали, они не могут. Дети должны учиться фантазировать и импровизировать.
– Кому из нынешних российских футболистов, как думаете, в детстве не запрещали возиться с мячом?
– Жирков чувствует себя свободно, Самедов, Кокорин. Но все-таки хочется, чтобы наши атакующие и разыгрывающие полузащитники чаще брали игру на себя. Вот мы получаем удовольствие от сборной Бразилии, «Барселоны». Посмотрите, к чему футбол идет: у них крайние защитники играют как полузащитники. Обостряют, подают, забивают. Защитники! А мы от хавбеков иногда этого требовать не можем.
– Читал, кстати, что в детстве, в ростовском интернате, вы просили тренера добавить нагрузок.
– Было такое. В интернате часто проводились матчи между возрастами – старшие против младших. И первый тайм против старших мы всегда играли хорошо, а вот во втором они нас обыгрывали. Очень переживал по этому поводу. Ужасно не люблю проигрывать, тяжело переношу. Близкие знают, после поражений ко мне дня два лучше не подходить. Какой бар, какой ресторан? Прячешься, чтобы никого не видеть. Так вот, подошли мы к тренеру Александру Сергеевичу Тумасяну, он всегда технике внимание уделял. Встали кругом, он насторожился немного: «Какие вопросы, ребят?». Мы просьбу свою рассказали, мол, нагружайте нас, хотим старших обыграть. А он спокойно так: «Всему свое время, имейте терпение». Конечно, он ничего в методике своей менять не стал. И был прав, в итоге трое из той команды – я, Леша Еременко, Гена Степушкин – в профессионалах до 35 лет поиграли. Да, травмы были, но достаточно неплохой футбол показывали.
– Вы теперь тоже больших нагрузок не даете?
– Стараюсь, чтобы все было через мяч. Зачем эта беготня на 5 км вокруг поля? Лучше ту же работу сделать через упражнения и с мячом. От постоянных кроссов устаешь и физически, и психологически. Оттого и мениски, «шляттеры», грыжи у ребят.
– Из ростовского интерната вы попали в «Динамо» Тбилиси. Когда вам было 16, та команда взяла Кубок Кубков. Реально было пробиться в основу?
– Нет. Так получилось, что команда тогда была на пике. В расцвете находились Шенгелия, Гуцаев, Кипиани, которого, к сожалению, в 82-м сломали, и он карьеру завершил.
– Как это случилось?
– На «Сантьяго Бернабеу», когда играли против «Реала» на международном турнире. Защитник, по-моему, Анхель наступил на ногу Кипиани – в итоге двойной перелом ниже голеностопа. Очень большая потеря для «Динамо». На том турнире мы выступали двумя составами – основным и молодежным. Я за молодежку два мяча забил, помню, за «Реал» против нас выходил молодой еще Бутрагеньо. Даже на молодежные команды собиралось по 30-40 тысяч зрителей, не говоря уже об основных.
– На том же турнире «Реал» предложил Гуцаеву остаться в Испании?
– То, что они тогда вытворяли, восхищало. Мне 16 было, смотрел, как они свободно и раскрепощенно играли против «Баварии», «Реала». Спектакль! Да, Гуцаеву предложили контракт. Но тогда это было исключено – даже задумываться не стоило.
– Главный тренер «Динамо» Нодар Ахалкаци каким запомнился?
– Гениальным, очень умным тренером. Достиг всего в той команде. Но надо отметить и Норакидзе, который тогда работал в кутаисском «Торпедо». Он передал «Динамо» сразу несколько футболистов, например, Габелию, Сулаквелидзе, Чивадзе, Сванадзе. В первый же сезон Ахалкаци с ними выиграл чемпионат и Кубок СССР. Кстати, Норакидзе был первым в Союзе, кто стал играть в три защитника. Ни у кого такого не было тогда. Требовал от защитников то, что требуют сейчас – атаковать, обострять. Но он опередил свое время, поэтому не сработала схема. Добивались результата, но не в высшей лиге.
– Как ходили тогда на футбол в Грузии?
– 100-тысячный стадион переполнялся. Помню, как выиграли у «Ливерпуля» 3:0, так сверху казалось, что вообще нет свободного места. Не видно ни лестниц, ничего – только люди. Тогда это был спорт номер один в Грузии.
Смотреть на YouTubeСейчас регби популярнее. Люди соскучились по победам, а регбисты обыгрывают французов, немцев, румын, сборную России. Поэтому, может, даже не так хорошо понимая этот вид спорта, люди идут на стадион, знают, что будет хорошая игра, победа.
– Куда делась грузинская школа? Сильные ведь футболисты были во времена СССР.
– Школы остались. Но одно скажу: Грузия была едина. Все зимние турниры проводились в Абхазии, в том же «Динамо» Тбилиси всегда было два-три абхаза. Сейчас, казалось, все то же, но чего-то не хватает. Оторвалась важная часть. В Абхазии всегда были талантливые футболисты – вот этой изюминки не хватает, может быть. Не получается то, что было раньше. Грузия хвалилась атакующими игроками, но если кого и брали в другие команды, то нападающих обычно. А сейчас больше защитников и вратарей.
– Раскрылись вы в «Динамо» Сухуми, где вас поставили в нападение, а не на край полузащиты, как в Тбилиси. Когда поняли, что в Абхазии становится неспокойно?
– Было напряженно, да, но никто не думал, что дойдет до такого. До войны! Такого никто представить не мог. Между абхазами и грузинами все переплетено было – часто случалось, что жена из Грузии, а муж – из Абхазии. Или наоборот. И потом, выходит, жена против мужа должна была идти. До сих пор не могу понять, как удалось столкнуть людей лбами. Очень сильно кто-то постарался.
– Когда в последний раз были в Абхазии?
– Тогда же – в 91-м. После ни разу не ездил. Не то, что не хочу, просто очень тяжело. Там родительский дом, который они своими руками построили. Приехать, посмотреть – и уехать обратно, это больно. А так люди ездят. Знакомые бывали в Абхазии и ничего. Абхазы, знаю, тоже ездят в Тбилиси лечиться или еще зачем-то. И никто не спрашивает, почему ты сюда приехал. Такого не было и никогда не будет.
– Вы рассказывали, что хотели бы когда-нибудь вернуть дом в Абхазии. Есть подвижки?
– Здесь нет ничего такого. Этот дом построили мои родители, на ровном месте. В этом доме мы жили. Все, что помню о родителях, связано с этим домом. Поэтому нет ничего зазорного в том, что мечтаю вернуться туда. Бывает так, что мудрые люди садятся, решают проблемы и приходят к мнению, что пора мириться. И возвращаться, чтобы жить. Грузии и Абхазии тяжело друг без друга.
– В сочинской «Жемчужине» вы играли у Арсена Найденова. Человек с прекрасным чувством юмора. Например, как-то он приложил сто долларов к ушибленному колену футболиста и сказал: «Ну что, полегчало?». Ваша любимая история о нем.
– Только с хорошей стороны запомнился. У нас с ним были чисто профессиональные отношения. Перед игрой обычно каждому футболисту что-то говорил, а когда доходило до меня, ограничивался простым: «Гоча, ты знаешь, что делать». Коротко и ясно. Помню еще, после одного поражения Найденов зашел в раздевалку и сказал: «Идите в бухгалтерию – за премиальными». – «Мы же проиграли». – «За хорошую игру». Удивил этим.
– У Найденова, при всем к нему уважении, репутация человека, знавшего толк в договорных матчах. Как к этому относились?
– С этими вопросами не ко мне. Я органически ненавидел эту тему. Никогда не лез с такими вопросами к тренерам, а они никогда не обращались с этим ко мне.
– С «домашним» судейством часто сталкивались?
– Это было что-то ненормальное. Дважды в одном городе просто уходил с поля – минуте на 35-й. Почему? Заметил, что все бесполезно. Было три варианта: остаться и опозориться до конца, остаться и ударить судью или остаться и покалечить противника. Хорошо, что включились мозги – решил вообще уйти. На следующей день в протоколе ничего не было – ни желтой, ни красной карточки. Время было такое. Какой это был город? Называть не стану. Потому что, может, там есть люди, которые за меня болели. Не хочу их чем-то обижать.
– В «Жемчужине» вы пересекались с Константином Коваленко. Почему он не заиграл, как мог?
– Причина та же, что у всех хороших футболистов, – сложный характер. Кому-то это помогает, кому-то мешает. Ему, видно, помешало. Но игрок был очень талантливый, с мячом на «ты».
– В Сочи одним из первых стали приезжать иностранные футболисты. Кто особенно запомнился?
– Сириец Ассаф аль-Халифа и бразилец Мендес. Причем у нас ведь тогда не было переводчика в команде. Аль-Халифа более-менее разговаривал, а вот Мендес почти нет. Но парень веселый, не пытался скрыться, на виду был. Его особенно удивляло, сколько пьют в России. И холода, конечно. Заиграл потом в Ташкенте, много забивал, почти в каждом матче становился лучшим. Правда, закончил плохо – во время матча сердце не выдержало.
– В первой половине сезона-93 в высшей лиге России вы забили 13 мячей, шли первым в гонке бомбардиров. Почему уехали на Кипр?
– Когда был в «Жемчужине», мои близкие потеряли все. Абсолютно. Надо было начинать с нуля, что-то менять. Наверное, не стоило уезжать, хотя бы сезон еще отыграть в России, но все равно не считаю отъезд ошибкой. Там у меня родилась дочка. Может, окажись рядом опытный человек, все сложилось бы по-другому. В любом случае ни о чем не жалею.
– Поездка на Кипр помогла решить проблемы?
– Да. Там от меня ждали очень многого. Плюс были проблемы со здоровьем – разорвал связку на ноге. Ненормальные боли. Это тоже сказалось в плане отъезда. На Кипре помогли, вылечили, в итоге забил в чемпионате 19 мячей.
– Уровень жизни и зарплат на Кипре сильно отличался от того, что было в России?
– Сильно. Там не боялся ничего. Даже если в квартире что-то есть, можешь дверь не запирать. Если машину забыл закрыть, не страшно. Я бумажник дважды оставлял на таксофоне – дважды приносили домой. Хотя сумма в нем немаленькая была – две тысячи долларов. Хотел отблагодарить людей деньгами, они обижались. В итоге заказывал пиццу, угощал – тогда довольные уходили.
– В России в начале 90-х сложнее жилось?
– Ну, хорошую машину лучше было на двойную сигнализацию поставить и еще цепью привязать к чему-нибудь. Тяжелый период.
– Вернувшись в Россию, вы помогли «Жемчужине» остаться в высшем дивизионе, а потом перебрались в Нижний Новгород – к Валерию Овчинникову. Главное воспоминание?
– В приметы верил, как и Найденов, кстати. Тот если команда выиграла, костюм, рубашку – ничего не менял. А у Бормана упаси бог, если автобус сделал остановку по дороге на матч. Притормозить можно, но останавливаться – нет, даже у светофоров. Водитель выкручивался как мог, гаишники тоже знали об этом, помогали, чтобы мы спокойно доехали до стадиона.
– В сборной Грузии вы провели 8 матчей, а потом сами попросили не вызывать вас в сборную. Не пожалели?
– Моя вина. Сказал Кипиани: «Больше не вызывай». Очень зол был. Тогда играли против Англии на «Уэмбли», вышел во втором тайме, получил момент. Было два варианта: перекидывать вратаря или уходить в центр и бить. Почему-то выбрал первый, но опорная нога поехала, не забил. Это уже было для меня наказанием, а Кипиани минут через 5-10 еще и обратно меня заменил. Вот и высказал, и назад было уже не отыграть. Тогда у нас достойная команда была, но в группе попадались все время две топ-сборные, а дальше проходили только два первых места. И мы все время третьими становились.
– Шанса вернуться совсем не было?
– Нет. Плюс через полтора месяца мениск полетел. В товарищеской игре против «Динамо» Тбилиси. Нас уже всех стол ждал, надо было просто отбегать спокойно. Меня тогда в Эмираты позвали, предложили столько, что обеспечил бы себя на годы вперед. Но тут травма – и получилось все по-другому. Судьба.
– В 2007–2009 годы вы были техническим директором «Жемчужины». Считалось, что в клуб пришли амбициозные люди. Почему не получилось возродить команду?
– Президентом клуба был Дмитрий Якушев, вложения сделал огромные. Но, наверное, надо было строить все заново. Начинать с инфраструктуры, взять землю, постелить поле, маленькую гостиницу. А так постоянная аренда газона, даже для тренировок, со временем в очень большие деньги выливалась.
– Что хотели бы изменить в жизни, если бы могли?
– Чтобы вот этой войны не было.
– Какие цели сейчас?
– Глобальных – нет. Найти хорошую работу - вот этого точно хочется.
Фото: личный архив Гочи Гогричиани, РИА Новости/Владимир Родионов
