Десять лет назад Александра Проклова была одной из самых многообещающих одиночниц: в свой первый юниорский сезон она завоевала медали Гран-при и заняла четвертое место на чемпионате России. Программы ей ставили под стать темпераменту — огненные, летящие и стремительные. Казалось, вскоре Александра будет бороться за лидерство на мировом уровне наравне с олимпийскими чемпионками Аделиной Сотниковой и Юлией Липницкой, а также Еленой Радионовой. Но травма спины перечеркнула все планы, а вскоре и карьеру.
Сейчас фигуристка тренирует и участвует в международных лагерях. Впервые за долгое время Александра подробно рассказала о чувствах, сопровождавших уход из спорта. Также «Матч ТВ» узнал про знаменитую программу «Дон Кихот» и попросил высказать мнение о современном женском одиночном катании.
«Я решила окунуться в смежную ипостась — а вдруг получится остаться в спорте? Как некая агония, переходный момент между отпусканием прошлого и шагом в новую жизнь»
— Незадолго до завершения карьеры вы перешли от Инны Гончаренко к Елене Буяновой. Почему?
— Если кратко, у нас с тренером начались легкие недопонимания. Думаю, сказалось мое взросление, трудный возраст, собственное «я» проснулось. Это усложнило отношения, в итоге я ушла. Но подробности не хотелось бы освещать. Все равно моя спортивная история быстро подошла к концу. Спина уже была травмированная, и нам с тренером пришлось больше энергии тратить на лечение, нежели на реальную работу. В какой-то момент я поняла, что это бессмысленная гонка: я тренируюсь, но осторожно, чтобы сберечь спину. Эти вечные обезболивающие… делаешь два-три прыжка — и все болит. То есть я перестала тренироваться ради результата.
Конечно, решение остановиться далось тяжело. В любом случае я благодарна Елене Германовне за то, что она находила лучших врачей, отправляла меня в разные точки мира на обследования. Она старалась помочь, но врачи объективно сказали, что нет шансов вернуть спину в спортивную форму.
— Вы пробовались в парном катании с Андреем Депутатом. Какие элементы успели освоить?
— Это произошло уже после моего решения завершить карьеру. С одной стороны, я всегда в душе знала, что по натуре одиночница и вряд ли смогу кататься в паре. В то же время я с трудом отпускала факт прощания со спортом, который долгие годы был смыслом жизни. Знаете, как бывает: мозг все понимает, а сердце не согласно. И я решила окунуться в смежную ипостась — а вдруг получится остаться в спорте? Как некая агония, переходный момент между отпусканием прошлого и шагом в новую жизнь. Я очень боялась перемен. Мы с Андреем изучили базовые парные поддержки — подкрутки, подъемы. Даже страха перед новыми элементами не было. Но вскоре спина дала мне понять, что не выдерживает. Как-то я пришла домой, села в тишине и поняла: хватит всех мучить и тешить себя какими-то надеждами. Надо просто закрыть эту страницу. Жизнь-то продолжается!
— Моим следующим вопросом было «Почему не сложилось в паре?», но вы как раз сами ответили.
— Я изначально чувствовала, что в парном вряд ли получится. Просто все равно очень страшно. Мы, спортсмены, пока находимся в яркой атмосфере, имеем медийность, нас все время куда-то зовут, что-то спрашивают… Нашей жизнью интересуются, мы кому-то нужны.
А в момент, когда ты завершил карьеру, некоторые лишь выпытывают: «Как? Почему? Ну и что теперь?» Но ты все равно понимаешь, что остался за бортом корабля. Ты больше не ездишь на соревнования и сборы, не живешь в спортивном режиме, не наслаждаешься вниманием и аплодисментами, нет драйвовой атмосферы. Ты больше не особо интересен массе людей, о тебе забывают. Вот это сложно принять, сколько бы лет тебе ни было. Всегда страшно кардинально менять жизнь. Но я рада, что вовремя поставила точку и не тратила здоровье — свое и Андрея — на то, что нам обоим вряд ли принесло бы успех. Я была одиночницей, и пусть все запомнят меня одиночницей.
— Что думаете про Евгению Медведеву в парном виде? Какой уровень способна освоить девушка с душой одиночницы, у которой явно есть желание?
— Для уровня шоу реально. Конечно, начав в таком возрасте, уже не станешь Аленой Савченко. Но многим вещам можно научиться при желании и здоровье. Зная целеустремленность Жени, думаю, все получится.
— Лина Федорова говорила мне в интервью, что вынужденный уход из спорта нанес такую психологическую травму, что она до сих пор не может смотреть соревнования фигуристов. Через сколько смогли вы?
— Кстати, мы с Линой много обсуждали этот вопрос: у нас трудности произошли примерно в один период. Какое-то время у меня не было желания видеть прокаты. Думала все забыть и уйти в другую сферу. Рассматривала альтернативные варианты, но ни один не довела до ума.
Так получилось, что моя жизнь довольно быстро перестроилась на тренерское ремесло. Меня постоянно приглашали на сборы и мастер-классы. Вначале я отказывалась, а потом подумала: сделаю разово, пока нет новой стабильной деятельности. В итоге я увидела, что тренерство очень интересно — даже круче, чем я себе представляла. Постепенно проснулось желание, и я погрузилась. Сейчас обожаю тренировать и спокойно смотрю турниры, болею за наших девчонок. Да и работа тренера подразумевает, что я должна быть в теме и понимать, какие прорывы случаются в мире фигурного катания. Первый турнир, увиденный после завершения карьеры, — «Кубок России» 2019 года.
«Сама проявила инициативу кататься в пачке, так как с детства обожаю балет»
— Вернемся к тому, с чего все началось. Как вы пришли в фигурное катание? Читала, что изначально ваша мама любила смотреть турниры.
— Да, мы иногда вместе их смотрели. В четыре года я сама мало что понимала и решала. Просто имела огромное количество энергии, которую надо было куда-то выплескивать.
Родители узнали о наборе в группы фигурного катания и спортивной гимнастики и спросили, куда я больше хочу. Я выбрала коньки, потому что фигуристы из телевизора успели запасть в душу. Изначально настроя на спортивную карьеру у нашей семьи не было. Хотя папа-спортсмен понимал: если у меня начнет получаться и понравится, то я захочу продолжить и посвятить жизнь фигурному катанию. Он знал, какой это сложный и напряженный путь. А мама относилась к моим занятиям более романтизированно.
— Почти всю карьеру вашим тренером была Инна Гончаренко. В чем ее секрет: взять совсем маленькую начинающую фигуристку, обучить сложным элементам и довести до крупных медалей?
— Она невероятный перфекционист, очень требовательная — прежде всего к себе и своим спортсменам. Я видела это каждый день с утра до ночи и взяла от нее настрой доводить до идеала все, за что берусь. Еще Инна Германовна строгая, умеет приучать к труду. Очень люблю своего тренера и благодарна ей за все. Особенно за личностные качества, которые она мне привила.
— Откуда у вас фантастическая растяжка?
— Мне часто задавали этот вопрос: не благодаря ли гимнастике? (Улыбается.) Нет, я никогда ею не занималась. У меня от природы мягкие мышцы и суставы, и тренеры всегда их совершенствовали. У нас даже были отдельные тренировки по растяжке, которые благодаря природным данным давались мне легче, чем другим девочкам. Хотя из-за подвижности суставов в сочетании с большими нагрузками случались и микротравмы.
— А дополнительные баллы растяжка приносила?
— Она повышала общую оценку за компоненты. Например, судьи ставили плюсы за вращение, которое с растяжкой выглядело на льду особенно красиво. Сейчас этим уже никого не удивишь: каждая четвертая девочка держит ножку в том же шпагате во время вращения. А в мое время растяжка была штучным дополнением к элементу, потому и ценилась судьями.
— Расскажите о вашей знаменитой программе «Дон Кихот» сезона 2013-14. Как пришла идея музыки и как происходил затем постановочный процесс?
— Каждую мою программу мы всегда делали всей командой. И тренеры, и хореограф, и постановщик, и я сама предлагали идеи для музыки, затем обсуждали вместе.
А это единственная программа, созданная единолично Инной Германовной. В один прекрасный день она включила музыку из балета и сказала, что это тема моей короткой на следующий сезон. Помню, я послушала и засомневалась. Такая сильная классика! Я хоть и видела раньше этот балет, но не представляла себя в нем. Тренер настаивала, мы начали пробовать, и в процессе я влюбилась в этот танец, образ и пачку. Всегда с огромным удовольствием исполняла «Дон Кихота»! Я сама проявила инициативу кататься в пачке, так как с детства обожаю балет и хотела почувствовать себя настоящей балериной. Здесь уже Инна Германовна засомневалась, что мне будет комфортно выполнять элементы в «стоячей» юбке. Но все сложилось идеально.
— Именно с вашего «Дон Кихота» началась концепция переноса всех прыжков во вторую половину программы. Кто был инициатором? И почему не удалось показать этот контент на стартах?
— В то межсезонье Инна Германовна сказала, что усложнение технической части проката — необходимый шаг для борьбы за лидерство. Начали пробовать, и в целом у меня получалось. Но к началу сезона я сломала ногу. Плюс пришлось срочно бороться с лишним весом, который появился из-за возрастной перестройки организма. Вместо нормальных тренировок началась гонка за восстановлением. Поэтому мы решили сделать ставку на чистое стабильное катание, нежели на прыжки во второй части программы. Обидно, что так получилось. Изначально ведь все было классно.
— Я правильно понимаю, что главная сложность такого сценария программы — в проблеме с дыханием в короткие перерывы от прыжков?
— Да, но знаете, тут все зависит от грамотных тренировок. Если ты наработал сложный контент, подготовил организм, — он адаптируется к обилию прыжков. Сейчас ведь девчонки прыгают по пять четверных, и ничего, не разваливаются. Главное — желание, самонастрой и физическая наработка.
— Как думаете, почему никто до сих пор не воплотил вашу концепцию в короткой программе, где прыжков изначально меньше?
— А вы помните, как в свое время отдельные фигуристки начали прыгать с поднятыми руками? Это был вау-эффект. Затем многие последовали моде, и за руки наверху перестали поощрять высокими баллами. То есть риск больше не оправдывался, и девочки расхотели на него идти. Аналогично с прыжками во второй половине: когда они перестали давать высшие баллы, спортсменки решили сфокусироваться на чистом прокате со сбалансированной расстановкой элементов. Сегодня если одна девочка прыгнет все тройные во второй части, а другая прыгнет по четверному в начале и после середины… Очевидно, что победит квадистка.
— Самый ценный для вас турнир с эмоциональной точки зрения?
— С теплотой вспоминаю «Европейский юношеский фестиваль» 2015 года, который я выиграла. Там была очень веселая, жизнеутверждающая атмосфера. Но больше всего я ценю предолимпийский чемпионат России 2013 года, потому что ему предшествовала очень тяжелая подготовка. Я приехала в Сочи вымотанная физически, зато прокаты получились самые легкие и счастливые в моей жизни. На одном дыхании, словно на контрасте после неудач. В тот переломный момент мне было очень важно собраться и оправдать свои жертвы. То, что получается сквозь боль и нервы, особенно ценится.
«Ясное дело, чем быстрее ты исполнишь квад, тем быстрее тебя заметят. Но все очень индивидуально. Во сколько лет Лиза Туктамышева выучила четверной?»
— Думали ли вы о карьере в ледовых шоу, учитывая юный возраст в момент ухода из спорта?
— Изначально, когда я решила закончить, видела это единственной альтернативой. Потому что всегда любила выступать на публике и хотелось реализовать многие творческие задумки. Полгода я участвовала в ледовых сказках Ильи Авербуха — каталась и как одиночница, и парные элементы исполняла в групповых номерах. Еще иногда выступала в разовых показательных шоу. Но вскоре пришлось уйти из-за травмы. Спина у меня болела постоянно, даже без спортивных нагрузок.
— Как сложилась ваша тренерская карьера?
— Первый год я часто летала на разные семинары и сборы, в Москве почти не жила. Затем на подкатках ставила отдельные элементы и программы. На прошлое лето у меня была распланирована масса поездок, но из-за пандемии все отменились. Зато это лето было шикарным: я его провела на кэмпе в Европе, где работала в компании известного постановщика Бенуа Ришо, тренировала фигуристов из разных стран.
— Почему вы не пошли работать в школу своей подруги Аделины Сотниковой?
— Я люблю разделять дружбу и работу. Тем более с людьми, которыми очень дорожу.
— В ваше время у одиночниц был другой технический уровень: без элементов ультра-си вполне можно было побеждать. А теперь на фоне массового усложнения программ во сколько лет вы — тренер — начинаете ставить ученикам элементы ультра-си?
— Я считаю, в этом вопросе нет определенного возраста. Когда ребенок выучил все тройные прыжки и физически готов добавить еще один оборот в воздухе, тогда и нужно приступать к изучению. Главное, стабильные тройные. А еще очень важна ментальная готовность. Потому что есть фигуристы, настроенные физически, но им тяжело преодолеть психологический барьер.
Ясное дело, чем быстрее ты исполнишь квад, тем быстрее тебя заметят и скажут: «Вау! Она самая младшая из тех, кто покорил четверной лутц (например)». Но все очень индивидуально. Во сколько лет Лиза Туктамышева выучила четверной? У нее, помимо этого прыжка, много козырей и достижений. Есть дети, которые уже в девять лет умеют прыгать все тройные и каскады. А кто-то только в двенадцать освоил каскад.
— Кто вам больше всего нравится из современных одиночниц?
— Ох, сложный вопрос. У нас сейчас такая россыпь шикарных девчонок. Одна краше другой, и очень трудно кого-то выделить…
— Тогда спрошу по-другому: в чем сильная сторона каждой нашей топ-фигуристки?
— У Саши Трусовой великолепные прыжки. Анечка Щербакова — утонченный лепесточек. Она такая нежная, прямо летит всю свою программу! У Алены Косторной зрелое женское катание, несмотря на юный возраст. У Камилы Валиевой невероятные линии, вращения, растяжка. Лиза Туктамышева вызывает колоссальное уважение тем, как держит планку уже столько лет. Ее характер, тройные аксели и техничные прыжки — все очень четко и, думаю, принесет еще успех.
Читайте также:
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
