Дарья Домрачева принесла сборной Белоруссии четыре золотых олимпийских медали, Анастасия Кузьмина завоевала для команды Словакии на зимних Играх три золота. Эти награды могли оказаться в России. Девушки начинали заниматься биатлоном в Тюменской области, но в какой-то момент уехали выступать за другие страны.
Эти переходы, которые сегодня можно назвать обидными, случились больше 10 лет назад, но путь «встали на лыжи в России — не получили место в сборной — отравились бегать за рубеж» все еще актуален. Сейчас воспитанников наших спортивных школ можно встретить на Кубке мира в командах Кореи, Молдавии и Украины.
История корейской девочки Сынгё Ким отличается от всех этих случаев. Она занимается биатлоном в школе олимпийского резерва № 43 в Одинцове. Однако делать попытки пробиться в российскую сборную она не будет. Юная биатлонистка планирует выступать за Корею.
«Когда приехала, знала только одно русское слово»
— 90 процентов людей в Корее не знают, что такое биатлон. Я начала заниматься в 8 лет и потренировалась на родине примерно год. Мой папа много лет работает в Москве. Он и предложил переехать, — рассказывает Сынгё.
Переезжать в другую страну в 20 лет — страшно. Переезжать в 9 — еще страшней. Девочка переживала, что не сможет адаптироваться к жизни в России.
— Самое трудное было то, что я не могла разговаривать на русском. Когда приехала, знала только одно слово — «здравствуйте». Объяснялась на пальцах. Было страшно. Боялась, что меня будут здесь обижать, не станут со мной общаться. Но русские девочки — очень хорошие. Они помогали мне учить язык.
Сынгё заговорила на русском примерно через полтора года жизни в нашей стране. Сейчас она общается практически свободно. Даже есть слово-паразит, который прослеживается в речи, — «типа». В тренировочном плане адаптация проходила еще более быстро.
— Это был новый вызов для меня, — говорит тренер Виктор Грунин. — Пришел такой маленький человечек, который вообще языка не знал. Я ей все жестами объяснял. Она очень понятливая. Первая тренировка была на лыжероллерах. Нужно было оттолкнуться и долго ехать на одной ноге. Сынгё с ходу все поймала.
«В российском биатлоне дети — расходный материал»
В тренировках Сынгё у наставника есть определенная свобода. Можно спокойно и планомерно готовить девочку к большому биатлону, не гонясь за призами.
— Мы не идем по тому пути, который обычно практикуют в России. У нас дети — расходный материал. Результат нужен сразу, чтобы появилось финансирование. Мы от этого отказались, так как есть время и возможности. Я могу качественно строить этого спортсмена по кирпичику, никуда не торопясь, — объясняет Грунин.
Практика, при которой от юных спортсменов требуют больших объемов на тренировках, применяется и в Корее. Сынгё вспоминает, что уже в 8 лет ее заставляли бегать по 20 километров, а в России — «все потихонечку». Несмотря на то, что девочка и ее тренер не спешат побеждать здесь и сейчас, Сынгё демонстрирует определенные успехи.
— Задатки у нее отличные. Ей дано хорошо стрелять. Она этим летом впервые взяла в руки мелкокалиберную винтовку и сразу начала выбивать нули. Мы моделировали соревновательную ситуацию — бегали эстафетку. Так она и на соревнованиях без промахов стреляет. Хотя у нее нормальный биатлон с переносом оружия только через два года будет. Стрельба — это от Бога. Кому-то дано, кому-то — нет, — делится тренер.
Тренируется Сынгё по шесть дней в неделю — со вторника по воскресенье. Занятия обычно проходят после школы, во второй половине дня.
— Это у меня золотой фонд. Она никогда не жалуется, — говорит Грунин. — Тут просто народ у нас разный. Все равно нынешние дети испорчены цивилизацией. А этот человек, при том что у нее достаточно высокий материальный уровень, отличается. Мы ездили с ней на сборы. Она там и посуду мыла, и пол подметала.
«В сборной Кореи она сразу станет первым номером»
На вопрос: «За какую страну хочешь выступать?», юная биатлонистка без промедления отвечает: «За Корею». Она не собирается повторять путь шорт-трекиста Виктора Ана, но подумывает взять себе русское имя. Пока же все ее называют Сынгё.
— Вначале хотела взять себе имя Алена, а теперь мне нравится Аня. Я предлагала папе поменять. Он сказал, что сделаю это, когда стану чемпионкой. Объяснил, что Сынгё — редкое имя. Поэтому решила его оставить. «Сён» — означает «победа», а «гё» — учить. Если вместе, то «учить победам», — рассказывает биатлонистка.
В России ей больше всего нравится, что много снега (в Корее он выпадает редко), что много праздников и три месяца каникул, а на родине такого нет. Но любимый биатлонист Сынгё — не из нашей страны. Кумиром для девочки является Мартен Фуркад. За рекордами француза она пока гнаться не планирует, поставив себе целью три золотых олимпийских медали (у Мартена их пять).
— Сможет ли она завоевать три медали? В биатлоне все реально, — считает Грунин. — В этом виде спорта велик фактор случайности. В элите бегать точно должна. Ей даже в свою сборную пробиваться не надо. Она там будет первым номером. Мне летом привозили девочек, ее конкуренток. Так они даже на лыжах кататься не умеют.
Если мечта Сынгё воплотиться в жизнь, то она обгонит по количеству золотых наград самую известную воспитанницу одинцовской школы олимпийского резерва № 43 — Ольгу Зайцеву. Правда, эти медали отправятся в другую страну, но станут наглядным подтверждением, что биатлон в России жив.
У наших фанатов уже давно стираются границы между «своими» и «чужими». Мы с радостью болеем за братьев Бе, желаем успехов Анастасии Кузьминой, переживаем за Мартена Фуркада. В случае с Сынгё мы не потеряем биатлонистку, а скорее приобретем новый опыт.
Похожие истории:
Почитайте о двух талантах из академии «Локомотива». Это будущее нашего футбол
«Пока ты спал, я пахал». Путь в хоккей Севы Селявина, которого в пять лет назвали бесперспективным
Фото: личный архив Сынгё Ким
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
