Реплика комментатора «Матч ТВ» Романа Трушечкина о единственном тренере, который не поленился явиться туда, где должна быть целая очередь из тренеров.
Чемпионат мира в России бывает примерно один раз в жизнь, и я почему-то думал, что у нас выстроится целая очередь из кандидатов в тренеры сборной. Ведь если тренировать национальную команду своей страны – показатель нормального здоровья тренерских амбиций, то работать со сборной на домашнем турнире – показатель такого здоровья, про которое у нас говорят: «Да с таким можно в космос лететь».
Но человек, обладающий гагаринской готовностью сказать «поехали», нашелся только один. А еще с двумя, которые своего желания никак не проявляют публично, люди из РФС сбивчивым полушепотом ведут затяжные переговоры. И не исключено, что в процессе присутствуют даже какие-нибудь таинственные иностранцы. Топовые, как говорил Виталий Мутко. Хотя вот тут получается странно: если к тренеру из-за границы мы предъявляем абсолютный качественный стандарт, то почему этот же критерий не применяется к своим?
До чемпионата мира осталось два года, до Кубка конфедераций – всего год, и пора окончательно расстаться с иллюзией, что наша сборная к важнейшим турнирам в своей истории готовится системно. Примеры таких систем – испанской, немецкой, – так и остались у нас предметами досужих разговоров. Мы тысячи раз указывали друг другу на эти успешные футбольные нации, но так и не взяли ничего у них и не разработали своей собственной, суверенной системы.
Роман Трушечкин объясняет, почему Мамаев и Кокорин – это не Бивис и Баттхед
Сборная не вышла из группы на Евро-2016. А это, как ни крути, ключевой тест на наличие поколения, готового к большим делам. Поэтому следует заранее прикрутить до минимума уровень наших ожиданий. Ведь каждый раз нам больнее всего именно из-за трагического разрыва между ними и реальностью.
Работающая система дала бы нам выбор не только между разными игроками с высокой степенью взаимозаменяемости, но и точно такой же выбор среди тренеров. Они тоже были бы готовы войти в проект на любом этапе, они знали бы, что делать, потому что никакой отсебятины не требовалось бы.
Вместо этого – снова интеллектуальное казино, в котором будь ты хоть семи пядей во лбу, в ответ все-таки нужно попасть. Того берем или не того? А этот – сможет, или будет как всегда?
Мы сейчас у самого истока нового русла истории сборной, поэтому избавимся от очередной иллюзии: никакого выбора у нас нет. И становится страшно: а если бы и Черчесов не выразил желания?
Но Станислав Саламович спас всех нас, не сделавших уроки. Он бодро тянет руку с первой парты и готов выйти к доске. Кого-то может испугать эта неприкрытая амбициозность. Вспоминается Анатолий Бышовец, зорко следивший за работой своих коллег из вип-ложи «Лужников». Но сходство, пожалуй, заканчивается на определении тренерского типажа. И Бышовец, и Черчесов относятся к такому классу специалистов, которые всегда в зоне действия сети. В противоположность тем «неабонентам», которые по-своему тоже хорошие тренеры, но они как раз созданы для долгоиграющих систем, где нужно с головой на годы погрузиться в кропотливую работу и отключить телефон, чтобы не отвлекал.
Роман Трушечкин – о разочаровании от интервью Слуцкого
Системы у нас, как мы уже понимаем, нет, поэтому Станислав Черчесов с его бодрой готовностью каждое утро просыпаться в новом проекте – годный кандидат. С чего он начнет? Точно не вот с этой круговой исповеди в стиле анонимных алкоголиков. Черчесов формировал свой предметный взгляд на будущую работу еще до того, как Леонид Слуцкий увез команду во Францию. Сидел на трибуне во время контрольного матча с чехами. Так было и ровно 10 лет назад в той же самой Австрии, когда он, свеженазначенный спортивный директор «Спартака», наблюдал за спаррингами команды Владимира Федотова, а на мой вопрос о круге своих обязанностей уклончиво отвечал: «Пока присматриваюсь».
После того, что случилось на Евро-2016, любой здравомыслящий тренер сборной России постарается сделать по-другому, вплоть до противоположности. Он понимает, что от бесхарактерной команды ждут проявлений характера, от хаотичной тактически обороны – строгого спокойствия, от притупленного нападения – голевой остроты. Это на первых порах должно упростить задачу Черчесова на уровне подхода. Подход – от противного.
Но как? Только ломая стереотипы. Другого пути не видно. Говорят, что у нас нет других игроков? Значит, будут. Найдем, подтащим, научим. Тут Черчесов обязан ориентироваться еще на одного коллегу – Курбана Бердыева. Ведь у части футбольного общества точно есть запрос на него и его метод. Мы хотим видеть, как знакомые игроки по-новому раскрываются в продуманной игровой системе, как второй шанс получают давно списанные люди. И Черчесов обязан будет дать нам как «антислуцкого», так и немного «Бердыева».
Но он, конечно, как всегда предпочтет быть самим собой. И уже в этом первая часть плана будет реализована, ведь на смену тренеру постоянной глубокой творческой рефлексии приходит тренер показательно уверенный в себе. Самолюбивый, но ироничный и самоироничный, а это – предохранитель от тщеславия.
Горячий, но рассудительный. Осетин, но австриец. Хотели Йоахима Лева с экспрессией Антонио Конте? Вот он.
Черчесов обозначает собой различие между просто готовностью к большому вызову и – желанием большого вызова. Он понимает, что в ближайшие два года тренер сборной России – это такая главная роль, исполнитель которой не мельтешит каждую секунду на экране, но в 2018-м становится одним из первых лиц страны.
Текст: Роман Трушечкин
Фото: globallookpress.com, РИА Новости/Владимир Песня
