Футбол

«В тюрьме чуть не подписал контракт с фанатом Криштиану». Русский менеджер и футбольный бизнес в Португалии

1 марта 2017 15:55
«В тюрьме чуть не подписал контракт с фанатом Криштиану». Русский менеджер и футбольный бизнес в Португалии
Фото: © Facebook*.tolstikov.7

Владелец португальской «Лейрии» Александр Толстиков дает эксклюзивное интервью корреспондентам «Матч ТВ» Ярославу Кулемину и Ивану Карпову.

  • Почему Толстиков оказался в португальской тюрьме и сколько он заработал на трансферах в Португалии
  • В каком клубе платили зарплату водкой
  • Как Леонид Слуцкий ездил просматривать игрока сборной Китая, но у него ничего не получилось
  • Почему Сергею Галицкому пришлось тушить пожар
  • Как китайцы перепутали Толстикова с Зиданом
  • Кого из российских спортсменов боготворят в Китае

— Объясните, зачем вам был нужен португальский клуб, да еще из третьей лиги и такой проблемный, как «Лейрия»?

— Я долго искал вариант. Бюджет был 1,5 млн евро — на эти деньги 15 сентября 2014 года мы подписали инвестиционный договор с «Лейрией». Он был рассчитан на три года и с условием перевести клуб в статус профессионального. Португалия понравилась компактностью, погодой, которая дает возможность играть 12 месяцев в году, высоким уровнем футбола и тем, что там большой траффик южноамериканских футболистов, дающий возможность развивать селекцию.

Еще присматривался к Бельгии, но было дороговато. Лейрию выбрал, потому что с Евро-2004 там остались сумасшедший стадион и академия — в 2014 году все 4 возраста попали в финал высшей лиги чемпионата Португалии. Плюс, это хороший город для работы и жизни. И расположен он в центре страны между Лиссабоном и Порту, логистически это очень удобно!

По условиям договора, футбольный клуб в течение года должен был стать профессиональным: у меня становилось 49% акций, у спортивного клуба «Униао Дешпортива де Лейрия» (аналог ВФСО «Динамо», владеющего ФК «Динамо» — «Матч ТВ») — 51%. Я ошибался, думая, что моих денег не хватит, чтобы получить больше. К январю стало понятно, что спортивный клуб не собирается ничего вкладывать, а сваливает все на инвестора. И тогда я предложил погасить долг клуба, висевший с 1996 года, в обмен на дополнительные 11% акций.

— Насколько серьезным был долг?

— 400 тысяч евро — можете представить себе уровень хозяйства. На общем собрании, состоявшемся в мае 2015-го, болельщики большинством голосов приняли мое предложение. Но почти сразу на меня написали анонимку в прокуратуру — и началась слежка.

— Знаете, кто написал?

— Сейчас уже на 99% понимаю. Но дело еще не закрыто, поэтому не могу утверждать. В любом случае, следы ведут в Лейрию.

— Вы догадывались, что за вами следят?

— Нет, абсолютно. Даже думать об этом не хотел. В феврале пошли сигналы, что русских могут слушать — я отвечал: «Да пусть слушают» Сейчас все эти полицейские для меня как родные — каждого из них я раньше видел, хотя не помнил где. Они буквально ходили по пятам.

Кирсан Илюмжинов: «В Америке мне удивлялись — первый раз санкционный подозреваемый сам пришел»

 — Когда вы поняли, насколько все серьезно?

— 3 мая, когда мне в 8 утра позвонили в дверь. Наручников не было, все достаточно уважительно. Но когда я прочитал, в чем меня подозревают… В документе говорилось, что я лидер международной преступной группировки. Коррупция, отмывание денег. И подписана эта бумага была главным судьей Португалии, который посадил в тюрьму премьер-министра. Начался обыск, а я эту квартиру только недавно снял — там была одна кровать, матрас, диван и телевизор.

— Как-то скромно.

— Я тогда только вернулся из Москвы, и на тумбочке лежали семь тысяч евро. Думал — вдруг это электрики стучатся, и на всякий случай убрал деньги в карман. А в клубном офисе хранились еще 6 тысяч евро — на выплату премиальных. В итоге написали, что у меня дома нашли 2 миллиона наличными, а в офисе — 6. И в посольстве до последнего дня думали так же.

Вначале я был в шоке, потом думал, что это шутка. Там был один молдаванин — он работал на португальскую полицию, потому что им нужен был русскоговорящий переводчик. Этот человек слушал мои телефоны и знал, кто я, лучше меня самого. В тот день мне нужно было лететь в Мадрид на встречу, но полицейские сказали: «Мы в курсе, что вас там ждут, они все узнают из прессы».

Молдавский переводчик полиции сразу сказал: «Судя по масштабу дела, свободы вам не видать!»

— Что дальше?

— Меня привезли в местную криминальную полицию. Тот день прошел спокойно, даже была свобода в передвижении по отделению. А в 9 часов вечера прокуратура вынесла решение: закрыть. Следующие две ночи — в камере криминальной полиции в Лейрии.

— Какие ощущения?

— Сложно описать первое ощущение, шок. Окно очень маленькое, размер камеры — метр на полтора-два. Было три камеры: в одной сидел я, в другой — мой помощник Сергей (Реница — «Матч ТВ»), а в третьей — наш финансовый директор. Первую ночь я не сомкнул глаз — думал, что утром все решится. Но когда принесли завтрак, понял, что отношение ко мне изменилось.

Я позвонил в Москву, и там нашли лучших, как казалось, адвокатов Португалии. Один прочитал обвинение и сказал: «Я — пас!». Другой решил попробовать. Они реально были уверены, что смотрят на лидера русской мафии! На следующее утро на нас надели наручники, рассадили по машинам и на скорости 200 км повезли в Лиссабон — в зал главного суда. А там уже — десятки журналистов со всех каналов!

Начались слушания. Судья подошел к нашему адвокату и сказал: «Поговори со своими клиентами насчет домашнего ареста». Адвокат доволен, как будто дело выиграл! Я возмущаюсь: «Какой домашний арест?» В итоге подписываю бумаги и думаю, что поеду домой. Но тут охранники говорят: «2 месяца минимум». Оказалось, они осмотрели квартиру и вынесли вердикт: человек может сбежать. Со всеми иностранцами так поступают. Хотя финансового директора действительно отпустили.

Александр Емельяненко: «Вышел и понял, что все строится на вранье. Люди стали злее»

— Как прошли эти 2 месяца?

— Первое время жили в ожидании результатов команды. Нам оставалось сыграть две важные игры в чемпионате. Первый матч мы выиграли 4:1 и нужно было победить дома. Но, когда пошли слухи, что я не выйду, это повлияло. Мы сыграли 1:1, причем информацию о матче я получал от заключенных из Грузии. У них в камере был спрятан телефон, а счет они кричали в окно.

***

— 1,5 млн, с которыми вы пришли в «Лейрию», — откуда они?

— Мой бизнес работает стабильно. Плюс, были партнеры и кредитные деньги. Ни одна копейка, инвестированная в клуб, никуда не ушла, все документы есть, они переведены на португальский. При этом на сайте Европола написали, что под моим контролем находятся 7 клубов — в Австрии, Кипре и Бельгии. Я вообще не понимал, о чем речь. Еще утверждалось, что впервые я приехал в Португалию в 2004-м. Так вот, первый раз я приехал в Португалию в 2011-м! Просто в 2004-м я сделал визу и не полетел.

Слушаний было всего два, на втором судья не выдержал: «Не кричи, ты не в России!» Они хотели доказать, что я всех граблю. А я искал дополнительные источники финансирования, и у меня была презентация, объясняющая, как функционирует «Лейрия». В итоге слушание превратились в лекцию о том, как сделать клуб прибыльным!

Самое интересное: нас обвинили в финансовых махинациях, а счета не заблокировали. Я даже рассматривал вариант управления клубом из тюрьмы. На этот случай были льготы: если у тебя запланированы совещания по бизнесу, ты мог получать больше часов для визитов. Обычно на них отводилось 45 минут 2 раза в неделю — не считая встреч с адвокатом.

— Президент спортивного клуба вас навещал?

— Пытался. Делал прошение, но я не подтвердил его.

— Почему?

— Не понимал, кто есть кто, и не хотел рисковать.

— В какой момент вы решились на голодовку?

— Когда меня сажали, эффект медиа был очень сильным, поэтому нужно было привлечь внимание к процессу. Голодовку я объявил 3 июня — чтобы успеть до чемпионата Европы, который начинался 10-го числа. Нас с Сергеем перевели в камеры-одиночки, гуляли мы тоже отдельно. На шестой день у меня упал сахар — и меня отправили в государственный госпиталь. Туда я приехал в наручниках, с тремя охранниками — естественно, люди вокруг шарахались. Невозможно поверить, что все это происходило со мной. Мне там вкололи 1,5 литра глюкозы, сахар поднялся, но доктор все равно повез меня в тюремный госпиталь. На шестой день я отменил голодовку. В госпитале я провел неделю, начал есть и каждый день боролся за выход оттуда.

«Когда меня били в тюрьме, было не так тяжело, как в чемпионском бою». Отсидеть 10 лет и взять титул в 40

— Зачем была нужна вторая голодовка?

— Через два месяца, когда я выступил на втором слушании, мне вынесли документ, в котором говорилось: обратно в тюрьму. А на улице в ожидании сидели мой брат, тренеры — и все ждали, что я сейчас выйду. Я сказал: «Никуда не пойду, хочу выслушать моего адвоката в присутствии прокурора и судьи. Не хочу дистанционных отчетов». Мне ответили, что это невозможно — и тогда я объявил сухую голодовку. Было 9 вечера, есть все равно не хотелось. У них округлились глаза: как такое возможно? В итоге информацию донесли до судьи, который выслушал в моем присутствии адвоката и пообещал, что в понедельник я получу решение. После этого даже пожал мне руку. В пятницу я вышел.

— Конфликты в тюрьме случались?

— Я попал туда в таком статусе, что их не могло быть!

— Самый необычный персонаж, которого вы встретили в тюрьме?

— Его взяли за вооруженный грабеж, он был большим поклонником «Спортинга» и Криштиану Роналду. Парня даже звали Криштиану. Подходил ко мне: «Президент, возьми в команду!» Когда не было дождей, арестанты играли в футбол. Парень оказался слабым, но в одной из игр забил много голов. Он всех доставал, у тех, кто слабее, отбирал сигареты. Говорю ему: «Во-первых, ты должен бросить курить». Видели бы, как он прятал сигареты! Сергей начал готовить рукописный контракт, в одно из воскресений собирались его торжественно подписать. Но парня куда-то увезли — наверное, в другую тюрьму.

Со мной еще сидел Вега — агент Луиша Фигу, который участвовал в его переходе из «Барселоны» в «Реал». Говорил: «Александр, тебе португальские СМИ сделали рекламу, которая стоит 2 млн евро, так что расслабься». Но меня это не радовало, мне такая реклама не нужна.

— За что он сидел?

— За какие-то коррупционные вопросы в Африке, говорят, у него дома нашли большую сумму денег. Но я в это не верю, потому что у меня, судя по рассказам местных СМИ, нашли 6 млн.

Вообще, люди в тюрьме меняются нечасто. Если кого-то выпускают, все происходит тихо. Но когда выпускали нас, все заключенные радовались. Раздали им все, что у нас было. Люди сидели разные: банкиры, финансисты, убийцы, воры, торговцы наркотиками… Но вообще это одна из самых привилегированных португальских тюрем, прогулки разрешались 2 раза в день — с 9 до 12 и с 13:30 до 5 часов вечера. Гуляли на гандбольной площадке, там только небо и стены. В тюрьме я вел дневник, куда записывал каждый свой день. Теперь думаю, что каждому было бы полезно съездить туда в турпоездку. Просто ощутить, что это такое.

— Люди из криминального мира с вами не связывались? Чтобы поддержать, например.

— Волею судеб, я не общался с людьми из криминального мира. А сейчас в интернете мое имя в списке не очень хороших ребят. После этого читать лекции о футбольном менеджменте даже как-то неловко…

***

— Что вы сделали, когда вышли на свободу?

— Было приятно, когда вернули 40 евро, конфискованные при задержании. Из тюрьмы мы позвонили в «Лейрию», ребята нас встретили. Потом сели с ними в ресторанчике, купили бутылку белого вина и отметили освобождение. А когда приехали в Лейрию, крепко поужинали. Люди услышали, что произошло, и тоже стали приходить. Говорили: «Мы знали, что так и будет». На следующий день я тоже особенно не работал. Но похулиганили мы максимум два дня. Времени не оставалось — нужно было собирать команду.

— И тут новый скандал — с договорным матчем ваших конкурентов.

— Спустя полгода. Я не могу утверждать, что он был договорной. Но дисциплинарный комитет открыт, и что-то все равно будет. Хочу думать, что матч был чистым, хотя в это сложно поверить здравомыслящем людям.

Тут нужно понимать: в третьей лиге Португалии 8 зон по 10 команд, первые два места попадают в плей-офф. Они делятся на 2 территориальные зоны и играют еще один чемпионат. Две команды, победившие в группах, выходят в сегунду напрямую, а команды, занявшие вторые места в группах, играют друг с другом стыковой матч. В итоге победитель этой пары составляет компанию тем двум командам, которые уже вышли во вторую по значимости лигу Португалии. После того, что случилось, наши конкуренты оказались в плей-офф, а мы — нет. Тут уже ничего не изменишь.

При этом все всё понимают: Наш конкурент — ФК «Операрио» играл с крепким середняком, который до этого победил лидера, а нам противостояла команда, пропускавшая 4,5 года за игру. В итоге на 64-й минуте у них счет 1:1, а у нас — 4:0. И тут — шквал голов в параллельной игре, итоговый счет — 7:1! Мне со всего мира позвонили — друзья, партнеры, болельщики и специалисты были в шоке! В добавленное время, когда мы вели 5:0, нужно было забивать еще два гола. Мы забили один и не реализовали сумасшедший момент. Плюс, наши соперники тянули время — они минут 15 лежали на траве. Полагаю, что их стимулировали.

Мы обратились с заявлением в Федерацию футбола Португалии. Там нас приняли на второй день после игры и сказали: «Да, матч странный». За любую информацию я объявил вознаграждение, что вызвало серьезную реакцию в португальских СМИ. Был анонимный звонок от мужчины, который утверждал, что параллельный матч был договорной. На рассмотрение дела этот звонок, к сожалению, влиять не может, но многое было объяснено. В первом круге наш замечательный президент (спортивного клуба «Униао Дешпортива де Лейрия» — «Матч ТВ») умудрился подраться с болельщиками и президентом «Карапинейренсе» — команды, которая в итоге проиграла тот самый странный матч. И это дело тоже в суде! Да и по мне дело еще продолжается. В Португалии это нормально: тут все улыбаются — а у каждого что-то в трибунале!

На прошлой неделе президент спортивного клуба «Лейрия» подал в отставку. Но даже если матч будет признан договорным, мы можем рассчитывать только на финансовую компенсацию. Наш бюджет намного выше, чем у других, поэтому в случае положительного исхода, чтобы компенсировать ущерб, «Операрио» и «Карапинейренсе», наверное, придется сняться с чемпионата.

— Насколько сильно случившееся повлияло на стратегию клуба? Вы ведь собирались вывести команду из третьей лиги в первую.

— Сейчас это представляется так: играя в третьей лиге, мы уже сэкономили 25% бюджета, заработав на трансферах, мерчандайзинге и прочем. Понятно, что вначале я тратил больше, как любой иностранец в новой для себя стране. Теперь, после двухгодовалого опыта и хороших отношений с мэрией, я процентов на 30 понижу бюджет. И задачи на следующий сезон мы снимать не будем.

Верю: даже в этой лиге можно выйти на самоокупаемость. Проблема в том, что в центре Португалии люди болеют за 2 клуба: «Бенфику» и «Спортинг». Когда «Бенфика» выигрывает чемпионат — вся Лейрия красная. Негативное прошлое оттолкнуло болельщиков от родного клуба. Первое время мы даже квартиру не могли снять — нам не верили. Сейчас ситуация иная. Город, болельщики и местный бизнес повернулись к нам лицом.

— Сколько вы заработали на трансферах в Португалии?

— Больше 300 тысяч евро плюс сохранили часть прав на Лысцова и Злобина, перешедших в «Бенфику». На Бруно Жордау — воспитанника академии «Лейрии», заигравшего в прошлом сезоне и в итоге проданного в «Брагу» — у нас вообще осталось 50%. В этом году «Брага» может выкупить еще 20% его прав. Здесь нужно просто подождать.

— Привезти российского тренера в Португалию не пытались?

— В прошлом году мы вышли в плей-офф и взяли два очка в трех играх, не реализовав при этом три пенальти. После третьей игры тренер подал в отставку. В этот момент Леонид Станиславович Кучук находился без работы, а у нас с ним дружеские отношения. Он сказал: «Лечу!». В четверг вечером Станиславович уже был на месте. Очень быстро разобрался в состоянии команды, разобрал ближайших соперников и выстроил тренировочный процесс. Главным тренером я назначил португальца Кату — спортивного директора, который раньше играл в команде. А сам тренировочный процесс вел Сергей Клещенко, он и сейчас очень активно работает. Кучук их консультировал. Он так высоко поднял планку, что мы еще долго будем жить на его багаже.

Фото: © РИА Новости/Алексей Даничев

— Вы называли Лысцова улучшенным вариантом Чорлуки. Когда уже мы их сравним?

— В этом году Лысцову — 22. Не знаю, во сколько Чорлука вышел на пик, но качества Виталика уникальны. Он одарен физически, технически и умственно. Его проблема — в авантюрности, он уверен, что на любом участке поля может совершить чудо. На профессиональном уровне это не прощается. Возможность ошибаться ему уже никто не даст. Нужно работать над ошибками, терпеть и готовиться.

***

— Вы выросли в Молдавии. Сергей Рогачев рассказывал, что играл там на поле, посреди которого стоял фонарный столб.

— Я тоже тренировался на полях в каких-нибудь деревнях, где паслись коровы. Оттачивал технику, обыгрывая «лепешки». Но мы любили футбол и не обращали на это внимания.

— Еще Рогачев стал лучшим бомбардиром, забив 6 мячей в договорном матче.

— Да, они тогда с Юрой Митеревым соперничали. Но слово «договорняк», мы тогда не воспринимали. К тому же Рогачев и Митерев были лучшими нападающими в стране и действительно могли забить много.

Сергей Рогачев: «Мне говорили: зачем тебе «Сатурн», там людей в лес вывозят!»

— Самая необычная история, которая случилась в молдавском футболе с вами.

— В команде «МХМ-93» мы получали зарплату водкой. Приезжали на завод, а дальше: «Толстиков, 5 ящиков!» Какой-нибудь Иванов — три ящика. «Почему?» — «Ты не играл, остался без премиальных». У моей тещи эти ящики хранились в специальной комнате. Водка была в стаканчиках — по 150 грамм, называлась «русский йогурт». Получали ее условно за 60 копеек — а продавали за 40. Выручали в районе 2 тысяч рублей, и этого хватало, чтобы жить!

Время было пьющее. Когда мы получали зарплату, помогали друг другу развезти это все по домам. Понимаете, что происходило? «Ребята, спасибо, давайте по йогурту!» Хорошо, что тогда нам еще чуть-чуть колбасой и сосисками давали!

— Начало 1990-х — это и война в Приднестровье. Как она сказалась на чемпионате Молдавии?

— Командам из Приднестровья приходилось объезжать зоны боевых действий и тренироваться в сложных условиях. Больше всего пострадал клуб «Тигина» (Бендеры), чей город находился между Кишиневом и Тирасполем. У многих ребят там погибли близкие. Нездоровое было время: мы приходили на пруд — а рядом бойцы в полном обмундировании смывали с себя пыль сражений.

В Кишиневе не было света, временами выключался газ, и во дворах устанавливали печи-буржуйки. Было много лжи и пропаганды, но мне казалось, что это в большей степени касается старших. Я жил на территории Молдавии, в Приднестровье у меня были друзья — и я не понимал, кто есть кто. Распад СССР для меня стал огромным разочарованием. Счастливее, чем тогда, я себя не ощущал.

Кстати, два года назад я сотрудничал с «Зимбру». Мы дошли до плей-офф Лиги Европы, выиграли Кубок и Суперкубок страны. В Молдавию я приезжал только на игры, но мне было в радость: если в самом начале на стадион ходили три человека, то потом — 10 тысяч.

— Почему не продолжили этот проект?

— Начал думать о своем. В Молдавии я работал по договору и помогал в комплектовании команды и определении стратегии. Я — воспитанник школы «Нистру», поэтому знал там все. Люди, которые пришли, были моими друзьями.

— Когда легионеры слышали слово «Молдавия», как реагировали?

— В последнее время там стало много португальцев, но я к этому отношения не имею. Просто футболистов из Португалии больше всего в мире — после бразильцев, конечно. Любой игрок «Лейрии» может быть лидером любой команды премьер-лиги Молдавии. У меня он получает те же деньги, что и там, но в Молдавии может бороться за еврокубки.

— Назовете цифры?

— В «Лейрии» платят от 600 до 1500 евро. В Молдавии — 1,5 или 2 тысячи. У «Шерифа» возможности чуть больше. Премиальные у нас по итогам сезона: победа — 50 евро. То есть в первой фазе чемпионата можно заработать 900 евро.

— Крицюк сильно смеялся, когда услышал о премиальных в 50 евро?

— Нет, почему он должен смеяться? Он играл в Португалии и знает в каких цифрах тут живут. А вы посчитайте, что такое 50 евро — три тысячи рублей. Во второй лиге России это нормально? Зарплата тысяч 80–120. Португальская третья лига в этом плане не сильно отличается от второй лиги России. А где-то даже подтягивается к ФНЛ. Но в России сложнее чемпионат — климат, расстояния. А в Португалии если выезд больше, чем 100 км, федерация возмещает расходы. Когда летим на острова (Азоры или Мадейра) — федерация оплачивает билеты.

Фото: © РИА Новости/Владимир Песня

***

— Вы ведь играли в российской второй лиге. 

— В «Иртыше» из Тобольска, было сурово! Когда мы приехали на первую домашнюю игру, лежало полметра снега. А летом становилось жарко: из-за мошкары с ума сходили! Но я мог и высшей лиге поиграть — за «Черноморец» Новороссийск.

— Что помешало?

— Когда узнал об интересе, собрал вещи и поехал в Новороссийск. В чемпионате был перерыв, на базе застал только Тчуйсе и Макса Левицкого. Помню, как играли в бильярд, а Тчуйсе ходил с закатанными штанами и ел сникерс. Тренером тогда был Бутенко. Людей на просмотре было много, но оставили меня одного. Дело шло к подписанию контракта, как вдруг Бутенко ушел в отставку, а вместо него — Федотов. Из Москвы приехало 9 новых игроков. Я продолжаю тренироваться, но не понимаю, что происходит. Подхожу к Федотову, он мне: «Сань, дам ответ 8-го августа». А 8 августа закрывается трансферное окно. И тут второй тренер предлагает поехать в Астрахань. Я уехал, подписал контракт. Но там у меня, увы, пошла череда травм и пришлось завершить карьеру. К тому же семья решила переезжать в Москву, сыну нужно было идти в первый класс. Так что в 27 лет я закончил.

— Представляли, чем будете заниматься?

— У меня были друзья, с которыми я играл по окончании карьеры ушли в бизнес. Они предложили работу в сфере оптовой торговли из Китая. Это дало мне возможность почувствовать коммерческую основу жизни. А в 2003 году пришлось самому лететь в Китай. И я сразу почувствовал, что задержусь там. В итоге прожил в Китае 6 лет.

Китайский новый год. Почему переезд Витселя в Китай – правильное решение

— Сколько иероглифов успели выучить?

— Иероглифов я не касался — из 5 тысяч знал только три. Первый — «и», это такая горизонтальная палочка. Второй — иероглиф любви, но сейчас его не нарисую. И еще китайцы почему-то называли меня Тахай, что в переводе означает «Большое море».

— Партнеры по бизнесу вас когда-нибудь «кидали»?

— «Кидали»! Причем после того, как произошел условный «кидос», мы сидим с китайцем, который меня кинул, и он говорит: «Саня, ты для меня друг, но это бизнес». А произошло вот что: была семья, которая торговала обувью. И в какой-то момент младший племянник решил, что он самый умный, и открыл свою фабрику. Но он не понимал, что без семьи ему ничего не сделать. Пришло время, когда предоплата была получена, а продукция не поступила. Он просто не смог выплатить кредиты. Хорошо еще, что деньги были небольшие.

107 млн евро за Диего Косту. Рекордный трансфер, от которого отказался «Челси»

— А что с футболом?

— В Китае существовала команда «Рашен Юнайтед», это высшая лига любительского футбола в Пекине. Играл за нее! Еще были «Америка Юнайтед», английская команда… Тогда проводилось много турниров и акций, в которых принимали участие тренеры и бывшие игроки из Англии. Плюс, в Китае было очень много африканцев, которые хотели там играть, но не попадали в профессиональные клубы и оставались работать официантами или барменами. Уровень сумасшедший! Потом я играл за посольство. За 3 года, что я там был, мы выиграли три дипломатических турнира. Это реально мощно, потому что такое удавалось только Югославии, когда Бора Милутинович тренировал сборную Китая, а сам играл за посольство.

А в 2005 году пришла идея открыть спортивное агентство — единственное в юго-восточной Азии. Прошло 5 трансферов: Жафар Ирисметов, Игорь Пикущак, Витя Бровченко, Святослав Петров, который играл в «Кубани» и даже стал чемпионом Китая. И еще один парень из «Пахтакора». Теперь думаю: в Китае футбольный бум, а мне в Португалии палки в колеса ставят! Вдруг уеду — и в Португалии тоже бум начнется? Нет уж, лучше останусь!

«Китайцы не успокоятся, пока не купят в одну команду Месси и Роналду». История самой безумной лиги мира

— Правда, что китайских менеджеров интересует только статистика новичков?

— В мою бытность каждый легионер проходил просмотр. Искали центральную ось команды, самым важным был рост. Витю Бровченко месяц просматривали! Доступ к информации был невысоким, работали кустарно. Болгарин Петров к ним вообще из чемпионата Азербайджана приехал — важнее всего было, чтобы я как представитель игрока находился на месте и ни на шаг не отходил от китайского агента. Много денег тогда потратил, но трансферы окупили те поездки и вложения. Дениса Попова возил, Любомира Кантонистова, Владимира Бесчастных, Эдика Мора…

— Самая бессмысленная поездка, которую вы организовали?

— Почему не остался Бесчастных, мне даже сложно представить. На просмотре он был профессор, топ! А клуб сказал: «Извините, не надо». И Бесчастных уехал в Казахстан. В принципе, все наши ребята выглядели намного сильнее местных игроков. Но Восток дело тонкое.

— Чем еще занимались в Китае?

— Изначально мы не собирались делать чисто футбольное агентство и представляли интересы той же Светланы Хоркиной. Для китайцев это богиня!

— Почему?

— Во-первых, красивая девушка из России, а во-вторых, они не понимали, как при своем росте она делает такие вещи. Ей стали приходить запросы на разные акции — например, открытие 6-звездочногогольф-клуба. Теперь у нее в этом отеле пожизненный номер!

Самое крутое шоу было в Сиане — древней столице Китая. Мы там были 2 или 3 дня, 12 кабриолетов с чемпионами Олимпиад ехали через центр города — я такие кадры видел, только когда Гагарина встречали. Просто нечто! Мы ехали в машине со Светланой, а за нами — Алексей Немов с женой. Еще должен был приехать Зидан, но не получилось. А у нас в машине случайно оказался мяч. Я пожонглировал — а китайцы это увидели и как начали кричать: «Зидан! Зидан!» Потом мы с Лехой перекидывались им из машины в машину, пока не уронили в толпу.

Еще было шоу драконов, которыми управляли 10–20 человек, ночные файер-шоу. Спортсмены оставляли отпечатки рук и ног, а в самом финале им подарили скульптуры Алексея и Светланы. Я лично получал этот груз на таможне. Представьте: два ящика, на одном из которых написано «Светлана Хоркина», а на другом — «Алексей Немов». Таможенники были в шоке!

Фото: © РИА Новости/Евгений Биятов

***

— Почему вы решили вернуться в Россию?

— Году в 2007-м понял, что расцвет футбольного бизнеса все-таки у нас в России. Передал оптовый бизнес брату и окунулся в футбол. Олимпиаду в Китае я не застал. Хотя помню, как мы со Светланой посещали лагеря подготовки олимпийцев, и она говорила: «Нам конец». Высочайший уровень подхода! Нас даже пустили столовую — мне до сих пор приятно, что будущие олимпийские чемпионки накладывали нам еду, не давая прикоснуться к подносам. Но главное — это встречи: китайцы съедали каждое слово Светы, они хотели забрать ее философию и психологию.

Когда я приехал в Россию, то не знал никого и ничего. Только Сашу Филимонова — с ним я знаком с 7 лет, его папа поймал меня на горке и сказал: «Будешь играть в футбол!» Филимонов и Раду Ребежа — мои одноклассники. Саша, кстати, до 5 класса в поле играл. Сначала был крайним полузащитником, потом подрос — и переместился в оборону.

Через Филимонова и Ребежу я стал понимать, что к чему. Первый мой клиент — вратарь Денис Соловьев, он уже закончил. Его я устроил в «Кайрат», заработал 30 тысяч долларов. Я тогда искал своих футболистов. Я был на всех матчах и быстро подружился с менеджментом ФК «Москва». Юрий Викторович Белоус любит Китай, мы на этой теме сроднились. Была даже идея отвезти туда звезд нашей эстрады, чтобы сыграть в футбол.

— А китайских футболистов в Европу не пытались пристроить?

— Перед чемпионатом мира-2006 у меня был огромный интерес привезти китайца в Россию. Я ездил по глубинкам, и это могло стать моей фишкой. Нашел классного левого полузащитника. В 12 часов ночи подписал с ним агентский договор на базе сборной Китая. Впереди — 2 товарищеских матча в Швейцарии и Франции. И менеджеры «Москвы» строят логистику таким образом, чтобы мы со Слуцким полетели на последнюю игру в Сент-Этьен.

В первом матче наш клиент отыграл 60 минут, а всего в поездку отправились 30 человек. Но Сент-Этьене нужного нам игрока в составе нет. Слуцкий в перерыве говорит: «Покажи хоть, где он разминается». Показываю — в центре поля стоит чувак с натянутыми рукавами и даже не двигается. «Ну ладно, Сань, в другой раз». А я понимаю, что другого раза не будет.

Кое-как уговорил. Игра начиналась в 10, к часу мы добрались до отеля сборной, а в 7 утра у нас был самолет в Австрию — на сборы «Москвы». Слуцкий говорит: ты оставайся и жди. Я дождался игрока, забрал его и повез в нашу гостиницу, где была бронь. А там говорят: «Номеров нет! Есть один за 500 евро». А мне надо на 3 часа! Положить его в холле я тоже не могу — в Китае это реально звезда. Стучусь к Викторовичу: «Ничего, если он с вами поспит?». Слуцкий в шоке: «Саня!.." Я все понял — спускаюсь вниз и покупаю этот номер за 500 евро.

После первой же тренировки Слуцкий сказал: да, это футболист! Но ничего не получилось — тогда уже договорились с Баррьентосом.

Фото: © РИА Новости/Антон Денисов

— Как вы попали в «Краснодар»?

— За год до этого у меня был опыт с «Енисеем»: работавший в «Москве» Антон Евменов познакомил меня с Владимиром Петровичем Евтушенко, который был гендиректором Красноярска. И мы стали собирать команду. При этом четырех футболистов взяли у «Краснодара», в результате первый круг «Енисей» закончил на втором месте. Плюс, еще раньше я устроил в Краснодар Пикущака. Приезжаю переподписывать его контракт — а клуб предлагает мне работу. Я тут же согласился и сдал лицензию: к тому моменту у меня уже была своя селекционная философия.

— Что за философия?

— Тогда для «Краснодара» было важно удержаться в премьер-лиге, поэтому стояла задача брать готовых футболистов. Трансферов было немного: Смольников, Нахушев и молодые на перспективу. Я каждый год смотрю больше ста матчей вживую, а в «Краснодаре», наверное, установил рекорд.

Что мешает «Краснодару» стать лучшим клубом страны

— Самое необычное место, где вы смотрели футбол?

— Непонятная французская деревушка, матч сборных Камеруна и Зимбабве. Я тогда находился в Люксембурге и поехал во Францию оттуда. Хотел узнать в справочной, где находится нужное мне место — а женщина забивает его название в Google. Потом дает брошюрку с отметкой, на какой автобус сесть. Я нахожу этот автобус и прошу водителя махнуть, когда будет моя остановка. В итоге вышел последним. А водитель еще говорит: «Если соберешься обратно — перейди на эту сторону, тут автобусы иногда ездят». На улице — ни души! Встретил двух деревенских ребятишек, которые чинили велосипед. По-английски они не говорили, стадион показать не могли. Но деревня была небольшая, нашел сам. Поле было неплохое, но сам стадион открытый, зайти в раздевалку — не проблема. Наконец, часа за 2 до игры приехали ребята, занимающие делами полузащитника Овертума из «Хераклеса», и только тогда я понял, что игра состоится. Этого Овертума я как раз и просматривал. Но он сыграл неудачно, о чем я и написал в отчете.

Фото: © РИА Новости/Виталий Тимкив

— Сколько отчетов написали, пока работали в «Краснодаре»?

— Сотни! На самом матче я пишу от руки, потом вбиваю в компьютер. У меня есть идея, как это систематизировать. Отчет — все равно что сочинение. Скауты пишут размыто, а я хочу сделать набор шаблонов, чтобы не надо было ничего выдумывать. Чтобы отчеты формировались автоматически и сразу переводились на все важные языки. Парни из Wyscout, прочитав это интервью, наверняка задумаются, но я никогда ничего не скрываю. Одно дело говорить — другое сделать.

— А зачем вообще Галицкому нужна селекционная служба, если он находит игроков на беговой дорожке?

— Галицкий глубоко относится к любому вопросу жизнедеятельности клуба. И то, что он искал кого-то на беговой дорожке — это сказки. Я каждую неделю присутствовал на его совещаниях. Конференц-связь могла прилететь в любой момент — один раз, помню, это было 31 декабря в 21:30! Говорили по поводу левого защитника. Человек 24 часа в сутки живет бизнесом и своей любовью к футболу!

— С проявлениями его импульсивности сталкивались?

— Когда строилась академия. Был выходной, но строительство шло 7 дней в неделю. Посчитали рабочих — оказалось, что человек на 15 меньше. И был очень жесткий разговор с прорабом, Галицкий при всех его песочил. Второй импульсивный момент — когда играла наша молодежка. Мы стояли в центре поля и разговаривали. Вдруг он оборачивается — и понимает, что горит крыша академии. Первым на крыше был именно Галицкий, который чуть ли не сам отрывал жестяные листы, чтобы понять, где очаг!

Фото: © РИА Новости/Виталий Тимкив

— Почему вы ушли из «Краснодара»? И есть ли разочарование от работы в клубе?

— У меня нет разочарования и отличные отношения с руководством, да и вообще со всем штабом. А ушел потому что захотел что-то большее. До сих пор думаю, правильно ли поступил. Сложность была только в том, чтобы донести свои идеи до руководства и удержать их. Я строил философию, начиная от детской школы и заканчивая первой командой. Каждый клуб должен иметь свою географию поиска — чтобы понимать, где и для чего искать футболистов. После этого — изучать информацию в офисе и лишь затем выезжать на просмотр игр. Скауты вылетают и по очереди смотрят игрока, затем собираются мнения и принимается решение. Это сокращает бюджет и уменьшает риски. А тогда у нас такого не было: мы просто брали чемодан — и летели на место.

Текст: Ярослав Кулемин, Иван Карпов

Фото: Facebook*.tolstikov.7, ФК «Лейрия», РИА Новости/Алексей Даничев, РИА Новости/Виталий Тимкив, РИА Новости/Антон Денисов, РИА Новости/Евгений Биятов, РИА Новости/Алексей Беликов, РИА Новости/Александр Вильф, РИА Новости/И. Зенин, Getty Images

Другие интервью, которые вам понравятся

Фернанду Мейра: «Больше всех в «Зените» Спаллетти боялся Денисова»

«Если Дзюба целует меня в лысину, то забивает». Тренер «Зенита», который пережил войну

Кирсан Илюмжинов: «В Америке мне удивлялись — первый раз санкционный подозреваемый сам пришел»

«В офис вызвали мать Миранчука и сказали: «Сейчас или никогда». Интервью агента Павла Андреева

«Жаль, что разозлил Златана. Это лучший игрок в мире». Неудачник из «Локомотива» стал звездой в Англии

* Соцсеть, признанная в России экстремистской