Ровно 50 лет назад восемь матчей между сборными СССР и Канады навсегда изменили мировой хоккей. Суперсерия-72 вошла в историю как главное спортивное событие ХХ века по обе стороны Атлантического океана.
«Я один в новой форме отказался играть, как вратарь»
— Те матчи 1972 года повторить уже невозможно, — вспоминает Третьяк. — До них весь мир был уверен, что самый сильный хоккей — в Северной Америке. Канадцы говорили, что они — профессионалы, а в Европе любители играют.
Тарасов-то их давно звал помериться силой. Но в НХЛ отвечали: «Зачем нам это надо? Мы вас обыграем с двузначным счетом, перебьем всех так, что во втором периоде на площадку некого будет выводить. Вы опять стали чемпионами среди любителей? Вот и занимайтесь там, нечего вам играть с нами».
Но потом мы своего все-таки добились. В первую очередь потому, что и боссам НХЛ хотелось тоже чего-то нового, необычного.
— Говорят, что и руководство СССР долго не решалось на подобную проверку?
— По слухам, провести Суперсерию разрешил лично Брежнев. Суслов был против. Он считал: зачем нам позориться? А Брежнев вызвал Павлова и прямо спросил: «Как мы сыграем?» Тот ответил: «Сыграем достойно». А как достойно — никто не знал.
— С каким чувством вы летели тогда в Канаду? Это был страх или интерес? Что вы вообще знали в 1972-м о канадских профи?
— Это сейчас соперника досконально изучают. А тогда мы о канадцах вообще ничего не знали. Шли на матч, как на экзамен в самый престижный вуз, и гадали — о чем же нас спросят?
Когда мы стояли перед матчем и слушали, как канадцев представляют — мороз по коже. Нам-то досталось три хлопка на всей арене, нас там никто не знал и не уважал. Вспоминаю, как Бобров нам говорил в раздевалке: «Ну, давайте присядем на дорожку». Вдруг дверь открывается и в комнату врывается гул арены. В голове мысли: «Куда мы? Зачем?»
— Как вы готовились к Суперсерии? Надо же было, как минимум, привыкнуть к маленьким канадским площадкам.
— Это сейчас мы для сборной все делаем. Стараемся ее за несколько дней на турнир привезти, чтобы привыкнуть к условиям, чтоб акклиматизация прошла.
А тогда ничего этого не было. Ну где мы в СССР маленькие площадки возьмем? Тренировались на своих.
В Монреаль прилетели за день до матча. Тогда ведь деньги считали, лишний день за границей — дорого для страны. Кстати, летели общим рейсом на ИЛ-62, о чартерах тогда никто не слышал. Только других пассажиров сразу выпустили, а хоккеистов попросили в самолете остаться. Сидим в самолете, ждем. Приходят таможенники и прямо там нам штампы в паспортах ставят. Никогда раньше такого не видел. Посмотрели в иллюминатор, а там автобус стоит с флагом СССР и полицейский эскорт. Жара, полицейские все в черных очках, на «харлеях»… Словно в кино. Помню, кто-то из нас выдохнул: «Вот это принимают!»
— Амуницию везли с собой?
— Форму нам выдали канадцы совершенно новую — со своей рекламой на ней. Шлемы, перчатки, защита — все чужое, непривычное, подрезать и подгонять пришлось. Свои только гамаши шерстяные и свитера остались. Ну и клюшки. Я один в новой форме отказался играть, как вратарь. Сказал, что не могу и всё.
«Бобров нас учил в перерыве: шайба летит быстрее, чем игрок. В пас играйте!»
— Перед стартовой встречей в нашу раздевалку пришел легендарный вратарь НХЛ Жак Плант. Говорят, рассказал вам об особенностях канадских голеадоров. Как его пустили? Кто переводил? Сильно вам помогли его советы?
— При Тарасове в раздевалку никого не пускали. Это было святое место, храм. А Бобров был более демократичным. Думаю, Плант считал, что я пропущу штук пятнадцать, и просто хотел помочь. Он что-то говорил, на доске рисовал. Но я ничего не понял, английским тогда не владел, а переводчика не было.
— Первый матч, шестая минута, на табло 2:0 в пользу Канады… Что в голове тогда вертелось?
— Первую шайбу я отбил и собирался прижать, но Эспозито ее с лету в сетку вогнал. И во дворце тут же врубили «Подмосковные вечера» — та-та-та-та-та. Эспозито меня хлопает по плечу покровительственно. Потом нам вторую забивают с дальней, и вот тут уже врубают на арене похоронный марш. Канадцы были уверены, что матч для них станет легкой прогулкой.
— Как под такую музыку нашей сборной удалось не рассыпаться?
— В нашей команде были лидеры — Михайлов, Якушев, Харламов. Мы не бросили играть. Не знаю, что тренер на скамейке говорил, но ребята не дрогнули. Защитникам трудно пришлось. Им на маленькой площадке сложнее было быстро адаптироваться. Эспозито на нашем пятачке что хотел, то и делал. Но мы начали играть в пас и к перерыву счет сравняли.
— Какой разговор шел в раздевалке?
— Бобров сразу сказал: «Ну что, ребята, и против канадцев играть можно. Бросайте больше, у них вратарь неважно ловит. Ну приедете домой без уха или без глаза — потом зашьем. Зато мы канадцев обыграем!» А еще тренер нас учил: «Шайба летит всегда быстрее, чем игрок. Играйте в пас и не удаляйтесь. Большинство у нас лучше наиграно, это наш ключ к успеху».
«Кларк не скрывал: Если бы мне сказали убить Харламова, я бы его убил»
— Правда, что в Монреале тогда была страшная жара?
— Точно, даже лед плавился. Нам-то было не привыкать — в ЦСКА в июне по три тренировки в день проходили. А вот канадцам тяжело пришлось. Думаю, что они форму набирали по ходу серии.
— После первого матча канадский журналист съел свою газету. Вы это своими глазами видели?
— Шумиха в прессе была большая. И он перед серией написал, что Канада точно выиграет все восемь матчей. Если вдруг хоть в одном будет ничья — он съест газету, где это напечатано.
И тут мы побеждаем 7:3. Выходим уже в Торонто с тренировки, шикарная погода. Прямо перед автобусом стоит накрытый стол, там тарелка с борщом. И журналист этот подходит, поздравил нас. Бобров ему говорит: «Не надо газету есть, мы прощаем. Но в хоккей тоже играть умеем». Но журналист настоял, что есть надо. И вот мы все ему по клочку этой газеты в суп бросали. И он всю съел, его на камеру снимали.
В Канаде отношение к нам после первой игры моментально перевернулось. Нас сразу зауважали. И этот же журналист перед серией-74 заявил, что советская сборная выиграет все матчи.
— Вы повели в счете, и где-то с середины серии канадцы стали звереть. Помните, как Кларк сломал лодыжку Харламову?
— Это началось еще в Ванкувере. Я скажу, что и судьям тяжело пришлось. Потому что европейцы тогда играли по одним правилам, а канадцы — по другим. Сколько было драк, когда канадцев даже не удаляли! В Европе они бы со скамейки штрафников не вылезали. А тут арбитры грубость пропускали.
В Ванкувере канадцы уже чувствовали свою беспомощность, проигрывали. А что человек в такой ситуации делает? Или дерется, или плюется. Канадцы дрались. Но главным антигероем был, конечно, Кларк. Он же потом честно признался: «Если бы мне сказали убить Харламова, я бы его убил». Валеру по голеностопу били, как колом. В раздевалке глянули, нога распухла — вот такая! Ему голеностоп просто отрубили, он на коньке не мог стоять. Но Харламов и до этого играл на уколах, через боль. Он был весь избит.
При этом я знаю Бобби Кларка. Это хороший человек, который помогает близким в беде. И который до сих пор переживает, что он тогда сломал Харламова. Однако на льду это рабочая лошадь, он сделает все, что тренер скажет. Я бы такого взял в команду. Он ведь тогда честь НХЛ спасал. Не сломал бы Харламова — тот забил бы, возможно, и победили бы мы, а не канадцы.
«Двум известным игрокам премию в Канаде срезали»
— Вы сыграли матчи в разных канадских городах. Была возможность выйти и что-то посмотреть?
— Для прогулок у нас была «банкетная команда». Те, кто находился в запасе, не попадал в заявку. Несколько человек обязательно ходили вечером на банкет. А те, кто играл, ничего вообще не видели. Но после первого матча всем игрокам — и нам, и канадцам — подарили часы Omega. Те самые, которые NASA делала для космонавтов. Такие часы побывали на Луне. Я их до сих пор храню.
— Премия за Суперсерию была?
— В Канаде нам дали доллары, но разные суммы. Кому-то 400, это был максимум. А кому по 250. Фамилий называть не буду, но двум известным игрокам премию срезали — за то, что перед канадцами спасовали. В Москве потом дали еще по полторы тысячи рублей.
— Доллары успели потратить?
— У меня огромный список был что купить.
Мы вот, помню, с ЦСКА ездили в турне по Северной Америке, четыре матча. Нам заранее объявляют — за победу каждый получит 200 долларов, за ничью — 100. Но при этом максимум 600 долларов в одни руки за весь турнир. Вот такая арифметика. Это при том, что спорткомитет получал за каждый матч 45 тысяч долларов, невзирая на результат.
Машин нам за победу тогда не вручали. Только после Олимпиады сборная получала право на две машины. И то игроки, кому очередь выпадала, их за свои деньги выкупали.
— Существует миф, что наши игроки перед ответными матчами в Москве успели сгонять на Черное море и там расслабились?
— Я таких не знаю. Сам точно никуда не ездил.
Единственное, могу признаться — были люди, которые убегали домой со сборов на базе в Архангельском. Потому что у нас уже пошло расслабление, поняли, что не провалились. Дисциплины настоящей не было. Тем более что Бобров гораздо более мягкий человек, чем Тарасов. Он на игроков голос никогда не поднимал. У Тарасова все бы на базе сидели как миленькие, иначе были бы последствия.
«Повезло, что шайба мне сперва в подбородок попала, а потом уж в горло»
— Канадцы, прилетев в Москву, чувствовали себя космонавтами на чужой планете?
— Даже воду с собой привезли. А еще мясо, спагетти. Мы еще смеялись над ними: воды у нас нет, что ли, лапшу приперли какую-то…
А на самом деле канадцы тогда дали нам урок профессионализма — мелочей в большом спорте нет. Потом я узнал, что в НХЛ игроки перед матчем всегда едят. И именно макароны из высших сортов пшеницы с курицей. Это еда, которая быстро усваивается. А мы об этом не думали же. У нас макароны склеивались, мясо несколько часов переваривалось.
Мы разве воду могли с собой везти? Лишнего игрока взять нельзя было! Форму выдавали за день до вылета — когда состав команды был окончательно утвержден. Мелочились на всем. Массажиста разрешали брать одного на всю команду. Вот я и оставался без массажа. Ведь первая очередь, как в армии, у ветеранов. А твоя — в полночь, когда уже спать давно пора. Канадцы пятерых массажистов привезли в Москву. Это тоже играет роль.
Что мне не нравилось — это жвачка. У нас же в стране ее не было. А канадцы разрывали пачку и из автобуса кидали ее в воду. Дети за ней наперегонки бросались. Это было очень неприятно, дико.
— Массажиста вы в турне не брали, а тренера вратарей?
— Тогда ничего такого не было. В ЦСКА со мной лично Тарасов занимался, а в сборной вообще никто не помогал. Поделиться было не с кем. Это Тихонов потом… Но он не мне помогал, а поручал мне с более молодыми вратарями позаниматься.
— В седьмом матче серии был страшный эпизод — шайба после прямого щелчка вам в горло попала. Как вы тогда встали?
— Полежал, да и встал. У меня ведь почти никакой защиты не было, шея полностью открыта. Канадцы, когда увидели, с какой защитой я играю, ужаснулись.
А тогда мне повезло, что шайба сперва в подбородок попала, а потом уж в горло, плашмя, иначе… Говорить потом я не мог некоторое время. Но матч доиграл. На пятачке меня канадцы поначалу сильно били по рукам. Там же месиво всегда. Потом зауважали, перестали.
— В решающей встрече Хендерсон забросил победную шайбу на последней минуте. И этот гол в итоге принес канадцам победу не только в матче, но и формально — во всей серии. Игровой свитер Хендерсона ушел потом на аукционе за 1,6 миллиона долларов. Помните этот момент на льду?
— У меня он до сих пор словно перед глазами. Шайба у Валерия Васильева, он справа от меня. До сирены — 33 секунды. Хендерсон споткнулся и упал, он лежит за моими воротами. В центре площадки Курнуайе, рядом еще Юрий Ляпкин. Васильев нет чтобы просто выбросить шайбу через борт, он стал ее зачем-то через центр отдавать. А Курнуайе подпрыгнул и эту верхнюю шайбу поймал. Оба наших защитника от неожиданности побежали на него, про Хендерсона все забыли. А тот получил пас и один перед воротами. Бросает в упор, я отбиваю, он опять бросает, уже верхом, и забивает.
А мы ведь тогда вели перед третьим периодом 5:3. Отдать дома такой матч — это умудриться надо.
— Как так вышло, что две тысячи канадских болельщика перекричали наших в «Лужниках»? Ведь это тоже влияет на исход матчей.
— Билетов было не достать, и настоящие болельщики на матч не попали. Билеты тогда раздавали по организациям, вот на хоккей и пришли солидные люди в галстуках. Конечно, они понимали, что происходит мировое событие. Но вели себя как в театре. А это хоккей, тут другая атмосфера нужна.
— Мы действительно играли, словно матч не дома, а в Канаде! Потому что наши люди очень скромно себя вели. И на канадских фанатов, которые орали, поддерживая своих, смотрели с удивлением.
Хотя мне нравится, когда против меня болеют. Вот в Монреале просто дотронешься до шайбы в безобидном эпизоде, и все восемнадцать тысяч на трибунах: «У-ах!» А дома сделаешь шикарный сэйв — два хлопка.
«В сборной ленты не было — клюшки обмотать. У финнов выменивали на водку»
— Если бы сборной во время Суперсерии руководили Чернышев и Тарасов, что-то изменилось бы?
— Трудно сказать. В Канаде у меня с Тарасовым точно связи не было. Звонок из Монреаля в Москву стоил 20 долларов. Откуда такие деньги? А вот на ответных матчах в Москве я видел Тарасова на трибуне в «Лужниках». Но мы не общались.
Возможно, в тех трех московских матчах, которые мы проиграли, он и нашел бы нужные слова, более жесткие. У нас же русский дух, понимаете, что это такое? Мы в Канаду летели, как звери, как волки, которых в угол загнали. О славе никто не думал. Главное было — не уступить.
А когда обратно летели после побед уже было совсем не то. Да, дома, да, на европейских площадках… Еще выиграли сразу первый матч в Москве. Кстати, во второй московской встрече нам гол не засчитали стопроцентный. Сетка к раме примерзла, и судья не заметил, что шайба в воротах побывала.
— Существует много мифов о том, что советским игрокам в НХЛ сразу начали предлагать огромные контракты. Это правда?
— После первого матча предлагали только Харламову. К нему пришли и принесли чек на какую-то большую сумму. Сколько — не помню. Но тогда в НХЛ миллион долларов в год даже звезды не получали. Валерий отказался. Сказал, что играет за Советский Союз. А остальным предлагали уже потом, после Суперсерии.
— Если все же раскидать ту нашу сборную по клубам НХЛ, кто бы стал звездой?
— Большинство. Первые два звена — это сто процентов. У нас ребята там шикарно играли. Их любой бы клуб взял.
Знаете, мы тогда поняли, что в хоккее есть свой Большой театр и провинциальные театры. И они сильно отличаются. Мы хоккейные мешки на себе всегда таскали, баул, три клюшки. Тарасов носильщиков нанимать запрещал.
Бывало, что воду летом отключали там, где мы тренировались. Душ принять нельзя — все в фурункулах ходили. Форма не стиралась — поставишь свитер, он стоит, настолько солью пропитан. А в Канаде выдали нам сеточки — скидываешь туда одежду после матча, на следующий день она постирана уже.
Весь хоккейный быт в Канаде был на высоте, всё для игры! А у нас в сборной порой ленты не было клюшки обмотать. У финнов выменивали на водку. Мы тогда почувствовали, что нашему хоккею не хватало сервиса. Поэтому сейчас у наших ребят в сборной все это есть, вплоть до мелочей.
— Можно сказать, что от исхода Суперсерии-72 выиграли все?
— Я вам больше скажу: если бы тогда победили мы, а не канадцы, эту серию в мире никто не помнил бы! Мы же скромные ребята, мы своими победами не гордимся, и люди их забывают. Вот выиграли мы у канадцев Суперсерию-74, Кубок Канады-81. И кто их помнит, кроме специалистов? Они никому не нужны. Хотя это были уникальные матчи, сильнейшие команды!
А вот 1972 год канадцы чтут и будут чтить, потому что формально победа им досталась. Но при этом те, кто там играл, прекрасно понимают, что канадцы в той серии просто отскочили. Поэтому мы с ними в прекрасных отношениях до сих пор, с большим уважением относимся друг к другу. Не просто же так меня орденом Канады наградили.
В 1972 году выиграл весь мировой хоккей. После Суперсерии увеличились международные контакты, сколько интересных матчей потом состоялось!
«Министерство спорта мне жениться запрещало, но Тарасов все уладил»
— Вас увезли на турнир почти из ЗАГСа, свадьбу вы сыграли за неделю до первого матча с канадцами и за сутки до вылета за океан.
— Свадьбу два раза переносить пришлось — Министерство спорта мне жениться перед Суперсерией запрещало. Я — к Тарасову. Он разрешил и все уладил.
Накануне бракосочетания я играл за ЦСКА против сборной и восемь шайб пропустил. Но это потому, что основные игроки армейцев в сборной были, мы играли фактически вторым составом. Я говорю Боброву: «Не ставьте меня!» А он настоял: «Тебе практика нужна». На следующий день — свадьба и сразу потом вылет за океан. Медовый месяц провел с канадскими профессионалами.
— Наверняка были планы отпраздновать 50-летие?
— Канадцы выпустят и памятные марки, и юбилейную монету в два доллара с их победным голом. Я встречался с послом Канады, наша команда должна была вылететь в Монреаль, Торонто, Виннипег и Ванкувер. Там в сентябре должны были быть большие мероприятия.
— Но сейчас все изменилось. Никаких совместных усилий больше нет. В КХЛ мы, конечно, отметим. Покажем на видеокубах ролик про 1972 год. Клубы будут чествовать ветеранов. Сделаем памятные перстни для всех участников Суперсерии.
— Уверены, что и в Канаде это событие не пропустят.
— Раньше любого канадца можно было спросить, и он ответил бы без запинки: «Я помню, где я был, когда Армстронг высадился на Луну, где я был, когда убили Кеннеди, и где я был, когда Хендерсон забил Третьяку». Это три самых важных момента в их жизни.
— Стоит сегодня пробовать организовать подобную серию?
— Конечно, нашим болельщикам это было бы интересно. Но в любом случае это была бы всего лишь копия. А у подлинника особая ценность.
Пять лет назад, на 45-летие Суперсерии, я ездил и к премьер-министру, и в НХЛ летал: «Давайте повторим!» Но мне отвечали, что это уже неинтересно. Ведь все лучшие российские игроки и так в НХЛ выступают, их там все знают. Говорят: почему мы именно против вас должны играть, а не с финнами или шведами?
Той атмосферы, что была в 1972-м, сейчас уже нет и не может быть. Суперсерия-72 — икона в хоккейном мире. И чтобы в нем ни происходило, она останется навсегда.
Это же была революция! Мы защищали честь не только СССР, но и всей Европы. Петр Первый открыл окно в Европу. А мы открыли окно в НХЛ для всех европейских игроков. После нашей серии с канадцами туда много хоккеистов улетело играть. Поэтому я уверен, что 50-летие Суперсерии будут праздновать и у нас, и в Канаде.
Статистика
Канада — СССР — 3:7
Канада — СССР — 4:1
Канада — СССР — 4:4
Канада — СССР — 3:5
СССР — Канада — 5:4
СССР — Канада — 2:3
СССР — Канада — 3:4
СССР — Канада — 5:6
Итого — четыре победы Канады, три победы СССР, одна ничья.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
