Уже много лет в ледовых шоу выступает дуэт акробатов Владимир Беседин и Алексей Полищук. Оба начинали свою карьеру традиционными акробатами, а на коньки встали уже во взрослом возрасте. Научившись кататься, украинские спортсмены стали выполнять на льду рискованные трюки, которые вы не увидите в классическом фигурном катании: стойки на голове, на руках или на одной руке, сальто, прыжки друг через друга, захватывающие падения.
Внешне партнеры различаются: Полищук атлетично сложен и ниже ростом, Беседин намного крупнее. На их разной комплекции построена вся техника выполнения элементов.
Читайте в интервью с Алексеем Полищуком:
- Как стать первым в мире ледовым акробатом
- У кого тренироваться, если тренеров просто не существует
- Кто и зачем прыгает через заливочную машину
- Чему акробаты могут научить олимпийских чемпионов
- Есть ли у ледовой акробатики олимпийские перспективы
«Упал на первом же элементе и так ударился, что шрам на подбородке до сих пор виден»
— Алексей, насколько я знаю, ваша карьера началась со спортивной акробатики.
— В детстве я любил кувыркаться на полу и прыгать сальто. Просто развлекался — был очень гиперактивный ребенок. Мама решила направить меня в правильное русло и отвела на занятия в местную спортивную секцию в Киеве. Я начал осваивать групповую акробатику под руководством тренера. Мы работали четверкой парней: делали друг с другом пирамиды и другие акробатические элементы. То есть один, самый сильный, стоит внизу и придерживает партнера, который держит над собой другого человека, а тот — еще одного. Несколько лет я посвятил этому виду спорта, в 1993 году наша четверка впервые стала серебряным призером чемпионата мира по спортивной акробатике.
— Владимир Беседин тоже начинал с акробатики на ковре?
— Да, только не в Киеве, а в его родном городе Макеевке. Он выступал в дуэте с другим парнем, мы в спорте не были знакомы.
В 1990-х годах Вову и его партнера пригласили в Украинский балет на льду: ансамбль ехал на гастроли в Канаду, и директор решил добавить в программу акробатические номера. Володя с партнером поехали, показывали там элементы на ковре и параллельно учились кататься на льду. Знаете, когда в коллективе преобладают фигуристы, сама атмосфера располагает. Сначала акробаты научились стоять на льду, затем скользить, и со временем перенесли свои трюки на лед. Получились уникальные вещи, которые никто в мире не делал. По сути, украинский дуэт стал родоначальником ледовой акробатики.
После тура по Канаде ребят пригласили выступать в английское шоу. Они там проработали год, а затем партнер Владимира вступил в секту «Свидетели Иеговы» (организация запрещена в РФ — примечание).
— Как у него сейчас дела?
— Он лет двадцать проповедует, дорос до верхушки в иерархии данной организации.
— Как сложился ваш дуэт?
— К тому времени я как раз закончил с классической акробатикой. Сильно вырос, а в этом спорте важны пропорции. Нижние парни из четверки должны быть покрупнее, а ребята, которых поднимают на высоту, должны быть максимально легкие. Я изначально был самым верхним в пирамиде, теперь мне предложили сменить позицию. В 16-летнем возрасте этого уже не хотелось, и я ушел из спорта. Как раз тогда Вова искал партнера среди успешных молодых акробатов. Тренер сборной Украины обращался за советом к разным тренерам, и наставник моей группы сказал: «Возьми Леху, не пожалеешь!». Мы попробовали работать в паре. Больше двадцати лет с тех пор прошло.
Открыть видео— Как развивалась ваша карьера дальше?
— Полгода Владимир учил меня дуэтным трюкам на льду, затем мы начали выступать. Уехали в Германию на гастроли Holiday on Ice, позже нас пригласили в другие крупные шоу. Восемь лет гастролировали по Северной Америке и Европе. Известность стала работать на нас. Продюсеры видели наши видеозаписи, знали, как на нас реагируют зрители. Те, кто хотел включить нас в свой коллектив, просто приглашали на просмотр. Кастинги мы ни разу не проходили.
Затем присоединились к российским шоу: сначала выступали в олимпийском туре Евгения Плющенко, после чего нас пригласил Илья Авербух. В какой-то момент Вова решил закончить с ледовой акробатикой, и мы оба ушли в другие сферы. Однако через пару лет он соскучился по большой сцене. Авербух как раз готовил свой первый спектакль «Огни большого города», позвал нас, и мы с Володей вернулись на лед. С тех пор выступаем в многочисленных проектах Ильи: каждый год новогодние спектакли и гала-концерты, затем туры по регионам.
— У вас с Владимиром совершенно разные физические параметры. Как удалось достичь гармонии при выполнении элементов?
— Если бы мы были одинаковой комплекции, дуэта бы не получилось. Иначе Вове никак не удержать меня на руках, а мне не сделать стойки на голове. Когда мы встали в пару, тяжелее было не взаимодействовать, а именно кататься. Я смотрел фигурное катание и думал — это просто, я быстро научусь. А как вышел на лед, упал на первом же элементе и так ударился, что шрам на подбородке до сих пор виден. Было трудно научиться сохранять устойчивость, правильно двигать руками и ногами.
— Расскажите о тренерах и хореографах, с которыми вы работали.
— У нас никогда не было постоянного наставника. Эту роль изначально играл Володя, который, будучи более опытным, научил всему меня. Кто бы мог нас тренировать, если мы первые и пока единственные в этом деле. Мы просто перенесли на лед все, что знаем из акробатики, и что возможно связать с фигурным катанием. Фигуристы иногда помогают нашему дуэту со скольжением. Режиссеры и хореографы спектаклей контролируют наше творчество в целом.
«Идеи приходят, в основном, к Володе. Я обычно соглашаюсь — с ним тяжело спорить»
— Ледовая акробатика — это вид спорта или искусство?
— Точно не спорт, здесь некому соревноваться. Скорее, это разновидность экстрима. В Америке в конце прошлого века продюсеры устраивали состязания на лучшее шоу на льду. Там выступали разные люди, которые могли показать что-то кроме классических видов фигурного катания. Например, летать, жонглировать, делать сальто, прыгать с трамплина или через заливочную машину… всякие неординарные и опасные вещи. Видели на наших ледовых спектаклях сальто назад в исполнении Евгения Кузнецова (чемпион России среди юниоров. — «Матч ТВ»)? Это как раз пример экстремального шоу-акта на льду.
— Насколько я знаю, вы несколько раз выигрывали такие чемпионаты.
— Трижды. По формату такой турнир можно сравнить с чемпионатом мира среди профессионалов по фигурному катанию. Участвовали там фигуристы, завершившие карьеру в любительском спорте. Например, Майя Усова и Евгений Платов в свое время встали в пару и победили на профессиональном уровне. Для многих это был шанс продолжить реализовываться в фигурном катании и хорошо заработать. Там можно было поэкспериментировать с элементами, запрещенными в спорте.
— Кто судит ледовый экстрим и какова система оценок?
— В каждом чемпионате было по 5-7 судей из разных стран. Все они известные заслуженные люди, например, нас судил Филипп Кандероло (французский фигурист-одиночник, бронзовый призер олимпиад 1994 и 1998 гг. — «Матч ТВ»). Судьи оценивали сложность и зрелищность каждого номера и ставили баллы от 1 до 10 по каждому критерию. Как раньше на турнирах по фигурному катанию была шестибалльная система оценок — за технику и артистизм. Конечно, на наших турнирах преобладали субъективные взгляды каждого члена жюри, как в телешоу со звездами на льду. Ключ к успеху — поразить своим номером судей и зрителя.
— Станет ли когда-нибудь ледовый экстрим официальным видом спорта?
— Мне сложно сказать, решать точно не нам. Но как сравнивать номера, совершенно разные по содержанию и набору элементов? Кто-то прыгает с огромной высоты, кто-то на своей голове держит человека в стойке, кто-то катается по ледяным рампам… У всех своя специализация, и однозначно лучшего артиста в такой компании не выявить. Думаю, экстрим на льду публике интереснее в формате шоу.
— Где черпаете творческие идеи для новых программ? Как выбираете музыку?
— Идеи приходят, в основном, к Володе. Я обычно соглашаюсь, ибо с ним тяжело спорить. Мы вместе собираем музыкальную композицию, продумываем сценарий программы, распределяем очередность элементов. Здесь нам часто помогает Ари Закарян — наш агент, с которым работаем уже 20 лет.
— Какая ваша любимая программа из собственного репертуара? Меня впечатлили «Лебеди».
— Ой, это наш коронный номер! Когда мы только начали выступать в образе лебедей, режиссерам казалось, что нереально удерживать внимание зрителя в течение шести минут, двигаясь как в замедленной съемке. На репетициях они не понимали, где динамичные трюки и прыжки. Но на самих показах зрители всегда смеются, а это дорогого стоит. Еще я бы выделил программы «Не валяй дурака, Америка!», «Метель» в русских народных костюмах и «Спорт». Последний номер вообще многогранный: мы там объединили шорт-трек, плавание в ластах и баскетбол.
— Известность пришла к вам за пределами родины. Часто сейчас приезжаете в Украину? Приглашают там выступить?
— Раньше мы регулярно ездили — и к родственникам, и на шоу. Когда-то Витя Петренко (олимпийский чемпион в мужском одиночном катании 1992 г. — «Матч ТВ») организовывал ледовые спектакли в украинских городах, и мы с удовольствием участвовали. Потом Авербух и Плющенко возили туда на гастроли свои шоу. В последние годы рабочих проектов нет, но мы с удовольствием ездим на родину просто в гости и всегда рады приглашениям выступить там в шоу.
Открыть видео«Смущает, что это несуществующий вид спорта»
— Ледовая акробатика влияет на программы фигуристов?
— Готовясь к шоу на одном катке с фигуристами, мы с Володей периодически учим коллег нашим элементам. Помните программу «Чарли Чаплин» Елены Бережной и Антона Сихарулидзе? В самой первой поддержке Антон сначала держит Лену на весу, затем переворачивает в воздухе, и партнерша взлетает вверх ногами. Несколько секунд Лена держится в стойке вниз головой, опираясь на голову Антона, а он поддерживает ее плечи руками. Этому трюку мы их научили во время тренировок «Champions on Ice», они потом часто использовали стойку в шоу.
— Вживую страшновато смотреть на ваши элементы. Особенно когда вы стоите вниз головой практически в воздухе — опираясь на плечо или голову Владимира только ладонью. Много травм получили за годы карьеры?
— Самые жесткие падения — со стойки на вытянутых руках. Когда Вова едет и везет меня в таком положении, он смотрит наверх и не видит, что у него под ногами. Поэтому есть большой риск оступиться. Как-то мы врезались в осветительные приборы, и я упал на плечи Вовы, затем на лед ногами вперед. Несколько лет назад в разгар тура у меня защемило нерв в позвоночнике. Еле встал на ногу, ведь нужно было прыгать. Это случилось как раз в день рождения жены (певица Светлана Светикова — «Матч ТВ»), я после того выступления долго не мог кататься. А для моей Светланы самый жуткий момент, когда в «лебедях» я поднимаюсь по спине Володи лезвиями коньков и ничего не вижу из-за балетной пачки.
— Мне кажется, это даже опаснее, чем у девочек-парниц.
— В парном катании тоже масса рисков и большая высота, вспомните хоть травму Татьяны Тотьмяниной (На этапе Гран-при в США в 2004 году фигуристка упала с поддержки с большой высоты и, ударившись головой о лёд, потеряла сознание. Врачи диагностировали сотрясение мозга и гематомы — «Матч ТВ»)! Опасность наших трюков в том, что партнер не держит тебя в поддержке, а ты сам стоишь на руке без страховки.
— Как вы психологически идете на столь страшные элементы?
— Тело привыкло, и я уверен в том, что мы делаем на льду. Хотя в последние годы Вове все труднее меня держать, спина и колени часто болят. У нас все перерезано, возраст сказывается. Но мы кайфуем от того, что делаем.
— Чем планируете заниматься, когда закончите свою карьеру в шоу?
— Хочется чего-то отстраненного от льда. Супруга вот говорит, что у меня отлично получается строить дома. Но вряд ли я смогу полностью вычеркнуть из жизни акробатику, все-таки я в этой сфере всю сознательную жизнь. Есть идея вести занятия по ледовой акробатике в школе фигурного катания. Конечно, не как отдельный спорт, а как отдельное направление — по типу акробатического рок-н-ролла. Друзья говорят, что мы с Володей должны растить продолжателей нашего ремесла, чтобы ледовая акробатика развивалась как явление. Но меня смущает, что это несуществующий вид спорта.
— Но ваши ученики могли бы быть востребованы в ледовых шоу по всему миру.
— Возможно. Ари Закарян ведь сейчас работает над реализацией идеи «Оскара» в фигурном катании. Будет номинация «лучший тренер», почему бы не ввести номинацию «лучший экстремал на льду».
Посмотрим, как будет дальше. Сейчас еще покатаемся дуэтом, раз здоровье позволяет. В будущем, может, воспитаем новых ледовых акробатов и разовьем это явление как вид искусства на льду.
Читайте также:
- «Сарай» победам не мешает. Так ли был плох чемпионат Европы в Граце?
- «Наше счастье сейчас абсолютно неполное». Интервью Виктории Синициной и Никиты Кацалапова после победы на чемпионате Европы
- Бойня за ручки и Новый год без курантов. Интервью Алены Косторной и Анны Щербаковой после чемпионата Европы
- «Хочется обнять весь мир». Интервью чемпиона Европы Дмитрия Алиева для «Матч ТВ»
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
