«Девочки сейчас лучше прыгают и здорово подстегивают этим пацанов». Интервью Антона Шулепова

О проблемах популярности мужского одиночного катания, ответ на обвинения в лояльности нацизму и особенности фигурного катания в регионах.

На чемпионате России в Челябинске 25-летний фигурист Антон Шулепов набрал лучшие в карьере баллы, заняв шестое место по сумме двух программ. 

Антон любит поднимать глубокие темы в своих постановках. Он плакал в конце произвольной, посвященной трагедии с башнями-близнецами в Нью-Йорке, а два года назад изображал на льду знаменитого спасителя евреев Оскара Шиндлера. За эту же программу ему досталось немало критики — многие каким-то образом углядели в костюме со звездой Давида лояльность нацизму.

В разговоре с корреспондентом «Матч ТВ» Антон ответил критикам, проанализировал ключевые моменты своей карьеры и объяснил, чего не хватает мужскому одиночному катанию России.

Читайте в интервью:

  • Антон на чемпионате России был без четверных прыжков — почему?
  • Тарасова считает, что Шулепову по силам четверной аксель. Он готов учить такой прыжок? 
  • В чем секрет стабильности Андрея Мозалева?
  • От чего зависит интенсивность тренировок — пол, возраст и так далее 
  • Про образ Оскара Шиндлера и нашумевший пиджак со звездой Давида
  • О том, как из телетрансляции вырезали  прокат Шулепова

«Маме одно время нравился певец Стас Михайлов. Я придумывал программы на ее любимые песни»

— Как вы можете оценить свой текущий сезон? Нечасто удавалось выступать из-за отмены многих турниров.

— Да, раньше был больше выбор стартов, в том числе локальных. Этот сезон у всех какой-то вялый. Едва появилась возможность, я сразу отправился на этапы Кубка России. Места занял не лучшие и потому волновался, попаду ли на чемпионат России. Зато там набрал баллы, которых у меня еще никогда не было в карьере.

— Ваша произвольная программа посвящена трагической теме. Расскажите о ней.

— Мы посвятили ее жертвам трагедии с башнями-близнецами в Нью-Йорке в 2001 году. Я вообще люблю глубокие темы. Сначала звучит тяжелая музыка из фильма «9/11», затем, если помните, тиканье часов. Идея в том, что время лечит: у людей постепенно появляется надежда на новую жизнь.

— После короткой программы на чемпионате России вы были девятым, зато произвольную исполнили как никогда хорошо. Где нашли вдохновение и силы?

— Я в целом хорошо готовился, на тренировках делал чистые прокаты. На этапах Кубка я погнался за четверными прыжками, которые после долгого перерыва были сырыми, и наошибался. Поэтому на чемпионате России мы с тренерами решили выступать без квадов, и все сложилось успешно — без падений. Впервые за долгое время у меня обе программы получились чисто. Еще я проникся темой — пропустил ее через душу. А главное, катаясь, я прокручивал в голове все свои 20 лет в спорте.

— Что дальше?

— В этом сезоне уже точно выступать не буду. Сейчас у меня перерыв: увлекся фитнесом и прихожу помогать своему тренеру с младшими ребятами из группы. Остальное пока секрет.

— Тогда вернемся к истокам. Расскажите, как началась ваша карьера?

— Как-то в нашей родной Перми шли показательные выступления известных спортсменов, и бабушка меня туда привела. Я как увидел двух братьев Бородулиных, особенно как кто-то из них делал ласточку в шпагате… и все. После того вечера долго упрашивал маму отвести меня на лед. Первые полгода занятий я все время бегал, пока все ползали. Мне просто было интересно «летать» по катку, и тренер даже думал отдать меня в хоккей. Постепенно втянулся, начал ездить на соревнования. В 12-летнем возрасте меня отправили на «Хрустальный конек» в город Владимир. Мы с мамой приехали заранее, чтобы побыть с родственниками, которые там живут. В городе только-только открыли каток, и мы из интереса пошли смотреть, познакомились с тренером Верой Юрьевной Кисловой. Она пригласила меня покататься, оценила способности и предложила стать ее учеником. Мы с мамой подумали и согласились, потому что в Перми дела не очень складывались.

— Хочется понять возможности развития фигурного катания в регионах — за пределами Москвы и Петербурга. Есть негативный стереотип, хотя Софья Евдокимова рассказывала мне о плюсах тренировок в Тольятти, например: много льда, отсутствие конкуренции между школами и соответствующее спокойствие, удобно добираться до катка. Вы пять лет катались во Владимире, какие остались впечатления?

— В Тольятти хорошие условия, и не только там. В Перми очень сильная школа. Когда я приехал во Владимир, там фигурное катание только зарождалось. Как раз открыли частный каток, а до этого дети занимались зимой на улице — это максимум 3 месяца в году. Не было прогресса, они только двойные прыгали. А тут мы с Верой Юрьевной начали выезжать на этапы Кубка России, учились вместе: я — спорту, а она росла как тренер. За то, что мы первыми представляли Владимирскую область на федеральном уровне, нам дали условия: бесплатные два часа льда и зал. Когда в поселке Мелехово открыли ледовый дворец, мы стали часто туда ездить. Дорога занимала минут сорок, но стало еще больше времени льда, и все бесплатно. Можно сказать, благодаря нам с Верой Юрьевной фигурное катание начало развиваться в регионе как спорт. Кто оплачивал работу тренера со мной — не знаю. Наверное, существовали какие-то надбавки к зарплате из бюджета. Раньше в этом плане проще было — были люди, которые за идею работают.

— Кислова сама ставила вам программы?

— В основном да, иногда приезжала помогать Елена Ушакова из Москвы (сейчас она работает судьей). Она автор моего «Шерлока Холмса». Часто я и сам ставил — мог за сезон три коротких придумать. Помню, к новогодним елкам готовил по три-четыре номера. Маме одно время нравился певец Стас Михайлов. Я спрашивал: «Какая его песня у тебя сейчас в голове?» Она говорила, и я быстро придумывал программу под эту песню.

«Я был трудным учеником: делал много лишнего, не умел вовремя останавливаться»

— Как состоялся ваш переход в группу Евгения Рукавицына?

— На Спартакиаде мы познакомились с врачом сборной команды Санкт-Петербурга Ольгой Еременко, и она предложила попробоваться. Вера Юрьевна загорелась: сказала, что дала мне все, что могла, и будет рада, если я поднимусь на новый уровень. Они созвонились с Рукавицыным. Помню, как приехал на просмотр и увидел на льду Костю Меньшова. Для меня он на тот момент был недостижимой звездой. Я так волновался, что просто гонял по льду, очень импульсивно провел тренировку.

— Как и когда вам объявили, что берут в новую группу?

— А я, кстати, так ни разу и не услышал, что меня берут (улыбается). Все как-то само собой сложилось: покатался я пару недель и уехал обратно, через какое-то время — снова в Питер. Тогда же мы с Евгением Владимировичем пошли в училище олимпийского резерва, он помог устроиться в общежитие. Вскоре я туда перевелся, и мы молча начали работать, без официальных слов. Общежитие расположено в противоположной от катка части города — приходилось тратить полтора часа на дорогу в одну сторону, с пересадками. Меня там поварихи очень любили и по выходным накладывали двойную порцию. Дело в том, что я уходил из общаги рано утром и к завтраку не успевал, а возвращался поздно, когда ужин все съели. Поварихи редко видели фигуристов, поэтому проявляли ко мне интерес, заботились. Хорошее было время, хоть и уставал я тогда сильно. Помню, за полтора месяца подготовился к ЕГЭ, а до этого очень быстро успел сдать аттестации по 9 предметам.

— Что дала вам команда Рукавицына за несколько лет работы?

— Знаете, у меня вскоре после переезда в Петербург было такое чувство подъема! Когда однажды просыпаешься и вдруг понимаешь, что большим стал. Благодаря новым тренерам появился новый уровень скольжения, я начал кататься как рыба в воде — в прямом смысле этого слова. Выучил много элементов, в том числе тройной аксель. Ольга Глинка — вообще явление. У нее свое видение хореографии, нескончаемый поток идей и пластических находок. На занятиях она нам и танцы давала, и интересные позы из гимнастики, даже упражнения с мячом.

— Почему в 2019 году вы ушли к Кириллу Давыденко?

— Я захотел работать с Кириллом Анатольевичем, с которым начинал еще после переезда сюда. Он был в команде Евгения Владимировича, взялся и меня контролировать, потому что я был трудным учеником: делал много лишнего, не умел вовремя останавливаться. Это крайность. Мы как-то сразу нашли общий язык, и два года назад, когда у тренера уже была своя отдельная группа, я решил к ней присоединиться.

— Что можете сказать о перспективах чемпиона мира среди юниоров Андрея Мозалева, с которым вы тренируетесь на одном льду?

— Помню его совсем маленьким: он начинал в младшей группе Кирилла Анатольевича. Андрей очень стабильный. Знаете, как он этого добивается? Просто пашет. Представьте: вы работаете грузчиком, и у вас растут бицепсы благодаря постоянным физическим нагрузкам. Вот и у Андрея талант растет, как мышцы. Я поразился, когда пришел в группу и увидел его прогресс. Человек в 9 утра выходит на лед и, пока другие раскатываются, начинает прыгать уже через 2 минуты. Отсюда и стабильность. Андрей даже на меня повлиял: я подстроился под этот график и стал быстрее на тренировках приступать к прыжкам.

— Как часто в вашей группе делают целиковые прокаты программ? Максим Траньков, например, говорил, что его ученики на тренировках исполняют программы лишь два раза в неделю, а то и реже.

— У всех по-разному. Я слышал, у Этери Тутберидзе маленькие девочки катают обе программы по три-четыре раза подряд. Многое зависит от возраста. Видел в прошлом году на сборах в Сочи, как один маленький фигурист делал три произвольных на одной тренировке. Если дать такое задание тому же Мозалеву — он вряд ли справится. Чем старше фигурист, тем сложнее выкатывать программу целиком. Тем более если в программе по несколько четверных прыжков, это нереально. Сразу жди травм! Как у парников устроено — не берусь судить. Может, Тарасовой и Морозову достаточно двух прокатов в неделю. А мы с Андреем обычно исполняем короткую программу на утренней тренировке и произвольную на вечерней. Если скоро соревнования, то катаем одну в день. Утром оттачиваем отдельно все элементы и связки, а вечером — программу целиком.

«Кто-то обозвал меня фашистом, а евреи поблагодарили за внимание к памяти о трагедии Холокоста»

— Какой смысл вы вкладывали в резонансную программу «Список Шиндлера»?

— Я передавал образ Оскара Шиндлера. Когда война закончилась, он понимал, что надо скрываться. Ведь он состоял в партии нацистов — рано или поздно его нашли бы и предали суду. Но люди, которых спас Шиндлер, сделали ему в благодарность кольцо, дали тюремную робу и помогли бежать. В этот момент в герое борются две эмоции: вроде он не сможет дальше жить спокойно, но эта благодарность людей подарила ему внутреннюю свободу. В этом суть последнего жеста (раскинутые руки. — «Матч ТВ»).

— В финале программы еще была мощная дорожка шагов…

— А я всю программу ехал ради этой дорожки, на каждом выступлении! Уставал к концу, но едва включалась эта музыка — приходила новая волна энергии. Я изображал душевные терзания Шиндлера, как он борется внутри себя: вроде и неплохой человек, но состоял в партии нацистов. Переживал, что мог бы спасти еще больше людей.

Антон Шулепов / Фото: © РИА Новости / Александр Вильф

— В костюме синтез двух разных частей. Почему темный пиджак «поглощает» серые полоски со звездой Давида?

— Пиджак Шиндлера — его основная сущность как бизнесмена, а робу ему дарят в конце ради спасения жизни. Поэтому в Шиндлере сочетаются два облика, но в деловом мире он все-таки провел больше времени. Вначале мы вообще хотели нарисовать светящийся фонарь на темном фоне — как символ света.

— Костюм вызвал много негативных откликов, вас обвинили чуть ли не в прославлении нацистов. Что можете ответить своим критикам?

— Да, многие писали гневные комментарии, завалили мой блог сообщениями. Людей смутила звезда Давида: они не поняли смысл образа и подумали, что это якобы насмешка над еврейским народом. Но, знаете, сколько было критики, столько и положительных отзывов. Кто-то обозвал меня фашистом, а евреи поблагодарили за внимание к памяти о трагедии Холокоста. Мне кажется, народу просто захотелось жарких споров. У нас уже был похожий случай несколько лет назад, когда Дима Алиев катался в костюме с крестом и это кому-то не понравилось. Люди порой видят провокацию там, где ее нет.

— Все равно эта программа успешная — с ней вы дебютировали на Гран-при. А какие еще любите из собственного репертуара?

— «Гладиатор» сезона 2018-19, я фильм раз пять смотрел. «Пираты Карибского моря», которую я, кстати, два сезона катал. Про первый мало кто знает: в 8 лет, когда еще была интерпретивная программа (можно кататься с предметом), я выступал с большой пластиковой саблей. А потом посмотрел программу Алены Леоновой на чемпионате мира и вдохновился еще раз взять эту тему. Также очень дорога произвольная программа этого сезона под музыку из символичного фильма «Начало».

«Аксель — страшный прыжок, потому что летишь в неизвестность» 

— На ваш взгляд, как в России развивать мужское одиночное катание, чтобы вернуть ему былую популярность — эпохи Ягудина и Плющенко?

— Думаю, мужики удивят тогда, когда начнут стабильно кататься. Мужское катание — это ведь круто, мощно, привлекательно! Просто надо в нужный момент исполнять все элементы. У нас мало кто это делает. Еще важна сложность программ: заходы, переходы, связки. Увы, на их улучшение остается мало времени из-за четверных прыжков и сопутствующего расхода энергии на разгон.

— Реально ли сделать четверной аксель? Комментируя ваш прокат на Гран-при под «Список Шиндлера», Татьяна Тарасова и Максим Траньков отметили, что ваш тройной аксель кажется таким легким, что можно и четверной попробовать.

— Артур Дмитриев (младший) пробовал, и у него получалось. Действительно у меня триксель стал легким, а четверной я хотел на удочке попробовать, но как-то не пошло. Вообще аксель — страшный прыжок, потому что летишь в неизвестность. Многие девочки, например, с акселем в три с половиной оборота не рискуют, а сразу усложняются четверными.

— А прыжки в пять оборотов реальны?

— Да, некоторые спортсмены прыгают четверные с таким запасом, что можно еще один оборот добавить. Вопрос в том, надо ли? Из-за бесконечного усложнения эстетика теряется. Не хочется, чтобы фигурное катание переходило в ранг ледовой акробатики, прыжков в длину, высоту и т. д.

— Какие вы можете выделить особенные элементы в истории мужского катания? Подобно знаменитым дорожкам Ягудина, Курта Браунинга.

— Я, кстати, дорожку Ягудина из «Зимы» выучил и перекатал, видео опубликовал потом у себя в блоге. Алексей оценил. Еще исполнил дорожку Флорана Амодио. Мне запомнился его фурор на этапе Гран-при в Москве в 2009 году, когда он очень круто зажег под рэпчик. Амодио — первый фигурист, включивший слова в свое музыкальное сопровождение. Тогда это еще было запрещено, а Флоран в открытую пошел на нарушение правил. Помню, судьи долго решали, ставить ли за это дедакшн. В итоге все-таки заценили смелость и даже компоненты подняли.

— Получается, Флоран Амодио опередил свое время?

— Кстати, в этом сезоне он сыграл важную роль и в моей короткой программе. На этапах Кубка я катался под музыку «Serpent Dream» Майка Олдфилда, а на чемпионате России — под «Guitar Town» Роберта Родригеса и «Malagueña» Брайана Сетцера. Дело в том, что осенью мы с Флораном пообщались, и он прислал испанское фламенко из своей короткой программы 2011 года. Сказал: «Ты понимаешь, что должен сделать лучше, чем у меня?» Я решил взять это фламенко, и в разгар сезона мы с тренерами полностью переделали программу. Все шаги перекроили, оставив лишь дорожку. Жаль, что мой прокат на чемпионате России — единственное видео — почему-то вырезали из трансляции, как и Артема Лежеева. Осталось только фанатское видео с японскими комментариями.

— Этот обидный факт — как раз пример того, что к вашему виду в прессе и на телевидении незаслуженно мало внимания.

— Наверное, от обилия разговоров многое зависит. Я сам признаю, что девочки сейчас лучше прыгают и здорово подстегивают этим пацанов. Видимо, у кого больше талантливых рекордсменов, те и популярнее. Но я всегда выше ставлю путь, который прошел спортсмен. Даже не знаю, что лучше: рано все выиграть и закончить или докататься до тридцати лет без крупных титулов, но зато с каким багажом знаний! Хорошим тренером можно стать, если ты прошел многолетние тренировки и знаешь, как передать опыт своим ученикам. 

Читайте также:

* Соцсеть, признанная в России экстремистской