Футбол

«Я даже трупы вскрывал — в жизни это пригодилось». Футбольный врач Иван Лузанов — о спасении людей, коронавирусе и лечении Джибриля Сиссе

«Я даже трупы вскрывал — в жизни это пригодилось». Футбольный врач Иван Лузанов — о спасении людей, коронавирусе и лечении Джибриля Сиссе
Иван Лузанов / Фото: © Facebook* Ивана Лузанова
А также о боксе, чуме в Узбекистане, помощи Рамзану Кадырову и вредной энергетике.

Иван Лузанов двадцать пять лет работал врачом и массажистом — ЦСКА, «Торпедо», «Арсенала», «Левски», «Терека» и «Кубани». А теперь рассказывает, как:

«Драться любил только на ринге»

Николай Королев и Альгирдас Шоцикас / Фото: © РИА Новости / Леонид Доренский

— Я родился в Алтайском крае, а потом рванул с родителями в Зарафшан — молодой город в Узбекистане, где добывали уран и золото. Если честно, в советское время там жилось очень хорошо — магазины были завалены продуктами, всего хватало, была хорошая медицина. Там я сначала занимался штангой — как старший брат. Сила у него была сумасшедшая, но технику не поставили, и большего он достиг уже на ветеранских соревнованиях — стал четырехкратным чемпионом Азиатских игр и два раза серебряным призером чемпионата мира по силовому троеборью.

А я увлекся боксом. После поступления в пермский мединститут первые три курса запрещалось ездить на соревнования, была тяжелая учеба, но на четвертом я победил на турнире в Брянске. Выиграл три боя досрочно и один по очкам. В решающем поединке завалил во втором раунде финалиста молодежного чемпионата СССР и стал мастером спорта. Мне предлагали бросить институт, чтобы серьезнее окунуться в бокс, но я отказался: «Ни в коем случае. Профессия на первом месте».

Но бокс все равно очень любил. Помню, например, чемпионат среди тяжеловесов в Барнауле. У меня — полутяжелый вес, я на десять килограммов легче всех, но все равно поехал. В первом бою завалил противника, но потом обнаружился мой недовес, и я продолжил выступать как бы вне конкурса. Один мастер спорта предложил: «Давай потихоньку биться». — «Я терпеть не могу «потихоньку». Как дал ему в одну калитку. Но организаторы боялись, что полутяж станет чемпионом среди тяжей и признали победителем моего соперника. Когда судья поднял его руку, весь зал засвистел.

Драться я любил только на ринге. В Советском Союзе учили: боксер ни в коем случае не должен никого обижать на улице. Но однажды на нас с другом, тоже мастером спорта по боксу, напали шесть пьяных. Мы двоих положили, а остальные разбежались. Была лишь пара таких случаев. Первым я никогда не бил.

«Жена чудом не заразилась чумой»

Семьи, вывезенные из Ферганской долины Узбекской ССР / Фото: © РИА Новости / Егоров

— В медицину я пошел после неудачной попытки поступить в томский политех. Девушке, с которой учился в одной школе, тоже не понравилось в политехе (другом, новочеркасском), и она предложила вместе поехать в пермский мединститут. Мы учились в одной группе, жили вместе и поженились. На первом курсе она мне очень помогала — с физикой, химией, историей партии.

Потом пошли медицинские дисциплины, и появилась возможность ассистировать хирургам при операциях — я охотно в этом участвовал. Даже трупы вскрывал. В жизни мне это пригодилось. Лучше узнал анатомию.

А некоторые люди, впервые увидев кровь, теряли сознание и бросали мединститут. Видимо, родители засунули, а это не их стезя. Я же и учился, и приносил институту очки на боксерских турнирах, и работал — ночным сторожем в женской консультации. Народу там не было, поэтому я спокойно готовился к занятиям (в читальном зале не нравилось — засыпал), а утром разгребал снег лопатой.

В итоге я стал спортивным врачом, а жена — специалистом по особо опасным инфекциям. В Узбекистане несколько раз обнаруживали чуму среди грызунов. Боролась она и с холерой. Очень тяжелая работа — ты постоянно в защитном костюме, но он все равно не изолирует на сто процентов. Однажды жена чудом не заразилась, когда была плохо одета и наткнулась на верблюда с чумой.

Вирусы — это не шутки. Они сильно вредят легким. Ты можешь перенести болезнь на ногах, но рано или поздно она отразится на здоровье.

«Кровь хлещет, нога сломана, кость торчит»

Фото: © Facebook* Ивана Лузанова

— Окончив мединститут, я вернулся в Узбекистан и работал врачом в спорткомплексе, а потом — в команде второй лиги «Зарафшан». Ехали однажды на игру в Фергану, и меня разбудили ночью: «Выходи — твоя работа». Оказалось, мотоциклист врезался в «уазик». Кровь хлещет, нога сломана, кость торчит. Я жгуты наложил, а потом приехала скорая, и врач мне сказал: «Ты молодец. Иначе бы он умер от потери крови». Другой случай — увидели из автобуса человека, сбитого машиной. Хорошо, что с собой лед был. Приложили ему к голове и передали скорой.

Вне футбола тоже было много таких эпизодов. Однажды — уже в России — выехали на взлетную полосу, и вдруг крик: «Доктор есть? Пассажиру плохо». Я подбегаю — лежит парень с закрытыми глазами, пульса нет. Я ударил ему под сердце, он вздрогнул. Плеснул в лицо водой — и он задышал. Говорю: «Снимайте его с самолета. Если сердце опять остановится, второй раз я его могу уже не спасти». В таких случаях главное помочь в первые три минуты.

Я стал более универсален благодаря тренеру «Зарафшана», который в конце восьмидесятых посоветовал мне стать еще и массажистом: «В жизни пригодится». Я закупил литературу (шведскую, финскую, еще какую-то) и съездил в Москву на курсы мануальной терапии. Через год ко мне на прием записывались со всего Узбекистана. Очередь — на три месяца вперед.

Я руками чувствовал чужую боль. Закрывал глаза и видел, где чистая энергетика, а где грязная. Грязную убирал. Увидев, как я руками обнаруживаю и снимаю боль, преподаватели, приехавшие в Узбекистан, выписали мне диплом международного класса.

Дальше я занимался самосовершенствованием и понял, что главное — суставы и связки, а не мышцы. Убираешь напряжение в связке — и мышца сама возвращается на место. Со временем научился находить причину боли, а не лечить только следствие, на которое жалуются восемьдесят процентов людей. Например, если болит колено, то причина скорее всего в неправильной работе голеностопа или бедра. Один мой пациент жаловался на желудок, но дело было в пятом и шестом позвонке — я убрал там блок, и боль в желудке исчезла. А если жалуются на шею, то я начинаю лечить с поясницы.

Главное — лечить не болячку, а весь организм. Для этого нужно очень хорошо знать анатомию. Если начинать комплексное лечение сразу после получения травмы, то восстановление проходит быстрее. Боль — это вредная энергетика. Я нащупываю ее руками и убираю. Так я лечил у женщин даже рак грудной железы.

«Поработал с Кадыровым четыре дня и убрал отек»

Фото: © YouTube

— В 1995-м играющий тренер «Зарафшана», которому я вылечил голеностоп, посоветовал меня Тарханову в ЦСКА. Из той команды половина игроков работает тренерами — Семак, Хохлов, Минько, Бушманов. Потом мы с Тархановым перешли в «Торпедо», и ко мне стали ездить лечиться бразильцы из Тулы — очень позитивные ребята. В итоге я стал работать в «Арсенале» — приходилось делать и уколы, и капельницы, почти не оставалось времени на мануальную терапию.

В одном из матчей на стадионе Стрельцова нашему игроку двинули ногой по печени — он терпеливый парень, и, увидев, как он закрутился от боли, я побежал к нему и замахал рукой скорой. Его увезли в больницу, сделали тампонаду, и через неделю печень срослась.

Во втором круге в «Арсенале» закончились деньги, и ситуация резко ухудшилась. Владимир Федотов, с которым мы работали в ЦСКА, позвал меня в «Левски». При Федотове «Левски» играл здорово, но со стороны началось давление — кто-то захотел наполнить состав своими игроками. В итоге сильных продали, а слабых купили. Федотов был против, но его не послушали и уволили, хотя команда при нем не проигрывала. Он уехал, а меня попросили остаться.

В Софии у меня был физиопроцедурный кабинет, и я многому научился. Одному игроку не помогла физиотерапия, и я выяснил, в чем дело. Оказывается, каждая клетка организма имеет полюса. Внутри минус, а снаружи плюс. При ушибе плюс меняется на минус. Физиотерапия не решает эту проблему, а только вредит. Поэтому после травм я вручную менял игрокам минусы на плюсы и только потом приступал к физиотерапии.

В Болгарии я проработал три года. Спонсор «Левски» жил в Израиле, в Софии бывал наездами, а потом ему запретили приезжать в Болгарию, он потерял интерес к клубу и прекратил финансирование. Я вернулся в Россию.

Федотов был в «Спартаке». Говорил мне: «Никуда пока не устраивайся». Я подождал три месяца, но со «Спартаком» не срослось, и я согласился на предложение «Терека». Мы жили в Кисловодске (там я однажды спас ребенка-теннисиста, у которого застряла конфета в горле — хорошо, что я рядом оказался, положил его набок и пальцем вытащил конфету), а в Грозный приехали на один день только после победы в Кубке России. Там ощущалось напряжение — блокпосты, бронетранспортеры…

А однажды я уехал в отпуск в Москву, и мне сказали, что Рамзан Кадыров — он еще не был президентом Чечни — получил травму в игре. Попросили приехать и вылечить его. Я поработал с ним четыре дня и убрал отек.

«Сиссе ходил в Краснодаре только в мой кабинет»

Джибриль Сиссе / Фото: © РИА Новости / Виталий Тимкив

— После «Терека» я перешел в «Кубань» и проработал там больше десяти лет. При мне несколько раз менялись игроки, тренеры и руководители, мы вылетали и возвращались, но в клубе всегда царил душевный климат. Такой обстановки я больше нигде не встречал. Из-за нее у меня с любым новым человеком складывались хорошие отношения — с Аршавиным, Ганчаренко, Сиссе, со всеми.

Джибриль приехал с травмой и ходил в Краснодаре только в мой кабинет. Я убирал ему боль в колене. Прощаясь с командой после игры Лиги Европы с «Валенсией», он обнял только меня — больше ни к кому не подошел.

В Краснодаре я разработал программу для восстановления игроков в бассейне. Даже после крестов восстанавливал игроков быстрее, чем за шесть месяцев, но выходить на поле раньше, чем через полгода после разрыва, все равно нельзя — иначе велик риск рецидива.

В «Кубани» играло много африканцев, и я выявил такую закономерность: чернокожие реже травмируются, но дольше лечатся. Тонус повышенный, а кровообращение хуже. Белые, наоборот, травмируются чаще, но лечатся быстрее.

После «Кубани» я несколько месяцев поработал в «Пюнике» и вернулся в Москву — здесь спокойнее, здесь внуки, здесь старые знакомые, которые часто просят помочь со связками и суставами. Помогаю всем, кому могу — никому не отказываю.

Жаль, что сейчас нельзя на улицу выходить. Хотя как врач понимаю — чем жестче карантин, тем лучше, тем быстрее вирус пойдет на спад. Ну, и ультрафиолет в любом случае будет уничтожать вирус. Правда, не знаю, когда в Москве будет солнечно. 

Читайте также:

* Соцсеть, признанная в России экстремистской