Бокс/MMA

Олейник дерется с бразильцем, впервые победившим Федора. Говорим про допинг, долги, 9 мая и COVID-19

Интервью Алексея Олейника в прямом эфире «Матч ТВ» в Instagram* перед боем с Фабрисио Вердумом.

— Вы готовитесь к 73-му профессиональному бою в Майами, где закрыты все залы. Это самая странная подготовка за все время?

— Да нет, подготовки разные бывали, была такая, когда я после тяжелой тренировки сидел ел в Ростове, и мне звонили предлагали на следующий день драться в Санкт-Петербурге. Прислали билет, в 10 утра вылетел, вечером подрался. Или летел из Польши в Россию, а в этот момент присылали приглашение. Кажется, в Пермь. Причем на каждом турнире по три боя были за вечер.

Тут подготовка была как всегда… в спортзале. Мы тренируемся, но официально все залы закрыты. Кто хочет, тот найдет. Для тех, кто был уверен, что проведет бой в ближайшее время, подготовка не прекращалась (ранее в прямых эфирах Олейник отмечал, что в зале American Top Team могут проходить неофициальные тренировки. — «Матч ТВ»).

Алексей Олейник / Фото: © Buda Mendes / Contributor / UFC / Gettyimages.ru

— Мы говорим 5-го мая, у вас бой 9-го, и вы до сих пор дома, хотя обычно бойцов заселяют в отель за неделю до турнира.

— UFC из-за эпидемии слегка изменили процедуру: у нас из официальных мероприятий в этот раз только взвешивание и обязательные ежедневные тесты на COVID-19. А до Джексонвилла, где пройдут бои, мне ехать 4 часа на машине, поэтому все нормально.

Как раз сейчас была последняя тренировка перед боем, завтра утром я планирую выезжать в Джексонвилл: я, моя супруга и секундант Татьяна и два моих тренера.

— С кем остаются дети?

— Сейчас старшему ребенку уже 19 лет, и посмотреть за другими она точно сможет.

— А посмотреть бой?

— Старшая дочь, вот ей как раз 19 лет, в прошлый раз смотрела. 15-летний сын тоже смотрел, а детям, кому по 8 и 10 лет, им показали уже в записи на следующий день.

— Бывший чемпион UFC Фрэнк Мир постоянно выкладывает тренировки дочери, у Антонио Силвы дочка дебютировала в ММА, есть ли вероятность, что кто-то из ваших будет выступать профессионально?

— Я точно буду отговаривать. И не хочу, чтобы у моих детей была профессиональная карьера в ММА. Но, как я это в шутку называю, «курс молодого бойца» они пройдут. Это 2-3 года единоборств. Например, старшая дочь по полгода, по году занималась каратэ, джиу-джитсу борьбой, просто чтобы не дать себя в обиду с равным себе.

— Если боец сдает положительный тест на COVID-19, его снимают с боя?

— Думаю, что да, наверняка его снимут с боя. Не дай бог человек заразится, для UFC это будут очень неприятные последствия.

— Вы боитесь заразиться?

— Заразиться в любом случае не хочется, хотя бы потому, что у меня большая семья, и я вижу, как это происходит. Если 4-летний ребенок приходит из садика с соплями, через неделю сопли уже у всех в семье. А в целом у меня около сотни или тысячи знакомых, и пока никто не сказал, что он бы заболел. Слухов много, но такого, чтобы кто-то конкретный сказал, что переболел, такого не было.

— После турнира, перед тем как встретиться с детьми, вы будете как-то дополнительно тестироваться?

— Не думаю, мне кажется, хватит тех тестов, которые делают UFC. Тем более у меня будет контакт только с одним человеком, неоднократно проверенным.

— Как раз к этому человеку хотелось перейти — был ли кто-то в вашем зале с уровнем бразильского джиу-джитсу, который не уступал бы уровню Вердума?

— В American Top Team есть несколько ребят, которые очень круты в джиу-джитсу: я бы выделил Рудольфа Виеру (7-0 в ММА; пятикратный чемпион мира по джиу-джитсу) и Стива Мокко, хоть он и базовый борец, но я с ним не справляюсь. И есть просто много сильных хороших джитсеров.

— Когда вы только-только уехали тренироваться в АТТ, вы говорили, что вас там пока никто не ловил на прием в схватках по грэпплингу. Как сейчас изменилась статистика?

— За три года я проигрывал раз 10-12 при условии, что было 200-300 схваток. Не так много людей, кто меня бы борол, но человека 3-4 есть (последнее поражение Олейника приемом в ММА было в октябре 2004 года. — «Матч ТВ»). В зале не страшно проигрывать, я вообще всегда был против того, чтобы в зале все старались открутить друг другу пятку, руку, еще какую-то часть тела, потому что тогда создается атмосфера, когда мы не растем вместе, а ломаем друг друга.

— Последний соперник Вердума — Александр Волков. Он во время подготовки специально приглашал в свой зал тренера по борьбе, который раньше также тренировался с Вердумом. Спрашивали ли вы о чем-то у Волкова перед этим боем?

— У меня был довольно большой список своих технических вопросов, которые я старался закрыть перед боем. И я старался просто закрывать пункты в этом списке. Если бы я их все очень быстро закрыл, я бы попробовал пообщаться с теми, кто тренировался или дрался с Вердумом.

— При условии, что бой с Волковым был последним у Вердума, длился почти четыре раунда, и после этого он не дрался два года, можно говорить, что вы его чаще других смотрели?

— Я в принципе много его боев смотрел раньше. Бой с Волковым смотрел именно в тот момент, но сейчас у меня какая-то такая штука — не могу смотреть бои своих соперников. Надеюсь, что понимаю, чего он от меня ждет, и закрыл те вопросы, которые мне кажутся очевидными.

— Есть знаменитый кадр, где Вердум надевает на вас пояс на турнире в Москве после вашей победы над Мирко Крокопом. Было ли тогда какое-то общение?

— Вроде нет. Мы с ним пересекались раз пять: привет-привет. Хорошее дружелюбное общение, похлопали друг друга по плечу и разошлись.

— Вы же с ним могли подраться еще в Москве в 2018-м на первом турнире в России?

— Да, я тогда уже подписал контракт, начал выстраивать тактику боя, думал, где проводить подготовку, даже думал в Москве ее начать, и вдруг мне присылают контракт на бой с Марком Хантом. Потом уже объявили, что Вердум провалил допинг-тест и не сможет драться.

— Джефф Новицки, человек, который курирует антидопинговую программу UFC, говорил, что сейчас есть сложность с допинг-тестированием бойцов, потому что закрыли лаборатории и не все допинг-офицеры соглашаются работать в условиях пандемии — вы чувствуете, что тестировать стали не так часто?

— Месяц или полтора назад меня проверили дважды с интервалом в пять дней, но после этого никого не было. Не знаю, думаю, что теперь уже проверят на мероприятии.

Алистар Оверим и Алексей Олейник / Фото: © Jeff Bottari / Contributor / UFC / Gettyimages.ru

— Вы говорили, что для вас бои это пока единственная работа, которая обеспечивает вас и вашу семью. Если бы из-за карантина продолжили отменяться турниры, заставило бы вас это понервничать?

— Через два-три месяца я бы начал нервничать… сильно. Сейчас выхожу на бой с балансом -15 тысяч долларов. Потому что есть кредиты тысяч на 25 и долг тысяч на 15-17, приходилось занимать. Были траты, где-то что-то перенеслось, в России были выплаты, которые нужно было сделать, и вот так вышло.

— Многие, по-моему, этого не знают или недооценивают, но в боях же гонорар складывается из двух половин: сумма за выход и (как правило) такая же за победу. То есть в ММА у человека от результата очень сильно зависит благосостояние.

— Ну да. Проиграл — хватит на 4-5 месяцев жизни, выиграл — хватит на 8-10 месяцев.

— У вас сейчас есть спонсоры?

— Я сотрудничаю с двумя компаниями: одна занимается акциями, мы продлили контракт на год. Еще одна компания занимается организацией уникальных путешествий, когда ты сам как-то конструируешь, куда и каким способом ты будешь путешествовать. Это помогает.

— Мы это не проговаривали, но в 2019-м у вас было два поражения нокаутами, оба в первых раундах, вам исполнился 41 год. Ни разу в тот момент не думали о завершении карьеры?

— Нет, я был угнетен, был расстроен, но мысли о завершении карьеры не было. Я все равно остаюсь бойцом и понимаю, что ты боец, когда ты продолжаешь идти.

— По-прежнему есть азарт?

— Может, если бы мне дали новичка, который только-только подписал контракт с UFC, то это было бы не так интересно, а так у меня есть возможность драться с очень известными людьми в этом виде спорта, с которыми многие считают за честь сфотографироваться или поговорить, поэтому мне интересно.

— Вы будете драться 9-го мая, я слышал историю, как Никите Крылову 8-го мая запретили выходить под песню «День победы».

— Для меня это безусловно очень важная дата, я считаю, что тогда миллионы людей положили здоровье и жизни, чтобы мы сейчас могли жить, учиться, рисовать, читать, растить своих детей.

Насчет песни — мне нравится, как звучит Высоцкий. Полжизни выходил под Deep Purple Child in Time, и теперь под Высоцкого «Баллада о борьбе», поэтому песню не буду менять.

— Какие-то истории из детства запомнились про родственников, заставших войну?

— Моему дедушке было 10, когда началась война, но у него было два старших брата: 15 и 17 лет. Одного из них захватили полицаи и везли куда-то. Он посреди дороги вытащил гранату, сказал: «Сейчас все пойдем к богу». Полицаи разбежались, и он на телеге уехал. А другой дедушка спасся с корабля, в который попала бомба от немецкого бомбардировщика. Там страшно было: из 250 человек спаслось трое, и один из них брат моего дедушки. 

Читайте также:

* Соцсеть, признанная в России экстремистской