Белорусская гимнастка Алина Горносько на глазах превращается в лидера сезона. На домашнем ковре турнира «Хрустальная роза» в Минске она была невероятно хороша — в личном многоборье обошла и сестер Авериных, и Лалу Крамаренко, а в отдельных финалах забрала два золота из четырех возможных.
После окончания соревнования Алина дала интервью «Матч ТВ», в котором рассказала, о чем была фраза «Мы сломали систему» на летней Олимпиаде в Токио, с кем из российских фигуристок поддерживает контакт, а также о том, как находить мотивацию, когда соревноваться можно только на внутренних стартах.
— Показалось, после булав в многоборье ты заплакала.
— Ну, конечно, я каждое упражнение, каждую минутку пропускала через себя, все было очень эмоционально. А когда увидела мою маму на трибунах… Она была очень рада, что я хорошо сделала булавы под белорусскую музыку — в Белоруссии, при полных трибунах… Увидела, что она проронила слезу, и тоже не смогла сдержать эмоции.
На отдельные финалы надо было настраиваться заново, но сил, конечно же, уже не оставалось. Поэтому выложилась тут на 100%.
— Что случилось в финале с лентой?
— Очень сложный момент для меня… Я думаю, любой гимнастке тяжеловато выступать последней, чувствуется дополнительное волнение. Я, конечно, не компьютер, все результаты в голове не держу, но все равно очень хотелось исправиться. Наверное, просто не мой день. За площадкой у меня не было никаких ошибок, но как только вышла на ковёр, получилось вот так.
— Наблюдал в Минске и за тобой, и за остальной белорусской сборной — показалось, в подготовке вы не уступаете нашим. Как так получилось? Турниров-то у вас поменьше.
— В этом году есть ограничения, но мы все равно стараемся по максимуму искать соревнования. Ездили уже по всем городам России, даже в Испанию получилось вырваться. Можно сказать, устроили турнир прямо для меня, мой огромнейший мастер-класс, и это добавило мне дополнительной мотивации. Потому что все эти маленькие детки подходят, хвалят, говорят, что я их кумир. Это подбадривает. Не хочется сравнивать свою подготовку со сборной России — у нас разные команды, разные тренеры. Но все же мы на высоком уровне. И, надеюсь, нас не хватает на мировой арене (смеётся).
— Кстати, у тебя же был уже турнир, где ты выступала в нейтральном статусе, а потом нас всех отстранили совсем — Гран-при в Тарту.
— Да, так получилось. Тогда все только начиналось, мы не знали вообще, что это такое. Страх присутствовал. Но вообще на Гран-при мы и так изредка слушаем гимн, обычно все в темпе проходит, поэтому никаких ограничений я не почувствовала.
Сложность была с переездом. Мне очень хотелось начать сезон, и мы не знали, что будет дальше. Поэтому когда в первый день у нас случилась отмена рейса, мы с тренерами решили, что мы сядем на машину и поедем на ней в Эстонию.
— И поехали?
— Да! Водитель, главный тренер, личный тренер, судья и я поехали на одной машине в Эстонию (смеётся). Часов 14-15 в пути, границы, дорогу не знаем… Приехали мы только к концу дня опробования, но мне дали немного времени подготовиться.
Правда, приехала я просто в позе стула, никто не знал, что со мной будет на следующий день (смеётся). Но меня в Эстонии тоже очень хорошо поддерживали, прямо как родную. И у меня получилось хорошо начать год.
— Скажи, как переживаешь, когда видишь, что крупнейшие соревнования проходят без тебя без каких-то объективно спортивных причин?
— Больно… Не очень хочется обсуждать это, но вообще мы, конечно, следим за результатами, за лидерами. Я вообще очень дружелюбная, со всеми хорошо общаюсь — с болгарскими гимнастками, с итальянскими, с израильскими. Они тоже могут написать, что, мол, тебя не хватает или просто спросить, как дела. Но, к сожалению, пока это ни на что не влияет.
— Откуда тогда черпать мотивацию?
— А мы её черпаем вот отсюда (показывает кивком головы на собравшихся на гала юных гимнасток) — из маленьких детей, из турниров в Минске и в России, где нас принимают, как родных, говорят тёплые слова. И тебе хочется работать, несмотря на всю эту боль.
— На турнире в Омске ты говорила о своих травмах. Как сейчас с этим дела обстоят?
— Ну, безусловно, прошлый год был олимпийский, этот — первый после Олимпиады. В том году мы выложились на максимум, не берегли здоровье от слова совсем. Поэтому этот год было тяжело начинать, была ещё травма ноги, которую я решилась обследовать только к марту-апрелю. В итоге был гипс, долгое восстановление… Ну, что ж, я не молодею, на мне уже не заживает все, как на собаке (смеётся). Боль всегда присутствует, но, как говорит наш главный тренер, болит, да не больно. С этим надо уметь справляться.
— Понимаю, что об этом тяжело говорить. Но Олимпиада в Париже — вот она, уже через два года, но для наших сборных её может и не быть…
— Страшно об этом думать, если честно. Хочется о чем-то приятном. Что все сложится хорошо и будет, как раньше. Все мы — просто дети, друзья. Наш вид спорта не несёт никакой политической окраски, никаких пропаганд. Очень надеюсь, что все будет хорошо у нас.
— Токийская Олимпиада как часто в голове всплывает?
— Ой, да постоянно! Мне только покажи запись с диванчика Kiss& Cry в ленте, когда я узнаю свой итоговый результат, и уже понимаю, что… Хотя, нет, не понимаю даже (смеётся). Ну и у меня до сих пор слезы текут от этих кадров.
— Давай немного проясним один спорный момент. Помню, после окончания многоборья ты сказала «Мы сломали систему».
— Если честно, очень плохо помню свои эмоции и все, что говорила тогда. Были объятья с тренером, с Настей Салос, которая, к сожалению большому, не смогла чуть-чуть справиться с волнением. Я старалась поддержать её, как могла. Линой стояла и ничего не понимала, Дина с Ариной расстроенные… Все как в тумане.
Плохо помню свои комментарии тогда. Хотя мне по-разному «прилетало» после Олимпийских игр, я же все-таки человек сети. Но в то же время я умею фильтровать и не принимать все близко к сердцу. Завистников много, а я не солнышко, чтобы всем нравиться.
— Просто многие восприняли эту фразу как шпильку в адрес Дины и Арины.
— Это ни в коем случае никак не относилось к девочкам, и мне очень жаль, если это было так воспринято. Я прекрасно со всеми общаюсь. Ну правда, я добрый человек. Даже в анкете тут это указала! (смеётся).
— Ещё ты указала, что любишь фигурное катание.
— Да! Я общаюсь с российскими фигуристками, кстати. Так получилось (смеётся). Это очень красивый вид спорта, не менее грациозный, чем наш. Очень интересно за ними наблюдать, особенно в наше межсезонье, когда у них самый разгар соревнований. Конечно, на Олимпиаде в Пекине очень за них болели. Ну и хотелось бы встретиться вживую.
— С кем из девчонок общаешься?
— С Машей Талалайкиной и с Майей Хромых. С Майей мы пересеклись на соревнованиях в Дубае, она мне написала, я была очень удивлена. Она поблагодарила меня, подбодрила, поздравила. Сказала, что именно я её зацепила, было безумно приятно. С тех пор общаемся. Но, конечно, слежу и за лидерами — за Аней Щербаковой, Сашей Трусовой, Камилой Валиевой. За всех переживаю.
— С какими эмоциями смотрела Пекин? Там накал был почти такой же, как у вас в Токио.
— Да, это точно было не менее интересно — окунуться в атмосферу зимних Олимпийских игр. Ограничения были что у нас, что у них, но мне казалось, что у них ещё сильнее. У девочек была невероятная борьба.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
