Летом 2020 года, когда в Белоруссии было неспокойно, тяжеловес Алексей Кудин (26-12 в ММА; 38 лет) вышел на прогулку у себя дома в городе Молодечно. Кудин выступает в ММА с 2002-го, дрался с Волковым, Харитоновым и Павловичем, но главным титулом его наградил боец из Грузии Роман Долидзе в своем интервью. «Это очень хороший человек, очень правильный человек и, несмотря на такую исконно русскую мощь, которая от него исходит, это очень добрый и позитивный человек. Вся Грузия ему благодарна», — сказал Долидзе после того, как Кудин стал его секундантом на поединке в UFC. В общем, Алексей — это эталонный большой и добрый тяжеловес.
Но встреча Кудина с полицией во время протестов обернулась самообороной, а самооборона в исполнении тяжеловеса обернулась травмами для сотрудников. Кто-то потерял щит, кто-то передний зуб, а кто-то лишился смелости. Против Кудина возбудили уголовное дело, боец уехал в Россию, но в январе 2021 года был арестован, а в августе приговорен к двум с половиной годам колонии строгого режима. И теперь эти два с половиной года закончились.
В этом интервью:
- 70 дней от освобождения до боя
- Тренировки в тюрьме
- Что Кудин увидел, оказавшись в колонии
- Еще раз про тренировки
- UFC в исправительном лагере — да!
- Про Емельяненко
- Про Дацика
- Сколько должны заплатить за бой на голых кулаках
— Вы освободились 28 декабря 2022-го, а 7 марта 2023-го уже провели боксерский поединок с Исламом Каримовым и выиграли решением судей. Как ощущения?
— Думал, что будет похуже, но тело всё помнит. Было не так много времени, чтобы приготовиться. Я провел 15-20 тренировок, сборов только три недели прошло. И то — такой сумбур: мы вели переговоры, а выезжать куда-то тренироваться не хватало и времени, и финансов. Некоторые тренировки я проводил как Джон Джонс у себя в гараже. Была резина боксерская, секундомер с раундами, порядка пяти-семи тренировок у меня было таких. Бой с тенью, с гантелями раскидка, упражнения на силу и скорость.
— И вы, и Ислам спарринговали с Александром Волковым. Не пересекались раньше на тренировках?
— Нет, до боя не был с ним знаком. А так — понял, что он большой, тяжелый, скорость неплохая, но вроде как быстро выдыхается. Мне было интересно, тем более на чемпионатах мира и Европы у меня всегда в финалах были большие ребята. Пока что у меня в планах проводить боксерские поединки в российской лиге, где я выступил. Если там всё будет идти хорошо, то продолжу выступать. Либо поищу какие-то другие площадки.
— Вас хотела подписать лига АСА, и вы отказались. Почему?
— В кулачных боях мне предлагали один-два боя, и я мог бы рассматривать другие варианты, а лига АСА хотела контракт на два года и на шесть боев. И это не было бы Гран-при в тяжелом весе, которое они проводят, просто бои. Плюс, мне сейчас хочется попробовать отойти от ММА и выжать из себя максимум как из боксера, посмотреть, что я могу в этом виде спорта. Мне с детства бокс интересен и я много тренировался именно как боксер еще в подростковом возрасте. К тому же у меня предложение и по кулачке выступать, и по боксу. К голым кулакам я готов, у меня есть интерес к этому, потому что, когда я начинал свою карьеру в 17 лет, в 1999 году, я дрался в клетке на турнире в Саратове, и там можно было выступать с голыми кулаками, а не в перчатках.
— С Иваном Штырковым провести бой по боксу было бы интересно?
— Да, пожалуйста. Хоть Иван, хоть Василий Пупкин. Можно выступить.
— Два года назад я спрашивал об интересе к вам у владельца той лиги, где вы сейчас подрались, и мне сказали, что о вас не слышали. Как думаете, от кого услышали теперь?
— Не знаю, кто конкретно говорил про меня, но я сам вышел на ребят. Слышал, что за меня там сказали, мол, есть такой Алексей Кудин, и что он возвращается. Там сказали, что это интересно, потом мне дали номер, я набрал и стал общаться напрямую с Артемом Лобановым, матчмейкером.
— Вы в колонии уже понимали, что продолжите спортивную карьеру?
— Да, понимал, что выйду и у меня не будет времени на раскачку, сразу вернусь к тренировкам. У меня есть определенные амбиции как у спортсмена. Хочется взять пояс организации, где я сейчас выступаю. Но мне нужно себя зарекомендовать. Я девять лет не надевал боксерские перчатки. В пятнадцатом году ушел из сборной по тайскому боксу и, получается, всё это время не работал в больших перчатках. Три года у меня не было боев по смешным единоборствам.
— В какой момент вы дату освобождения узнали?
— Ты ее сразу узнаешь, когда тебя в карантин привозят. Вам выдают бирку, и там написано начало срока и конец. Дольше всего тянутся последние два месяца. 28 декабря я освободился, а вот с середины октября очень утомительно всё шло.
— В тюрьме реально было поддерживать форму?
— Да, тренировался, была возможность. Делал упор больше на общую базу: ОФП, специальная подготовка… Спарринговать и боксировать не получалось, нельзя было и по режиму, и не с кем особо. Было пару ребят, такие середнячки, КМСы по боксу, но с ними было неинтересно. Только делать легкую отработку. Нечасто, но получалось где-то потолкаться, потаскаться, пуш-пуш поделать.
— Как выглядели тренировки?
— Если режим камерный: делаешь различные отжимания, прыжки, подтягивания на решетке. Отжимания вниз головой у стенки, отжимания с хлопками, приседания с партнером… А когда тренировался в лагере, были тренировки в небольшом спортгородке возле локальной зоны. Там уже есть скамья для пресса, скамья для гиперэкстензии. Резина, какие-то легкие гантельки.
— «Приседания с партнером» — то есть вы буквально кого-то просили сесть к вам на плечи. Это же диковато выглядит для тюрьмы?
— Ну да, диковато, но там было довольно много ребят, кто занимался спортом. У нас был небольшой свой кружок спортсменов, и мы занимались. Тренировался ежедневно, бывало, даже по два раза в день.
— Расскажите нам «комплекс тренировок в тюрьме от Алексея Кудина»
— Круговые тренировки были: по 10 кругов, например. Один круг — подтягивания на решетке, 20-25 раз, хотя на максимуме я там дошел до 44 раз за первый подход. Потом дальше — отжимания вниз головой, пресс, гиперэкстензия, подтягивания горизонтальные на нарах, глубокие приседания с выпрыгиванием и шея.
— Другие арестанты просто смотрели?
— У нас в камере тренировались все. Просто не все могли столько же делать. Был еще один парень, который занимался боксом. Вот он единственный, кто со мной вытягивал нагрузки. А в колонии я немного переключился и работал на развитие силы. Есть книга Пола Уэйда «Тренировочная зона», и я работал по ней. Год в лагере я посвятил развитию силы. Взял программу из этой книги, добавил немного упражнений на статику и целенаправленно развивался. Программа реально дает результаты. Я стал сильнее, мышцы стали плотнее. Когда я вышел, первым делом пошел в наш центр спорта пройти полную медкомиссию, сдал все анализы, и по всем тестам я стал мощнее. При весе 108 кг у меня на 10 кг увеличилась мышечная масса, внутренний жир ушел. Пример — до всех этих событий я при своем весе 108-110 кг мог вниз головой отжиматься только на ладонях. Теперь могу отжиматься на пальцах.
С железом не занимался. Делал медленные сеты из приседаний: 200 приседаний на 5 счетов. У тебя это отнимает 20 минут. Потеешь, мышцы горят, медленно приседаешь и так же медленно встаешь. И со мной в отряде была пара ребят-спортсменов, по 100-105 кг, они ходили тягать железо, но если мы вставали в какие-то простые борцовские кресты, они у меня в руках таяли.
— А как мыться?
— Знаете, на самом деле, человек ко всему привыкает быстро. Нет никаких проблем. Мы во дворике тренировались полтора-два, а то и три часа. Потом приходили и просто кипятильник в ведро, либо холодной водой. Ставишь ведро возле умывальника или на дальняке (около унитаза. — Прим. «Матч ТВ») и умываешься.
— Вы как-то решали вопрос с курящими в камере?
— Мне повезло, но у меня в камере было шесть человек, и из них всего лишь двое курящих. И то — один потом бросил курить и тренировался вместе с нами. Когда заметил, что у него пошел результат и он стал хорошо сбрасывать вес, начал даже правильно питаться. Другой парень остался курящим, но мы договорились, что он курит только возле вентиляционной шахты и только тогда, когда мы не тренируемся. Ночью у нас тоже никто не курил, была такая договоренность. Я человек коммуникабельный и всегда находил общий язык, договаривался, тем более так лучше, когда 24/7 находишься в ограниченном пространстве.
— Почему в принципе получилось так, что вас арестовали и вы вернулись в Белоруссию, хотя вроде бы вы в 2020-м хотели покинуть страну и дождаться, пока ваше дело утрясется?
— Если честно, я эту тему уже и забыл. Что было, то было, поэтому я бы ее не хотел это поднимать.
— Учитывая вашу статью, относились ли к вам чуть жестче?
— Нет-нет, ни в России, ни в Беларуси ничего такого не было. Везде сотрудники вели себе нормально, всё было на уровне нормального общения.
— Вы дали интервью Александру Лютикову, где рассказали всё, что произошло во время акций протестов в вашем городе, в том числе и о своей драке с сотрудниками ОМОНа в Молодечно. Считаете ли, что это интервью вам навредило, потому что, по сути, там были ваши показания?
— Может быть, да, но точно я сказать не могу.
— Волновались, когда суд оглашал приговор?
— Наверное, было волнение, переживал, но я думал: «Чему быть, того не миновать». Если это суждено, значит путь нужно пройти. Стиснуть зубы и пройти. Суд был в моем городе, Молодечно, а отбывал наказание я в Шкловской колонии номер 17.
— Вы явно не относитесь к тому типу спортсменов, которым нравится быть полубандитами. Что вы ожидали увидеть в тюрьме и что увидели?
— Все вот эти жаргоны, понятия, фени — я ни с чем таким не сталкивался. То ли люди обходили меня стороной с этим, то ли в чем-то другом было дело. Мне попадалось много адекватных арестантов, люди здравые, с кем можно было пообщаться. Может быть, по мне тоже видят, что я спортсмен и со мной можно поговорить. Так скажу — у меня за два года не было ни одного конфликта. Ни с кем не дрался, не ругался, врагов себе не нажил.
— Вы понимали, кто смотрящий в вашем лагере?
— Нет, у нас образцовая колония, ничего такого близкого не было. Всё давно кануло в лету и там полный правильный порядок.
— Профессию какую-то освоили?
— Я был в отряде, которые занимается пошивом обуви. Обувной цех, работа была не пыльная, сидел и выбивал дырочки в коже. Наверное, 500 или 1000 пар сделал. Сидишь, молоточком стучишь.
— Люди, с которыми вы когда-то дрались, за это время делали успехи: Анатолий Малыхин стал чемпионом в ONE, Александр Волков провел несколько боев в UFC, Сергей Павлович стал лучшим в UFC по рейтингу тяжеловесов. Вы что-то из этого видели?
— Там, в колонии, есть комната отдыха в каждом отряде, где висит телевизор-плазма на 65 дюймов. Есть программа, которая закачивается через интернет, и мы каждое воскресенье смотрели в прямом эфире UFC.
— Какой бой из посмотренных там сильнее всего запомнили?
— Мы же с Александром Волковым лично очень хорошо знакомы. И вот когда он вышел с этим англичанином, который даже в топ-10 не входил, но сделал Александру кимуру, я увидел, что Саша или не готов был к этому бою, или ему перелет дался тяжело, но он вышел как сонный. Не узнал его (речь идет про бой с Томом Аспиналлом в марте 2022 года. — Прим. «Матч ТВ»)
— Александр говорил, что его беспокоили чуть-чуть другие вещи.
— Ну да, видно, что он и медленный какой-то был, и джеб его не летел. Я этот бой очень сильно запомнил, потому что эмоционально переживал за него. И было неприятно. А я ждал этой победы.
— Про что вас чаще всего спрашивали как спортсмена?
— Как удар поставить, как какие-то мышцы развить, как питаться. Там вообще несколько моих боев закачали, и вся колония собиралась, смотрела. Когда узнавали, что я тренировался с Саней Волковым, дрался с Харитоновым и Малыхиным, много вопросов разных было. Были и глупые вопросы.
— Например?
— Мог подойти осужденный и спросить: «Слушай, а вот если бы на тебя весь отряд напал, ты бы смог отбиться?».
— И что вы отвечали?
— Говорил: «Ты же куда-то шел, иди туда как раз». Просили показать приемы, удары. Я сказал, что мне от начальства заведения была установка — никого ничему не учить и ничего не показывать. Там же один просто запомнит, а другой пойдет пробовать.
— «… я задушил его гильотиной, которой меня научил Алексей Кудин».
— Как раз от таких случаев, да.
— Есть откровенные подонки: убийцы, насильники, грабители?
— Есть. Разные люди есть. Сразу видно, где человек мерзкий, а где человек здравый. Есть, когда видно, что человек преступление совершил, но спустя время уже что-то переосознал и встал на путь исправления. А есть люди, по кому видно, что это недалекие, недоразвитые. Я их просто игнорировал. Такие пытаются как-то под кожу залезать, но я общение с ними ограничивал.
— Какой самый длинный срок отбывал человек рядом с вами?
— Был человек, который сидел, кажется, с 1998 года. Что-то вроде убийства с особой жестокостью, какие-то вот такие статьи, где срок был 25 лет. Там есть такое выражение «это уже никогда». По-моему, он в 2024-м должен выйти. Были люди, которые при мне отсиживали 15-18 лет и выходили.
— Чем еще занимались?
— Книги читал и тренировался. Прочел около ста книг за всё время. Жалею, что всё не записывал. Читал исторические книги, психологию, читал Паоло Коэльо, Ремарка почти все романы.
— Виделись с родными?
— Пять раз в месяц были звонки по 10 минут через видеосвязь в разных мессенджерах. Я постоянно был на связи с семьей, видел жену, детей, родителей. Посылки можно было получать раз в три месяца. Кормят для тех мест неплохо. Драники были хорошие, иногда даже с мясом.
— Дети сильно выросли?
— Очень сильно, даже по характеру уже стали взрослее. Особенно младшая дочь. Я уезжал, ей было 3,5 года, а сейчас уже седьмой пошел. И она такая рассудительная, важная стала. Они ко мне за год приезжали два раза на свидания. Там положены длительные свидания на двое суток и супруга с младшими ко мне ездила. Со всем добираться было бы тяжело.
— Сильно сложно ей было с пятью детьми?
— Ей можно ставить при жизни памятник, потому что пять детей, плюс мне нужно помогать, посылки отправлять, по дому дела закрывать. Конечно, когда я пришел домой, увидел, что она психологически немного устала, но она очень сильная.
— Кто-то помогал финансово?
— Друзья, семья, родственники как могли помогали.
— Есть знаменитый жанр писем из/в тюрьмы. С видеозвонками это в прошлое ушло?
— Нет, мне супруга писала письма, отправляла фотографии с детьми, я уже меньше писал, потому что все-таки, когда пять видеозвонков у тебя есть, это уже действительно чуть уходит. А в СИЗО я чаще писал, потому что там видеозвонков не было.
— С вами проводили какие-то беседы сотрудники колонии?
— Нет. Срок отсидел — живи, тренируйся, развивайся.
— Какой формы от себя ожидали на первом спарринге?
— Беспокойства вообще не было, была уверенность в себе и в своих силах. Я пришел домой, сразу стал бегать кроссы, сначала пять, потом десять километров, купил резину, взял гирю 32 кг, дома начал с ней работать. Булавы стал крутить. У нас тут готовится Андрей Жуковский, молодой парень, и, когда мне объявили бой, мы с ним стали тренироваться в нашем зале. Провели буквально 3-4 легких спарринга в треть силы. Сначала была легкая приторможенность: вроде руки помнят, глаза видят, а не всё получается. И чувство дистанции нужно было вернуть. И моторику. Первый спарринг был комковатый, второй тоже, а дальше всё стало получаться.
— При столкновении с сотрудниками в 2020 году у вас был травматичный отрыв мизинца. Как сейчас рука?
— Сейчас всё хорошо, ничего не беспокоит. Чувствую себя на отлично. У меня завтра будет легкая операция — на затылке вырос небольшой жировик, называется липома. Но я его уберу, мне наложат три шва и всё.
— У вас же на момент заключения был действующий контракт с американской лигой кулачных боев BKFC…
— Он был рассчитан на 1 год и 8 месяцев. К сожалению, он уже истек по срокам.
— И что вы планируете делать дальше?
— По физическому состоянию я был бы готов провести следующий бой в мае.
— Вы знаете главных действующих лиц в сегодняшнем боксе и кулачных боях: Гаджи Автомат, Сослан Асбаров, Тимур Слащинин.
— Конечно, я же сейчас 17 февраля в Минске ходил на турнир, где дрался Гаджи. Сидел возле ринга, видел бой, где он получил травму. Ожидал, конечно, от него большего, но понятно, что травма и всякое бывает. Даже слышал, что он из-за случившегося думает завязать со спортом, что ему вставляют спицы и что сухожилия плохо срастаются.
— Пока вы были в тюрьме, Вячеслав Дацик провел бой против Александра Емельяненко. Вы его видели?
— Да, видел этот бой, потому что бои на этих шоу ребята тоже постоянно смотрят. Дацик, конечно, там одной оплеухой уложил Александра. Я был в шоке. Такое ощущение, что Александра подняли с дивана и сказали ему: «Саша, надо подраться».
— Вы как-то вызывали Александра, чувствуете, что сейчас это уже не ваш уровень?
— Тут я могу черпать информацию только из каких-то видео в интернете. Если сказать честно, то видно, что он очень сильно растерял свою форму. И это уже не тот Александр, которого я видел несколько лет назад. Когда его начинают бить уже даже блогеры, то мне, как действующему спортсмену, который поддерживает свою форму и развивается, нет такого интереса.
— А Дацик?
— Вячеслава знаю с 2003 года, когда еще проводили бои в казино на Арбате. Я там выступал, и Вячеслав там также постоянно выступал. Он тогда был, конечно, более худым, помоложе. Сейчас он паренек с бородой и хорошим животом. Но Слава — такой парень, который не любит бегать и любит рубиться. А я в своем амплуа тоже панчер, я не бегаю, постоянно работаю первым номером, поджимаю… Если этот бой состоится, до конца он точно не дойдет.
— Вы не считаете, что у Дацика посредственный уровень? К бою с ним надо готовиться?
— Поскольку я знаю Вячеслава с 2003 года, то помню, что в казино «Арбат» с ним дрались кикбоксеры мирового уровня и не каждый хотел с ним выходить. Я присутствовал на турнирах, где ему в голову залетали такие плюхи от хороших кикбоксеров или боксеров! И вроде бы он мог уже присесть на пятую точку, но шел вперед, как носорог. И у него есть некая звериная мания подраться, чуйка звериная. Если боксировать с Вячеславом Дациком, то нужно учитывать такие моменты, как его антропометрию, и в целом подойти более профессионально к этому бою.
— Бои на голых кулаках должны выше двух миллионов рублей за выход оплачиваться?
— Да, это больше двух, все-таки тяжелый вес и повреждения там большие. В боксе — перчатки, но и там же всё будет зависеть от того, кто твой соперник. Допустим Ислам Каримов хороший парень, но это один уровень. Гаджи Автомат — это уже немного другой. А Хадис Ибрагимов все-таки бывший боец UFC, это третий уровень. И за каждого бойца нужно разговаривать отдельно.
— Как выглядят сейчас ваши тренировки?
— Делаю в основном кардионагрузки. Хожу быстрым шагом по 10 км, даже не бегаю. Плюс я в свой дом заказал семь кубометров дров и работаю топором, как Джордж Форман в свое время. Развиваю силу удара ежедневной колкой. В общем, у меня период полного восстановления.
Прямые трансляции турниров по смешанным единоборствам смотрите на федеральном канале «Матч ТВ», каналах семейства «Матч», а также сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
