Кандидат экономических наук Тимур Лепсая привозил в «Сатурн» южноамериканских звезд, помогал Жано Ананидзе продлевать контракт со «Спартаком» и два года был генеральным директором «Балтики», превратив клуб из аутсайдера ФНЛ в претендента на выход в премьер-лигу.
- Как в 23 года стать спортивным директором топ-клуба премьер-лиги?
- Почему Жано зимой не уехал в Голландию?
- Отчего все боятся агента Перейро, трансферной цели «Спартака»?
- Почему год назад «Балтика» осталась без денег?
«Радовались, когда в «Сатурн» приезжали холостые ребята»
— Почему в юности выучили испанский?
— После английского хотел взяться за итальянский. Нравилась культура, кухня Италии. Но в университете управления, куда я поступил, тогда не было итальянской кафедры, и я выбрал максимально близкий язык — испанский. Благодаря ему и попал в футбол.
— В «Сатурн»?
— Да, одним зимним вечером, когда я готовился к диплому после госэкзаменов, пришел сосед по лестничной клетке, гендиректор «Сатурна» Николай Гелюк, и попросил позвонить в Аргентину — провести приватные переговоры с аргентинцем Николасом Павловичем. Я позвонил, договорился, и Гелюк предложил мне работать в «Сатурне».
— Ваша реакция?
— Я не планировал работать в футболе, но перед дипломом было свободное время, так что согласился. Вскоре стал начальником международного отдела «Сатурна» и отказался от конкретного интересного предложения «Газпрома».
— Почему?
— Мы почти весь сезон шли в тройке, перед игрой с лидером, ЦСКА, отставали от него на четыре очка, имея игру в запасе, и я сказал, что из этой команды не уйду. В моем отделе трудились Роман Асхабадзе и Дмитрий Крайтор, работающий сейчас в «Спартаке». Потом, в двадцать два года, я фактически стал спортивным директором «Сатурна».
— Зачем «Сатурн» сменил тренера Шевченко на Романцева, когда шел в тройке?
— «Сатурн» не был готов к чемпионству, но когда к нему приблизился, произошло головокружение от успехов. Если бы мы спокойно, без кадровых перестановок, закончили тот год, то точно были бы в тройке. Но в середине сезона освободился Романцев, и вроде как нельзя было его упускать — со мной на тот момент не советовались.
— Какие бытовые проблемы возникали у южноамериканцев, которых вы привозили в «Сатурн»?
— Часто затапливали соседей. Их жен и детей постоянно приходилось куда-то возить — они были полностью дезинтегрированы. Помню, плевались с жены Пабло Гиньясу — дотошная дама, всегда всем недовольна. Они потом развелись.
Мы радовались, когда приезжали холостые ребята.
— Павлович как раз с другом жил.
— Да, но ничего крамольного в этом нет. Они друзья с детства. Слухи насчет Николаса — ерунда. Многие московские девушки в этом убедились.
— Гиньясу играл за сборную Аргентины, выиграл Кубок Либертадорес — почему до этого он не прижился в «Сатурне»?
— Мы надеялись, что Пабло станет одной из главных звезд нашего чемпионата. Он здорово выглядел на сборах, да и в играх был неплох. Совсем не бил по воротам, зато остальное — на высоком уровне.
— В чем же проблема?
— Он пришел при Романцеве, а потом тренером стал Тарханов, который не особо рассчитывал на Гиньясу, но очень хотел парагвайского нападающего Фреди Барейро, неплохо выступившего на Олимпиаде-2004. За те же деньги мы могли взять в «Сан-Паулу» Графите, но Тарханов настоял на Барейро, и я начал нудные переговоры с президентом «Либертада» — мы даже поругались. Потом, кстати, он стал президентом Парагвая.
— Что за человек?
— Интересный персонаж. Агенты сообщили, что, кроме банков и табачных компаний, он землевладелец. За несколько лет до наших переговоров на его частном аэродроме сел самолет, до отказа груженный кокаином. Была целая спецоперация по его задержанию.
— Из-за чего ругались?
— За Барейро долго требовали три миллиона евро, но нам удалось снизить стоимость, отдав «Либертаду» Гиньясу. После года в Парагвае Пабло уехал в бразильский «Интернасьонал», где мы с ним встретились.
— Как?
— Я прилетел с друзьями из Аргентины, где тогда жил, в Порту-Алегри — посмотреть Гренал (дерби «Гремио» — «Интернасьонал»). Мы случайно остановились в отеле, где команда Гиньясу готовилась к матчу. Он как капитан обедал за тренерским столом. Увидев меня в дверях ресторана, вскочил и побежал навстречу. Мы тепло пообщались, было прикольно.
«Барихо дал результат — побил брата Акинфеева»
— Кто самый дорогой из южноамериканцев «Сатурна»?
— Думаю, Барейро. Но потом «Либертад» выкупил у нас Гиньясу за 2,4 миллиона, так что, по сути, получился обмен.
— Барихо и Монтенегро обошлись дешевле?
— Да. Если не ошибаюсь, заплатили только комиссию агентам. Они приходили по свободному трансферу.
— Барихо пришел в двадцать семь лет. Вряд ли рассчитывали на выгодную перепродажу?
— Конечно. Нужен был быстрый результат. Ну, что ж, он его дал — побил брата Акинфеева.
— В смысле?
— Легенда гласит, что болельщик, который вмешался тогда в драку ЦСКА и «Сатурна» — брат Акинфеева. Не знаю, правда это или нет.
— Самый сильный в южноамериканской компании «Сатурна» — Монтенегро?
— Думаю, да. Рядом с ним — Лукас Пусинери, но у него сложный характер: первые дни в России плакал, что ему тяжело без мамы и собаки. Годы спустя я повел друзей на дерби «Расинг» — «Индепендьенте» и услышал из-за спины: «Добрий день!» Это был Пусинери — он сейчас тренирует в Колумбии.
— Кстати, мы собрали в «Сатурне» почти всех лидеров «Индепендьенте», ставших с тренером Пеллегрини чемпионами Аргентины: Гиньясу, Монтенегро и Пусинери. Их партнеры Форлан и Инсуа тоже могли быть в «Сатурне».
— Что помешало?
— Инсуа прилетел в Москву, был у нас на базе, мы обо всем договорились, оставалось только подписать в аэропорту контракт перед его отлетом — он возвращался в Аргентину за семьей и вещами. По дороге в аэропорт мне позвонили: «Не согласовали контракт с руководителями области. Рви его».
— А с Форланом что?
— Вели конкретные переговоры в Мадриде с ним и его агентом, но не потянули их финансовые запросы. Могли взять и Джефферсона Фарфана. До него у нас уже был перуанец — Мартин Идальго, которого Романцев выгнал на первой же тренировке.
— Как это было?
— Олега Ивановича представили, и перед выходом из раздевалки он сказал: «Ребята, надеваем бутсы с шипами». Латиноамериканцы ненавидят тренироваться на шипах, и Идальго вышел на резинках. Романцев его тут же выгнал. Показал, что он босс. Окей, вам Идальго не нужен, а нам с ним что делать? У него контракт, а до закрытия трансферного окна день-два.
— Как это связано с Фарфаном?
— Пытаясь устроить куда-то Идальго, я узнал от его агента, что можно за полтора миллиона забрать нападающего «Альянса Лима» Фарфана. Но оперативно просмотреть его было трудно. Тогда не было Instat и Wyscout, и мы возили из Бразилии и Аргентины чемоданы видеокассет — пограничники сходили с ума. В случае с Фарфаном посмотрели записи, которые нам предоставил «НТВ-Плюс», и сделали вывод, что парень интересный.
— Почему не купили?
— Один из руководителей «Сатурна» сказал мне: «Полтора миллиона — много. Если за миллион отпустят — возьмем». За миллион нам его не отдали, и он уехал в ПСВ, где стал звездой. Не сложилось у нас и с Алешанде Пато.
— Как о нем узнали?
— Полетели просматривать Тингу (темнокожего опорника с длинными дредами), и за пятнадцать минут до конца вышел 16-летний мальчонка — кружил, творил, а это его первый или второй матч в карьере. За ужином с вице-президентом «Интернасьонала» поняли, что Тингу не потянем (просили семь-восемь миллионов — его купил «Дортмунд»), и спросили: «А Пато сколько стоит?» — «Сам не знаю, он только начинает. Думаю, будет большой звездой. Хотя, может, и не станет. Так что давайте три миллиона». Власти Московской области точно не пошли бы на такие траты.
— Кто из южноамериканских агентов запомнился?
— Самый интересный — Пако Касаль. Первый в мире, кто на футболе заработал миллиард. Агент всех звездных уругвайцев — например, Гастона Перейро, которым интересовался «Спартак». С Касалем нельзя так — за спиной договориться, а потом поставить его перед фактом. Иначе он пойдет на принцип. Жесткий дядька. Много раз был под следствием, обвинялся в серьезных вещах.
— Как проявлялась его жесткость?
— Было время, когда без его участия нельзя было купить ни одного уругвайца. Его просто боялись. Зато он реально обеспечивал продажи. У него были серьезные связи с итальянскими коллегами, которые контролировали футбольные клубы. На рубеже восьмидесятых-девяностых покупками уругвайских футболистов вуалировали другие сделки. Но игроки-то приезжали и классно выступали. По соотношению сильных игроков и числа жителей Уругвай — самая футбольная страна мира: это заслуга Касаля.
— Познакомились с ним при покупке Хавьера Дельгадо?
— Нет — после «Сатурна», когда работал в Аргентине. Игроки уровня Дельгадо Касаля уже мало интересовали. Хотя Хавьер — неплохой футболист с сумасшедшей левой ногой. Кличка — cabeza (голова).
— Почему не раскрылся в России?
— Южноамериканцам было тяжело раскрыться в «Сатурне». Сейчас понимаю: когда их было максимальное количество, стоило взять южноамериканца в тренерский штаб. В «Сатурне» хорошо адаптировались только бразильцы. Бразилец Жан Нарде даже женился на русской девушке Марине.
«Агент Марадоны и Кавенаги выпал из окна»
— Многих аргентинцев в Россию привез Хорхе Ситерспилер. Знакомы с ним?
— Конечно, это же бывший агент Марадоны. Познакомился с ним случайно. Мы в гостинице «Балчуг» вели переговоры по Монтенегро, а за соседним столом «Спартак» договаривался по Кавенаги, клиентом Ситерспилера. Агент Монтенегро познакомил нас, мы потом много общались, но в «Сатурн» он игроков не привозил.
Не так давно Хорхе выпал из окна. Официальная версия — самоубийство.
— В поездках по Южной Америке сталкивались с опасностью?
— Бывало. Однажды полетели с Сергеем Жуковым (ныне — главным тренером «Сатурна») смотреть какого-то игрока «Сан-Лоренсо», любимого клуба Папы Римского. Стадион клуба находится на границе бедного криминального района. Нашего парня заменили на шестидесятой минуте, и мы пошли на стоянку. Смотрим — а наша машина перекрыта другой.
— Что предприняли?
— Пытались оттолкнуть преграду. Подошла группа подростков — 13-15 лет: «Дайте сто песо, и мы поможем». Освободили проезд, аргентинский агент сел за руль, я тоже пошел в машину, а Сергей шел последним. Вдруг я краем глаза заметил какую-то движуху. Поворачиваюсь: двое держат Сергея, а третий его уже практически режет.
— Ничего себе.
— Но пацаны-то щуплые. Раскидали их, они побежали, а мы в порыве азарта кинулись вслед. В середине фавелы я спросил Сережу: «Куда мы бежим? Зачем нам это надо?» Развернулись и уехали.
— Самая стрессовая футбольная командировка в Бразилию?
— Искали атакующего полузащитника и выбирали из трех парней. До закрытия трансферного окна оставалось две недели и за это время мы совершили внутри Бразилии шестнадцать перелетов: Порту-Алегри, Белу-Оризонти, Салвадор… Следуя за игроками, летали как сумасшедшие. В итоге подписали Жана Карлоса. Когда увозили его в Россию, в аэропорту ждала торсида «Фламенго», которая не хотела отпускать Жана. А болельщики «Сатурна» признали его игроком года, хотя он отыграл у нас только вторую часть сезона.
— В Аргентину вы переехали после ухода из «Сатурна»?
— Сначала защитил диссертацию на тему «Транснациональные компании в нефтедобывающей промышленности США», больше года преподавал в университете, но быстро понял, что это не мое — даже несмотря на большое количество второкурсниц. Мне хотелось более серьезного вызова. Предложили построить в Латинской Америке четыре компании, связанные с платежными системами. Четыре года я прожил в Аргентине и Чили. Бесценный менеджерский опыт.
— Самая необычная трудность, с которой там столкнулись?
— Найти в Аргентине айтишника, знающего русский язык. Там-то еще есть украинская диаспора, а вот в Чили было совсем тяжело. Давал объявления, нанимал рекрутинговые компании, ходил в посольство — это оказалось тяжелее, чем найти футболиста для клуба премьер-лиги. Но тоже интересно.
— Как познакомились с Вероном?
— Нам нужно было насытить платежными терминалами небольшую часть Аргентины, чтобы люди видели их на каждом шагу и не боялись совать туда деньги. Буэнос-Айрес большой, пятьсот терминалов там растворились бы. И мы выбрали Ла-Плату, небольшой город рядом со столицей, есть три солидных университета, много молодежи, которая более восприимчива к инновациям. А Верон тогда был президентом «Эстудиантеса» (Ла-Плата) — я познакомился с ним через нашего аргентинского партнера.
После ЧМ-1990 я болел за Аргентину — и не из-за Марадоны, а из-за вратаря Гойкоэчеа, который тащил нереальные пенальти. Верон был одним из кумиров моей юности и в общении удивил эрудированностью, начитанностью, манерами.
— Потом вы занимались агентской деятельностью?
— Нет, просто основал консалтинговое агентство и помогал некоторым футболистам по дружбе. Ананидзе продлевал контракт со «Спартаком», советуясь с нами. «Краснодар» подписал Окриашвили по нашей рекомендации, «Арсенал» — Расича, «Енисей» — Лескано.
— Чем это отличается от агентской деятельности?
— В российском понимании агент — это какой-то полукриминальный дядька, а мне ближе американский подход — хочется развивать имиджевые права футболистов. Плюс — я начал писать концепцию для РФС. Например, есть цель сделать сборную сильнее. Чтобы было больше качественных игроков с российским паспортом. Но у нас это делается старым дедовским кнутом (лимитом на легионеров, который нарушает естественную конкуренцию), а я предлагаю пряник.
— А конкретнее?
— Нужно не вынуждать выпускать российских футболистов, а поощрять за доведение их до уровня сборной. Допустим, вызовут Скопинцева, и все клубы, участвовавшие в его воспитании, получат бонус от РФС. Клубы будут материально заинтересованы в том, чтобы растить футболистов для сборной — если он талантлив, станут наигрывать его, чтобы заработать.
Последними странами, где оставался жесткий лимит, были Украина, Турция и Россия. Турция несколько лет назад отменила лимит и этим летом в одну калитку обыграла чемпионов мира (2:0).
— Почему зимой Ананидзе не уехал в «Витесс»?
— Когда выяснилось, что весной Жано «Спартаку» не нужен, я предложил его Слуцкому, тот, конечно, заинтересовался, мы даже заказали билеты в Голландию, но там, увы, странные правила. Играющий в Голландии футболист должен там же платить все налоги, даже если отдан в аренду и 90 процентов зарплаты получает в клубе из другой страны. Жано был готов на очень солидное понижение, но «Спартак» попадал бы на сумасшедшие налоги. Поэтому переход не состоялся.
«Мы убрали это кафе, где игроки травились гнилыми пончиками»
— Вы говорили, что главная проблема «Балтики» — безденежье. Можно подробнее?
— В середине сезона-16/17 от спасительного места команду отделяло десять или одиннадцать очков. Я пришел в клуб перед последним зимним сбором, хотя весь футбольный мир меня от этого отговаривал. В итоге мы до последнего тура бились за выживание и все-таки оставили команду в ФНЛ. В тот отрезок — с февраля по май 2017-го — финансирование было стабильным.
Перед сезоном-17/18 мы собрали команду, не имея денег на покупку футболистов и даже на выплату подъемных или агентских. Из того состава сейчас многие в РПЛ: Фролов, Почивалин, Шахов, Логашов, Скопинцев (Диму тогда можно было не арендовать у «Ростова», а купить за копейки, но у нас и их не было). Во второй части чемпионата пошли перебои с финансированием, и к концу сезона, когда мы боролись за место в топ-4, накопились достаточно большие долги.
При этом в том же сезоне мы стали самой посещаемой командой ФНЛ, ни одного билета не отдав бесплатно — это моя принципиальная позиция. Мы разве что давали четыреста билетов воспитанникам нашей школы и СДЮШОР № 5, самой большой в Калининграде. Вот им я понимал, почему мы должны дарить билеты. Но остальным-то почему? Мы ночами не спали, готовясь к тестовым матчам перед чемпионата мира, и в итоге даже на ничего не решавший последний тур собрали тридцать пять тысяч — никого не загоняя, как в других городах ЧМ.
— Как пытались увеличить доходы клуба?
— Придя в клуб, спросил: «Сколько зарабатываете на продаже атрибутики?» Человек потупил взгляд. «Я представляю, что мало, но сколько?» — «Ноль. Мы ее не продаем». — «Как это? Я же вижу людей в шарфах «Балтики». Им бабушки связали?» — «Мы заключили договор с фирмой. Она продает атрибутику, а нам дает двадцать шарфов в год».
— «Великолепно. Какие активы у нас есть?» — «Кафе на территории стадиона». Оказалось, «Балтика» еще и платит этому кафе, ничего не получая за аренду. Это разрыв шаблона. Мы убрали это кафе, где игроки травились гнилыми пончиками, и на свои средства открыли магазин с атрибутикой.
— С какими еще проблемами столкнулись?
— Зимой школа «Балтики» не тренировалась. Только если родители платили за аренду какого-то зала — иначе просто негде. Мы с боем вырвали искусственное покрытие, которое собирались утилизировать. Дети стали тренироваться круглогодично. До нас этого не могли сделать двадцать пять лет.
В общем, мы вложили много труда. Не хотелось бросать это на полпути.
— После сезона-17/18 вы могли покинуть «Балтику»?
— У меня было два предложения из премьер-лиги. Одна команда с большим именем. Другая — тоже с немаленьким. Ясно, что предлагали гораздо более заманчивую зарплату. Я признался руководству «Балтики»: «Так дальше продолжаться не может. Мы не решим большим задач без финансирования». Меня заверили: «Готовим серьезного спонсора».
— «Янтарный комбинат»?
— Да, я сам участвовал в переговорах. Понимал, что этот спонсор появился только благодаря губернатору. Мы рассчитывали, что контракт подпишем в мае, но первые деньги получили только в сентябре, когда долг перед игроками стал совсем серьезным. А некоторые ребята к нам пришли из «Тосно» или «Амкара», где год не видели денег. У них же кредиты, семьи, ипотеки — ну, и вообще жить на что-то надо. Соответственно — провалили старт чемпионата.
— С тренером Непомнящим.
— Я бы не позвал Валерия Кузьмича тренером, если бы знал, что три-пять месяцев не будет зарплаты. Человеку в его возрасте тяжело справляться с командой, когда игроки на поле думают, чем им завтра кормить детей.
— Почему на вас злились многие болельщики?
— В Калининграде потрясающие люди, реально любящие футбол, но когда они в толпе, ими легко управлять. В городе были силы, которым очень не нравилось, что чужаки решают проблемы, с которыми они не справлялись много лет. Есть и большие профессионалы — например, президент местной федерации футбола Александр Гвардис, но он пришел на смену, мягко говоря, аферистам. В итоге атмосфера недовольства накалялась, накалялась, и на меня завели уголовное дело.
— Из-за неуплаты налогов?
— Безусловно, у клуба были долги по налогам. Спонсорский контракт проходил десятки согласований, и мы ждали денег. Но шел чемпионат, предстоял вылет во Владивосток. Нужно три миллиона рублей, а их нет и взять негде. Лимит кредита в компании-перевозчике исчерпан. Я позвонил их директору: «Дайте в последний раз». — «Не могу». В итоге билеты нам выписали под гарантию президента ФНЛ Игоря Ефремова, за что ему огромное спасибо.
В прокуратуре меня спросили: «Неявка на матч — уголовное преступление?» — «Нет». — «А долг по налогам — уголовное. Не езжайте на выезд и заплатите налоговой». Тут уже выручил исполнительный директор ФНЛ Шабанов — он подробно описал для прокуратуры, чем грозит неявка на матчи. На первый раз — штраф три миллиона рублей. На второй — исключение из чемпионата. То есть я по-любому обязан заплатить три миллиона (за поездку или штраф за отказ от поездки), либо — снятие с турнира.
— Что решили с налогами?
— Благодаря губернатору нашли другого спонсора, погасили долг, а через два дня на меня все равно завели дело. Его сразу же закрыли, но информацию-то вбросили в СМИ, развели истерию, еще и дописали что-то про мои премии. Совет директоров, как и всей команде, выплачивал мне премии за победы, а реальные бонусы за то, что мы два года подряд выполняли задачу на сезон, я не получил — оставил в клубе, зная его тяжелое финансовое положение.
«Скопинцев не машину купил, а подарил деньги нуждающимся людям»
— Вас критиковали и за новую эмблему.
— Сейчас я понимаю, что мы поторопились с ребрендингом. Будучи кандидатом экономических наук, я увлекся реформами. А реформатор всегда конфликтует с любителями стабильности. Когда построили Эйфелеву башню, парижане хотели ее сжечь или сломать, а сейчас это символ города. Новая эмблема тоже всем бы понравилась, но мы не выигрывали, и болельщики связали это с ребрендингом. Пожалуйста, вернули старую: пять игр, четыре поражения.
— Чем вам старая не нравилась?
— Считаю, она морально устарела. Но я бы не спешил с ребрендингом, если бы знал, что новая эмблема вызовет суперотрицательную реакцию. Понимаю, когда ты болельщик и у тебя татуировка со старой эмблемой, тебе трудновато свыкнуться с новой. Но я лишь хотел, чтобы клуб соответствовал современным тенденциям — шел к упрощению и минимализации, как «Ювентус» с новой эмблемой.
За ребрендинг мы, кстати, заплатили ноль рублей ноль копеек, а не миллионы, как писали (мы вообще на всем экономили). Эмблему бесплатно сделал мой одноклассник, серьезный дизайнер.
— Почему Черевченко убрали после пятого места в сезоне-17/18?
— Закончился контракт. Наверно, стоило попытаться отстоять продление, но в руководстве было два лагеря: один из них был недоволен Черевченко. Была реальная возможность попасть в стыки, какое-то время мы шли на четвертом месте, а потом случилось несколько невзрачных матчей. Например, 0:0 с «Химками» — на новом стадионе при двадцати семи тысячах зрителей. Проиграли в Петербурге, хотя вели. Потом — 0:0 с «Шинником». Болельщики хаяли Черевченко, но я ему благодарен. Думаю, он не жалеет, что покинул «Балтику».
— Почему вы год назад поругались с агентом Селюком из-за ухода ивуарийского форварда Себаи?
— Тогда это вызвало бурю эмоций, потому что Себаи полюбился нашим болельщикам и приносил пользу на поле, но на холодную голову я понимаю, что Селюк просто сделал свою работу: в Калининграде перед его клиентом был долг, а в Тамбове давали больше денег.
— Чем за год в «Балтике» вас удивил Дмитрий Скопинцев?
— Однажды ко мне зашел пресс-атташе клуба: «Константиныч, в клуб пришло благодарственное письмо. Что делать?» — «Давай посмотрим». Там написано: спасибо Дмитрию Скопинцеву за огромную помощь, которую он нам оказал. Выяснилось, что у кого-то в Калининграде сгорел дом, Дима об этом узнал и из своей, мягко говоря, небольшой зарплаты отдал весомую сумму. Для двадцатилетнего парня это достаточно неожиданный поступок — не девушку в бар повел и не машину купил, а подарил деньги людям, которые в этом нуждаются. Потом я узнал, что он, никому не говоря, регулярно тратится на благотворительность.
Он очень непосредственный и искренний парень. Влюбляет в себя с первых секунд общения. Сейчас Дима травмирован, но я уверен, что он дорастет до уровня сборной, потому что живет футболом.
— Негативные периоды в «Армавире» и «Балтике» не отбили охоту работать в российском футболе?
— Нет. Когда в моем юношестве только появился футбол, я смотрел вообще все матчи и просил продавщицу ларька на станции Раменское откладывать мне спортивные газеты — иначе после семи утра их было не купить. Потом, когда работал в футболе, смотреть его стало тяжело. После ухода из «Балтики» я опять смотрю все матчи. Настолько люблю футбол.
«Армавир» я не считаю отрицательным опытом — я пришел в середине сезона, когда клуб боролся за выживание, и по очкам во втором круге мы стали четвертыми-пятыми, но этого все равно немного не хватило. Зато в «Армавире» нет проблем с деньгами. Дай бог, чтобы таких клубов в России было больше. Обладая неким состоянием, владелец Джеван Челоянц тратит личные деньги на клуб и ничего не получает взамен. Строит в Армавире классный стадион, планирует — академию — и зарплату платит день в день.
С «Балтикой» другая ситуация. Клуб развивался, пока была хоть какая-то финансовая стабильность: за последние пять лет клуб трижды вылетал по спортивному принципу - при нас же сначала спасся от вылета, а потом стал пятым. На «Балтику» нужны деньги, и губернатор не закрывает клуб, потому что понимает важность футбола для Калининграда. Помогает чем может — нашел спонсора, но сейчас, как я понимаю, этого спонсора опять нет.
После ухода из «Балтики» у меня было два предложения. Но я понимал, что однозначно столкнусь с проблемами, решение которых не в моей компетенции. И не рискнул. Не хочется работать, как в последние полгода в Калининграде — это было похоже на попрошайничество. Хочется строить и творить.
Читайте также:
- Игорь Ледяхов: «После 0:5 от «Зенита» Эмери растерялся. Думал, состав «Спартака» сильнее»
- Почему ЦСКА не купил Дугласа Косту и Левандовского. Инсайды футбольного скаута
- Почему «Краснодар» отказался от Салаха, а «Локо» — от Мертенса. Инсайды трансферного консультанта
- «Зенит» мог купить Зобнина за 150 тысяч долларов. Но нам сказали, что он медленный»
- «Бышовец гнобил Гилерме, за вратаря не считал». Большое интервью о бразильских футболистах в России
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
