Хоккей

«Панарин воскликнул: «О-о, да мы нашли друг друга!» У Артемия не самый обычный тренер, раньше он работал с Шипулиным

«Панарин воскликнул: «О-о, да мы нашли друг друга!» У Артемия не самый обычный тренер, раньше он работал с Шипулиным
Артемий Панарин / Фото: © Elsa / Staff / Getty Images Sport / Gettyimages.ru
Обозреватель «Матч ТВ» в день 30-летия форварда «Нью-Йорк Рейнджерс» Артемия Панарина поговорил с его наставником по физподготовке. Уже третий год звездного хоккеиста готовит известный тренер Андрей Крючков.

Из интервью вы узнаете:

«Вопрос был в том, понимаю ли я проблему Артемия»

— Как вообще известный хоккеист начал работать с известным тренером по биатлону? Абсолютно разные виды спорта.

— После корейской Олимпиады мне позвонил лыжник Александр Легков. И в ходе дружеского разговора всплыла тема, что есть один профессиональный хоккеист. «Ты не мог бы с ним поработать?» — спросил Легков.

«Сань, где я, и где хоккей?» — отвечаю ему. «Не-не, Сергеич, там есть определенные проблемы. Можно я твой телефон дам хоккеисту и он с тобой поговорит? Если вы найдете точки соприкосновения, то ты помоги».

А дальше мне позвонил Артемий. И обрисовал задачу, которая для меня была понятной. Так и началось наше сотрудничество.

Александр Легков / Фото: © ХК «Авангард»

— То есть вы даже не знали, какой это звездный хоккеист, один из сильнейших форвардов мира?

— Я абсолютно этого не знал. И вопрос ведь не в том, какая звезда Артемий Панарин. А в том, понимаю ли я проблему. Если да, то статус игрока не имеет разницы. У него такое же сердце, печень и мышцы.

Если же я не понимаю проблему, пусть этот хоккеист будет трижды чайником, который не может выиграть первенство бани, — я все равно не возьмусь с ним работать. Так что титулы никакой роли не играли.

— Я даже готов угадать, какая проблема возникла у Панарина. Как раз тогда он переходил из «Коламбуса» в «Рейнджерс», где заметно выросло его игровое время. А значит, нужно было повышать выносливость.

— Вы правы, одним из основных моментов было то, что Панарину надо было повысить соревновательную выносливость. И тут есть взаимосвязь с биатлоном или с лыжными гонками, с которых я начинал. Это тоже многодневные виды спорта. У нас достаточно много стартов. Изучите международный календарь — там по 35-40 гонок. Обычно бывают по три гонки в неделю.

Артемий-то думал, что в биатлоне по пять-шесть стартов за подготовительный период. И даже говорил мне: «Андрей Сергеевич, у нас в НХЛ чаще матчи». — «Да не может быть, что у вас чаще, чем в биатлоне». И когда я ему все объяснил, Панарин воскликнул: «О-о, да мы нашли друг друга, елки-палки!» В общем, я прекрасно понимаю, что это такое — восстановление между стартами.

«Я готовлю Панарина не по биатлонным методикам»

Андрей Крючков / Фото: © РИА Новости / Александр Вильф

— Панарин рассказывал, что вы делаете ставку на аэробную работу. Что вы изменили в подготовке Артемия? Он стал бегать больше?

— Стал делать больше циклической работы. Но знаете, нельзя хоккеиста тренировать по системе биатлониста, думая, что он станет лучше играть в хоккей. Скорее всего, такой спортсмен будет очень плохим биатлонистом и станет хуже как хоккеист.

Так что нельзя сказать, что я методику биатлона влупил Панарину в хоккей и теперь думаю, что поднял ему сердечно-сосудистую систему и выносливость.

Я вам так скажу: выносливость лыжника и хоккеиста — это небо и земля. Связана эта разница с режимом работы мышц и всего организма. Мышцы хоккеиста — это очень высокая мощность с переменной интенсивностью. Мышцы биатлониста — это более равномерная интенсивность и сниженная мощность. Ну представьте, если лыжник побежит интенсивно, как хоккеист, на 15-20 км. Или запустите биатлониста на хоккейную площадку, заставив играть матч. Я вам гарантирую, даже самый высоко выносливый биатлонист или лыжник умрет моментально. Никто не выдержит такого! Или поставьте хоккеиста на дистанцию 50 км. Он погибнет, не доехав до финиша.

Так что подходы мы меняли. Но это то же самое сердце, те же самые мышцы. Весь вопрос, как их подготовить к правильному двигательному режиму, который характерен для специфики вида спорта. И вот мы работали над выносливостью мышц, готовясь под режим хоккеиста.

Я не готовлю Панарина как биатлонный тренер, нет. Я беру кое-что из наработанных методик воздействия на сердце, на мышцы из биатлона. Но основа — хоккейная. Надо подготовить на земле организм к режиму работы мышц на льду.

Мы работаем блоками — определенными отрезками времени, вызывая ту или иную адаптацию. Это наш шаг к тому, что мы можем перейти на следующий уровень работы с организмом. Достигли его — идем дальше.

— Вы живете в Москве, Панарин летом — в Санкт-Петербурге. Вы туда на «Сапсане» каждый день гоняли?

— Нет, никто никуда не ездит. Пишется план, и первый год, как мы начали работать, — это звонки почти на ежедневной основе. Артемий должен был привыкнуть к тем требованиям, которые я предъявлял по методикам. Ведь в хоккее вообще сложней контролировать интенсивность. А тут очень важно не перебрать, чтобы нагрузка обладала правильным физиологическим эффектом.

Я ведь не вижу спортсмена. Но у нас есть своя форма учета субъективного восприятия тяжести нагрузки. У нас есть учет степени закисления мышц. Отсутствие жжения, легкое жжение, сильное или очень сильное жжение. Или, как любит говорить Панарин, «до деревянных ног».

То же — учитываем по скорости в циклике, как он бежит. Например, средний уровень без закисления или чуть выше, когда бежишь и ноги чуть прихватывает от лактата. Или еще выше, когда лактат еще терпим, но уже серьезное жжение. Или когда идет максимальное закисление.

В общем, мы с Панариным говорим на одном языке. И по тренировочным моделям он почти каждый день отзванивался, рассказывая, что он делал и как это переносит. Я с таким спортсменом раньше не работал, мне важно было понимать обратную реакцию организма на нагрузки.

А потом звонки стали реже. Стало понятно, что Панарин переносит задаваемые ему нагрузки адекватно. И теперь система идет по накатанной, все структурировано, и реакция его организма легко просчитывается. Потому что уже прошли три года.

— Три года? То есть это при вашей подготовке Панарин установил личные рекорды результативности и подписал контракт с «Рейнджерс» на $81,5 млн?

— Да, три года. Мы просто это не афишировали. И не надо на меня навешивать чужие заслуги. Панарин как был талантом, так им и останется — со мной или без меня. Я тут ни при чем, поверьте.

«Главное для Артемия на Олимпиаде — быть со свежей головой»

— По ходу регулярного чемпионата Панарин тоже работает по вашим планам?

— Нет. Мы в основном работаем до начала его тренировочного лагеря в клубе НХЛ. То есть до второй половины сентября. Работа идет и по ходу кемпа, когда хоккеисты только собираются. Там идет очень специализированная работа на земле, велосипед, силовая нагрузка. Но мы учитываем уже и те ледовые тренировки, которые он проводит.

А потом — всё, он уже подчиняется тренеру по физподготовке в «Рейнджерс». Дальше занимаемся только подводящими тренировками. Я пишу для него те нагрузки, которые позволят ему лучше себя чувствовать на льду. Но это очень короткие виды работ, ускоряющие выведение лактата из мышц в кровь. Есть краткосрочные эффекты, которые не нужно ждать 7-10 дней. Это стимуляция, она проявит себя уже через час-два. Эта работа потом позволяет лучше себя чувствовать на льду.

— Как Панарину нужно выстраивать этот сезон, чтобы в лучшей форме подойти в феврале к Олимпиаде? Хоккейный турнир в Пекине будет идти меньше двух недель.

— Самое главное для Артемия — даже не уровень физических кондиций, а его психологическая готовность. Он просто должен быть восстановлен. Должен чувствовать лед, шайбу, это внутреннее ощущение скорости. Всё, ему больше ничего не надо.

Панарина не нужно тренировать специально перед Олимпиадой. Надо только, чтобы он был со свежей головой и восстановленной нервной системой. В таком случае он покажет свой фирменный уровень игры.

Вот есть люди, которым нужно себя функционально шлифовать. А этот парень — особенный. Я с такими сталкивался, и в лыжных гонках есть люди, обладающие высоким моторно-двигательным интеллектом. Это как раз Панарин. Не огромный функциональщик, а скорее шахматист. Поэтому надо, чтобы его голова работала очень свежо и у него были бы в порядке его хоккейные инстинкты.

«Панарин уникально угадывает, где будет шайба»

— Артемий отметил 30-летие. Его система физподготовки должна меняться?

— Да, конечно. В таком возрасте уже не нужно требовать от спортсмена повышения его функционального потенциала, как его тренировали в 20 лет. Быстрее, выше, сильнее — этого делать не надо.

А теперь надо выгребать из себя то, с помощью чего можно быть конкурентоспособным на мировой арене, — за счет реализации уже имеющегося моторного потенциала. Такого спортсмена уже не надо пытаться глобально улучшить функционально. Это сделать уже практически невозможно.

У нас и микроциклы с Панариным весьма специфичные. Он, например, долго не выдерживает какую-то циклику, даже если она переменной интенсивности. Не говорю уже о монотонной работе. Я для Артемия специально разрабатываю микроциклы, которые не загоняют нервную систему в сильное утомление или апатию.

Его нервная система постоянно должна быть подвижна и мобильна. Это ценнейшая вещь для игровика. Он — не марафонец, его нельзя тренировать на выносливость нервных центров. Он должен обладать быстрыми возбуждением и торможением.

Поэтому у нас такие микроциклы: сначала мы делаем низкоинтенсивную работу, а за ней — к примеру, игра в футбол или в теннис. За монотомией должна следовать подвижность.

— Великие спортсмены чем-то отличаются от обывателей. Выше прыгают, быстрее бегают, у них сильнее ноги или руки. Что делает Артемия Панарина особенным атлетом?

— Уникальность Панарина в том, что он никогда не пытается бежать впереди шайбы. Он понимает, что никогда не натренируется так, чтобы ее обогнать.

Весь талант Артемия в том, что он предугадывает, куда отправится шайба. И смещается туда на долю секунды раньше, чем она долетит до соперника, чтобы ее перехватить. Правильно дать пас, увидев, где открылся партнер, — в этом уникальность Панарина. Он угадывает, куда шайба в следующий момент полетит. Эта его интуиция, его звериное чутье на игровые моменты и делают форварда «Рейнджерс» Артемия Панарина особенным.

— У него высокий IQ?

— Скорее речь идет о двигательном интеллекте. Панарин работает на опережение, а не по факту. Бежать за шайбой, чтобы ее отнимать, — не его. Артемий достаточно худенький по хоккейным меркам. Он не такой массивный и мощный для того, чтобы врубаться в драку, проводить кучу силовых приемов.

Ему куда легче перехватить шайбу и потратить очень мало сил на то, чтобы сделать перехват, упредив передачу от соперника. И вот это уникальное чутье Панарину ни в коем случае нельзя затушевать. И в этом его стиль. 

Читайте также:

* Соцсеть, признанная в России экстремистской