«Ждать варианты в НХЛ можно не позднее сентября»
— Никита, где вы сейчас находитесь?
— У себя дома в Москве, недавно пришел с тренировки, покушал и вот теперь отдыхаю.
— Вы пока свободный агент. Когда у вас появится команда?
— Надеюсь, что скоро. Но тяжело сказать, честно. Агент общается с командами в Америке. Я не знаю, как там устроен рынок. Поэтому спокойно тренируюсь, работаю над собой и жду.
— До какого времени вы готовы ждать?
— Примерно понимаю, что самое позднее — это середина сентября. Иначе не успею поставить рабочую визу, чтобы прилететь туда в тренировочный лагерь.
— Как часто вы сейчас тренируетесь?
— У меня получается, что понедельник — это зал и лед, вторник — то же самое, среда — тренировка в бассейне, с парашютами и всеми делами, хорошая такая функциональная нагрузка. Четверг и пятница — опять зал и лед. Суббота и воскресенье — или выходной, или в один из дней может быть большой теннис, разные подвижные игры.
— Есть ли у вас конкретный тренер?
— Уже четыре-пять лет занимаюсь с одним тренером. Сейчас вот мы уже второй месяц работаем вместе с Димой Орловым, еще с нами были Игорь Ожиганов, Леша Марченко. У нас эта группа не первый год.
— Изменилась ли ваша подготовка после того, как вы поиграли в НХЛ?
— Не сказал бы, что сильно изменилась. Внес какие-то нюансы, над которыми работаю больше. Какие-то энхаэловские нюансы идут и от Орлова. Тренер старается нам давать разнообразную программу.
«Стал больше бросать, и мне дали играть»
— Вы какие-то матчи в «Нью-Джерси» смотрели с трибуны вместе с Патриком Элиашем. Почему вас сажали и что их не устраивало в вашей игре?
— Элиаш мне рассказывал, что сам играл за «Девилз», был капитаном. Но после десяти успешных лет его самого сажали на трибуну со словами: «Посмотри на игру со стороны».
Так что такое может быть с каждым. Элиаш мне говорил: «Ты должен понять, что в НХЛ не все могут уловить, что ты любишь отдавать пасы. Тебе просто надо больше бросать, и тогда тебе будут давать больше играть».
После того так и стал делать. Это было не всегда правильно, но стал больше бросать. И правда, у меня появилось больше игрового времени.
— Когда вы приехали в «Нью-Джерси», какое кардинальное отличие в игре бросилось вам в глаза?
— То, что в НХЛ отдают меньше поперечных передач от борта до борта. Больше движения вперед, забросов. Даже уходя на смену, они стараются не сохранить шайбу, а чтобы она была в игре.
— Количество тренировок там другое, чем в СКА?
— Там было больше матчей, поэтому давали больше времени на отдых. Не так много в НХЛ возможности потренироваться, когда ты играешь три матча за четыре дня. Поэтому тренировка в свободный день может длиться 45 минут.
— Вы там взвешивались? Жестко ли следят за питанием?
— Когда пришел в «Нью-Джерси», то в первый год было разрешено 10 процентов жира на щипцах. У меня было 9,9%. Я оказался близко к пределу и спросил в команде, нужно ли мне худеть. И получил ответ: «Нет, эти цифры просто для нас. Если тебе так комфортнее, то так и играй».
— Понятно, что нельзя быть сильно толстым. Но я придерживался девяти процентов жира. Там не было жесткой установки по питанию. Каждый ел как хотел. Главное всё показывается на льду.
— Когда вы перешли во «Флориду», там была другая тактика, чем в «Девилз»?
— Было много различий. «Пэнтерз» старались больше играть с шайбой, а «Нью-Джерси» на этом не делал акцент.
«Пришел тот тренер, которому не нравился мой хоккей»
— Вы смотрели, как СКА выступал на турнире в Сочи?
— Видел обзоры некоторых матчей. Но целиком не смотрю игры, у меня идут тренировки и есть свои заботы.
— Думаете, что легко впишетесь в СКА, если не получится с НХЛ? У нас не такая уж простая лига.
— Я все прекрасно понимаю. Но считаю, что вопросы надо решать по мере их поступления. Сейчас работаю над собой и не могу думать о двух-трех командах сразу. Надо сначала подписать контракт, а потом нацелиться на что-то одно.
— Тогда скажите, как правильно выбрать клуб НХЛ, чтобы там заиграть?
— Ты в любую секунду можешь ошибиться. Можешь подписать контракт, думая, что там все будет идеально. А потом все поменяется за день. Только время покажет, ошибся ты или нет.
— Ваш друг Никита Кучеров давал какой-то ценный совет перед поездкой в НХЛ?
— Были некоторые интересные советы, но как обычно я их не буду никому рассказывать. Каждый должен сам до этого дойти со временем. Слова — это одно, а другое — тот опыт, который ты получаешь. А этот опыт важен, потому что там совершенно другой хоккей.
— Можете объяснить, что все-таки у вас не получилось в НХЛ?
— Да все просто — пришел тот тренер, которому не нравится, как я играю. Ты можешь выступать хорошо или плохо, но если тренер не видит тебя в составе или не считает нужным тебя видеть, то с этим ничего не сделаешь. Ты должен просто трудиться, чем я и занимался. Сколько мне давали минут, столько и старался отработать.
А когда перешел во «Флориду», там был уже близок плей-офф. Мне дали провести пять-шесть матчей, а потом они уже готовились к кубковым играм — грубо говоря, без меня. Потому что они весь сезон играли без меня.
«Претензии по работе в защите мне не предъявляли»
— Этот новый тренер «Нью-Джерси» Линди Рафф упрекал вас за работу в обороне?
— Ну что мне сказать? Въезжает в твою зону соперник, бросает от синей линии и забивает гол — что я тут могу сделать? Понимаю, что не лучший по игре в защите. Но меня и в меньшинстве не ставят. Если бы ставили, я бы этот навык улучшил. А вот когда тебе дают восемь-девять минут и тебе забивают, то просто не хватает времени отыграться, чтобы твое звено забило ответный гол.
— Тренеры в НХЛ разговаривали с вами или там принято игнорировать?
— Там разговаривают, но больше о тактике, кто где должен находиться. Бывало, и тет-а-тет меня вызывали, показывали мои смены. Мы обсуждали, почему и как я играл в эпизодах. Диалог был всегда, и не было ни разу за два года, чтобы тренер мне предъявлял, что в обороне плохо сыграл и мне надо это улучшить. Если такие моменты были, то не так часто. И в НХЛ понимают, что каждый может ошибиться.
— Есть два стереотипа, связанные с Гусевым в НХЛ. Одни говорят, что Никита как-то не так работает ногами. Что имеется в виду?
— Может, люди думают, что я не очень красиво и не очень быстро катаюсь? И приходят к выводу сразу, что плохой игрок.
— Но тот же Джонни Годро не отличается габаритами и сильными ногами.
— Почти в каждой команде есть такие хоккеисты. Понятно, что я не самый быстрый. Но не скажу, что и самый медленный. И в НХЛ есть ребята, которые не просто бегают, а играют.
— Второй стереотип — семья Гусевых хочет жить в Америке, поэтому Никита постоянно ищет шанс в НХЛ.
— Дело не в том, чтобы жить там. Мне просто нравится что-то новое в жизни видеть, слышать, понимать. И почему не имею права попробовать? Подпишу ли контракт, увижу ли хорошие условия, попробую ли снова себя в НХЛ — увидим.
Но я играл и в Хабаровске, и в Ханты-Мансийске, и в высшей лиге. И в ЦСКА переходил, и в СКА. Видел разное и знаю, что ты должен улучшать игру с каждым годом. К этому и стремлюсь.
«Олимпийский автомобиль за Корею я продал»
— И мы снова не можем не вспомнить золотую Олимпиаду. Никита, развейте миф, кто именно вас выпустил на лед, когда вы сравняли счет в финале Олимпиады с немцами? Тогда мы играли в меньшинстве. Это решение принял Олег Знарок или оно было коллективным?
— Развеивать ничего не буду, но скажу так: обычно главный тренер выпускает игроков на площадку. Поэтому главный тренер отвечает за результат.
— Куда делись ваши артефакты с того финала? Где ваша счастливая клюшка?
— Если честно, и сам не знаю. Тоже хотел бы все сохранить. Знаю, где мои два олимпийских свитера. Но где та клюшка — даже примерно не знаю. Была такая суматоха после финала, что не в курсе, куда все ушло.
— Как вам удалось забить с неудобной руки? Бросали на отскок?
— Нет, сначала вообще хотел отдать передачу. Но понял, что времени не хватает. И увидел возможность бросить. Что и сделал.
— Когда вы забили, то были уверены, что победите? Ну, такой матч уже нельзя отпускать.
— Когда в овертайме в большинстве делал пас Кириллу Капризову, то отдавал ему сразу на гол. Знал, что он с той позиции хорошо бросает. И надо постараться отдать по льду, чтобы шайба не прыгнула, не скакнула, чтобы он удачно по ней попал. Я сделал все, что возможно. Кирилл же бросил очень здорово. Хороший гол получился!
— Почему вообще немцы создали такую интригу?
— Сборная Германии, как бы к ней ни относились, на том турнире выглядела очень хорошо. Они были очень быстрые, физически сильные. И не так все просто — это финал Олимпиады. Нельзя думать, что здесь есть слабачки. Немцы забили один, второй гол — и попробуй отыграться. Не могу сказать, что сборная России что-то делала неправильно. Просто сборная Германии играла хорошо и забила удачные голы.
— У вас паники на лавке не было при счете 2:3?
— Не скажу за всех, но я был спокоен. Часто в хоккее бывает, что ты отыгрываешься. Ты знаешь, что должен забить гол. Поэтому продолжаешь играть и стараться, чтобы это сделать.
Понятно, что там была нервотрепка и у нас удалили игрока. Но значит, надо было забить в меньшинстве. В хоккее все возможно — бывает, и «3 на 5» забивают. Если в себя верить, из этого что-то получится.
— Сколько раз вы пересматривали тот свой гол?
— Видел его, наверное, раз 10-12. Но это было не специально. Просто где-то натыкался. Не было такого, чтобы этот момент специально искал и пересматривал.
— Вы согласны с тем, что это каноническая шайба, которую стоит рисовать на марках? Вам подарят картину с этим голом — повесите ее над рабочим столом?
— Когда будет рабочий стол, тогда и подумаю. Пока еще рано об этом рассуждать.
— Нет у вас игрового нарциссизма. Вспомните серию буллитов со шведами на Олимпиаде в Пекине. Вы там били три раза.
— Очень тяжело бить буллиты вратарю, с кем ты играешь в одной команде. Я о Ларсе Юханссоне из СКА. Такие голкиперы хорошо тебя знают по тренировкам, хотя и ты знаешь их.
Первый буллит я ему забил, потому что Ларс этого не ждал. Второй — просто не попал. Третий — там Юханссон меня переиграл, потому что он меня давно знает. Был бы голкипер, который меня не знает, мне было бы гораздо проще.
— Как вышло, что вы в Пекине не забили ни одного гола?
— Так скажу: когда тебе отдают, ты забиваешь. Самому очень трудно забить, тем более на таком уровне. Если так посмотреть, у меня были три-четыре хороших момента за всю Олимпиаду. Мог забить максимум три-четыре гола, не больше. Значит, нужно было их лучше реализовывать. И для меня важнее, чтобы команда побеждала. А так я в Пекине все равно набирал очко за матч (0+6=6 в шести).
— Илья Ковальчук продал свой олимпийский автомобиль за Корею. А что с машиной сделали вы?
— Чуть-чуть поездил, но в конечном счете тоже продал. У меня уже были другие машины.
— Вы свою золотую медаль храните в банковском сейфе?
— Там такая история — медали дали игрокам, но они не достались персоналу. Моя медаль пошла этим людям, чтобы с нее сделали копии. И это правильно — персонал тоже сделал очень многое для победы. Поэтому золотая медаль ко мне не так давно вернулась. Она где-то больше года гуляла. Было сложно ее повторить, над этим работали два-три мастера.
- «Наш менеджер — Ковальчук. А я в сборной России готов быть даже массажистом!» Большое интервью с Овечкиным
- «Вернусь ли я в хоккей? Давайте сохраним интригу!» Первое после Олимпиады большое интервью Ковальчука
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
