Центровой ЦСКА Кайл Хайнс дает эксклюзивное интервью корреспонденту «Матч ТВ» Антону Соломину.
- Как бывший тренер УНИКСа Андреа Тринкьери угощал Хайнса бургерами в фастфуде и учил выбирать правильное мясо
- Откуда взялось прозвище «Сэр Хайнс»
- Почему отец брил наголо молодого Кайла
- Как центровой-миллионер оказался в роли распространителя листовок на Манежной площади
- Кто придумал дать маленькой дочке Хайнса русское имя
– Когда вы поняли, что можете стать настоящей суперзвездой в Европе?
– Далеко не сразу. Начинал я во второй итальянской лиге, в «Вероли». После университета был рад и этому предложению, лишь бы играть профессионально. Тренер Андреа Тринкьери тоже тогда не был известен. Он объяснил мне, что мне необязательно быть чисто атакующим игроком. В университете я набирал по 20 – 25 очков за матч, но Тринкьери сделал из меня командного игрока, мастера защиты. Объяснил, что в Европе очень важна игра через заслоны, и нужно уметь не только забивать, но и крепко стоять на ногах, бороться за подбор, играть в защите (в прошлом сезоне Хайнс стал лучшим обороняющимся игроком Евролиги – «Матч ТВ»).
– Тринкьери ведь совсем не похож на баскетбольного тренера. Как вы вообще к нему попали?
– Это очень весело. Мы познакомились в «Макдональдсе» в Лас-Вегасе! Там проходила Летняя лига НБА, Андреа приехал просматривать игроков. Когда агент мне сказал, что мной интересуется итальянский клуб, я был рад, что смогу играть профессионально. Но почему-то представлял все иначе. Обычно клубы, когда хотят заманить новичка, приглашают в какой-нибудь стейкхаус или другое красивое место. И ты ждешь, что тебя позовут в модный ресторан обсуждать детали контракта. Вместо этого мы провели два часа в фастфуде, поедая яблочный пирог с чизбургерами. Когда я только увидел Тринкьери, подумал: «Да ладно, вот этот – баскетбольный тренер?» В США тренерами обычно становятся бывшие баскетболисты, ну или просто атлетичные люди. Тринкьери совсем не такой, но он удивил меня тем, как много он знает о баскетболе.
– А еще чем?
– Две первые недели в Италии он возился со мной, будто с собственным сыном. Водил по магазинам, переводил, помогал с покупками. Говорил, где лучше покупать мясо, как правильно выбрать хороший стейк, все такое.
– Одежду не помогал выбирать?
– Нет, спасибо, это уж лучше я как-нибудь сам. Но вообще у Андреа есть вкус в моде. Он же итальянец.
– Вы дважды стали чемпионом Евролиги с «Олимпиакосом», но сразу после этого перешли в команду, которая проиграла несколько «Финалов четырех». Зачем?
– Всегда немного нервничаешь, когда меняешь обстановку. Но я знал, куда иду, какого уровня игроки выступают в ЦСКА. Это клуб с богатой историей, и я хотел тут играть. С первого дня говорил, что хочу быть частью команды, которая вернет чемпионский титул Евролиги в Москву.
– Получилось только с третьей попытки.
– Да, были тяжелые поражения в «Финалах четырех» от «Маккаби» и «Олимпиакоса». Получается, я был частью поражений ЦСКА с обеих сторон – изнутри и снаружи. Но никогда не терял уверенности, что у моей новой команды есть все для того, чтобы побеждать. В итоге в Берлине ЦСКА наконец-то стал чемпионом. Не думаю, что дело обязательно во мне. Думаю, во многом это заслуга тренеров, многие из которых работали в «Панатинаикосе» и выиграли много титулов, знают, что нужно делать для победы, какие игроки нужны.
– А как вы оказались на Манежной площади раздающим листовки с рекламой матчей ЦСКА?
– Когда я только перешел из «Олимпиакоса», кто-то из российских журналистов спросил меня, на что я готов ради новой команды. И предложил вариант с листовками. Я сказал, что готов даже на это, о разговоре как-то забыли, а потом внезапно вспомнили. Я же все-таки «сэр», слово нужно было держать. И пошел раздавать. Не уверен, что сделал бы это снова, но было весело.
Смотреть на YouTube– Кто вообще решил, что вы с ростом 198 см можете быть центровым?
– Я вырос в Филадельфии, а там в то время главной звездой был Чарльз Баркли. Это папин любимый игрок, так что в детстве я видел много игр и нарезок с его участием. На уличной площадке я тоже оказывался на позиции центрового – обычно ее занимал самый высокий. Во дворе я еще был самым высоким, а в университете – уже нет. Но многие, смотря на мои большие стопы и ладони, длинные руки, говорили, что я должен вырасти где-то до 210 см. Постепенно я привык к позиции центрового и не сразу осознал, что ростом ниже других центровых. Но отец все время приводил мне в пример крутых баскетболистов, которые доказывали, что можно добиться всего и с не самыми выдающимися параметрами. Папе нравилось брить меня наголо и называть «Малыш Баркли».
– По ходу нынешнего сезона вы стали отцом и назвали дочку очень необычно: Аня-Жанетт. Почему?
– У американцев часто бывает несколько имен, а в повседневной жизни используется какое-то одно. Теоретически дочь сможет использовать оба имени, но мы будем называть ее Аня, нравится ей или нет. Хотя почему должно не понравиться? Это имя прежде всего красивое. Это наш первый ребенок, родилась она в России, да и моя беременная жена большую часть срока провела в России. И мы с ней решили дать дочке русское имя, чтобы она понимала, когда вырастет, что Россия имеет большое значение в ее жизни. У Ани будет шанс быть частью другой культуры. Немногие американские дети могут сказать, что выросли в России и много о ней знают.
– Получается, жену в Москву вы перевезли не сразу?
– У нее была очень хорошая работа в клубе «Нью-Йорк Никс». Тяжело было отказываться от работы, но нужно было принимать решение. И она решила в пользу семьи. Теперь наконец-то живем вместе, как все нормальные семьи.
– Откуда у вас прозвище «сэр Хайнс»?
– Да все от того же Баркли – его ведь называли сэр Чарльз. С ним меня сравнил комментатор на какой-то студенческой игре. И все два или три года, которые оставались мне до окончания колледжа, партнеры по команде меня поддразнивали. Но то, что в Америке было шуткой, в Европе превратилось в прозвище.
– Как-то не складывается: сравнивали вас с самим Баркли, а в НБА вы так и не попали.
– Видимо, это называется «поздно расцвел». Когда играл в США, скауты говорили, что таланта мне хватает, но с такими габаритами трудно быть центровым. Это потом уже появился «Голден Стэйт», который стал чемпионом вообще без центровых. А лет 10 назад считалось, что таких центровых, как я, в НБА не бывает. Хотя вообще с Баркли сравнивали всех низкорослых центровых, независимо от умений.
– Помните, как проходили обряд посвящения в игроки ЦСКА?
– Нужно было спеть песню на русском языке – не помню, какую. И, если правильно помню, там надо было еще танцевать. Ну, и из армейской фляжки отпить, конечно.
– Водка там была настоящая?
– Конечно! Нельзя же приехать в российскую команду и не выпить водки. Но это был не первый мой опыт ее употребления, так что меня было не напугать.
Хорошо ли вы знаете баскетбольный ЦСКА? Тест «Матч ТВ»
– Доставались вам когда-нибудь в командах более тяжелые испытания?
– Самое странное, что приходилось делать, – это приходить одетым в определенный цвет или есть определенную еду, которую скажут. Хотя и это скорее не странно, а просто весело. Это же все делалось по-доброму. Таких историй, которые рассказывают про новичков НБА, со мной не случалось.
– А таких историй, которые рассказывают про футболистов Кокорина и Мамаева?
– Если это правда, то удивительно, конечно. Всем нравится проводить хорошо время, но это, пожалуй, слишком. Да, когда ты вырос в не очень богатой семье и вдруг начинаешь зарабатывать большие деньги, естественно желание красиво их потратить. Пойти с друзьями в бар, угостить их напитками. Или в ресторане сказать всем: «Заказывайте, что хотите, я оплачу». Или поехать в путешествие, которое тебе раньше было не по карману. Но из ЦСКА, например, вряд ли кто-то смог бы потратить столько денег за один раз.
«Ни один баскетболист не поступил бы, как Кокорин и Мамаев». Интервью Алексея Шведа
– Когда вы размахиваете на площадке своими огромными локтями, становится страшно за соперников. А еще страшнее представить, что будет, если вы начнете махать кулаками. Когда в последний раз такое было?
– Да я вообще спокойный. Как на площадке, так и в жизни. Родители учили меня быть скромным, никогда не подниматься слишком высоко и не падать слишком низко. В студенческом баскетболе на площадке всегда много конфликтов, но это просто не в моей природе. Жена мне тоже говорит: «Ты слишком милый на площадке». Но уж какой есть. Иногда все-таки злюсь на что-то – и тогда знакомые реально удивляются. Говорят: «Никогда не ожидали такого от тебя».
– И когда вы злились в последний раз?
– В баскетболе – наверное, лет в 20. За одну игру я умудрился получить три технических фола, хотя после двух следует автоматическое удаление. В каком-то матче соперники особенно меня доставали, а тут еще судья дал мне несправедливый фол. Я возмутился, сказал ему что-то – он мне тут же свистнул технический. Я разозлился, пошел на него. Он дал второй «технарь», удалил меня. Вообще после этого по правилам я должен был сразу уйти в раздевалку, но за этим никто не проследил. Я остался у площадки, продолжал спорить и, по-моему, пнул стул. Наверное, это был последний раз, когда я выходил из себя. Хорошо, что тогда не было инстаграма*, снэпчата и прочего – видео с моими выходками никто не выложил.
Смотреть на YouTubeТекст: Антон Соломин
Фото: РИА Новости / Пабло Гонсалез, РИА Новости / Антон Денисов, Getty Images
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
