Футбол

«В «Локомотиве» у меня были деньги. И что с того?» Где сейчас Иван Левенец

2 августа 2016 09:17
«В «Локомотиве» у меня были деньги. И что с того?» Где сейчас Иван Левенец

В эксклюзивном интервью «Матч ТВ» тот самый гол от Андрея Аршавина, два часа пути до Черкизова и другие воспоминания вратаря, которого обожала Пермь и не приняла Москва. 

Фото: © РИА Новости/Илья Питалев

Аршавин

— Я был в отпуске, Рахимов позвонил, предложил перейти в «Локомотив». Первая предсезонка в 2008-м у меня получилась скомканной, даже с Божовичем в «Амкаре» не познакомились и не попрощались толком. А с «Локомотивом» я тогда только один сбор провел, неделю всего. Пришел, по воротам побили, размялся и сразу же попал в бой, на суперкубок. А я и понять толком еще не успел, что такое этот суперкубок.

Если вы смотрели, я за минуту до гола выбежал из ворот. Вижу, что не успеваю, пришлось мне руки за спину сложить и головой ткнуть в этого Аршавина. Эта вот ненаигранность и подвела. Защита должна хотя бы пообщаться, потренироваться, сыграть контрольные игры, чтобы почувствовать друг друга. В «Амкаре» такой гол у меня бы не случился, мои бы защитники меня бы подстраховали. Может, Белоруков или Сираков.

А тут после затяжной атаки наелись все, развернулись и вперед побежали. Мяч у меня в руках, положил его на землю, потому что так точнее можно выбить. А потом увидел этого бразильца, Родолфо, который руку поднял. Но Аршавин уже увел мяч.

Аршавин ничего после матча не говорил, я с ним вообще ни разу и не разговаривал. В «Локомотиве» понимали: все ошибаются, роботов нет. Просто у вратаря ошибки намного плачевнее, чем у нападающего, вот и все. Так что мне только журналисты тот гол припоминали.

Фото: © РИА Новости/Илья Питалев

А, еще на наших домашних матчах фанат появился, который постоянно меня посылал. Я попытался его из толпы вычислить, но так и не нашел. Он матерщинник, вот и все, что могу про нег сказать. Остальные болельщики так себя не вели. Может, боялись с глазу на глаз говорить? С моей комплекцией это опасно.

Дыньки

— Рост и вес у меня не для полевого игрока, так что в воротах заиграл сразу. Когда пришлось уезжать на заработки, родители отпустили легко: давай, шагай. Ну я и обрадовался. Сначала Краснодар, потом Волгоград — но в «Роторе» я был только в интернате, никакая основа не светила. И то я получил травму и уехал в Адлер, а потом в Сочи.

В «Жемчужине» судьи однажды нас так убивали, что не встать было. В Воронеж поехали — третья лига еще, по-моему, 1997-й или 1998 год. Судья нас не то что со своей половины, из своей штрафной не выпускал. Выбиваем мяч — и сразу свисток. Хорошо хоть пенальти им поставил. Мы выиграли, потому я и запомнил. Сдавать игры тоже предлагали, даже в премьер-лиге. Кто, когда и за сколько, говорить не буду — зачем? Все прошло честно, мы выиграли.

В 18 лет я играл за «Анапу» (сейчас — «Спартак-УГП», выступает в чемпионате Краснодарского края — «Матч ТВ»). Точнее, в глухой замене сидел. Пришел как обычно на тренировку, никто не говорил ничего. Вижу — стоит автобус «Черноморца», спрашиваю: чего это? Попросили с нами сыграть, просматривали кого-то. Наш основной вратарь на эту тренировку не пришел, вот и пришлось мне сыграть. Уже на следующий сезон меня взяли в «Черноморец». Вот и думайте, повезло или нет.

В «Черноморце» тренировался у дублера Яшина Бориса Разинского. Любимчиком у него был, можно сказать: двоих вратарей он отправлял с полевыми запасными, а меня забирал отдельно тренировать. Он в возрасте уже был, но икроножные его поражали, дыньки такие. В «Черноморце» запомнил победу над «Динамо» 2:1. Представьте: провинциальный город, приезжает Москва, и мы обыгрываем их — с 18-летним вратарем.

Из Новороссийска в Анапу вернулся. Оттуда тренер вратарей уехал к Сергею Оборину в Пермь, с подачи этого тренера меня позвали на просмотр в «Амкар». Им все понравилось, через полгода я доиграл сезон в Анапе, меня пригласили в «Амкар».

Южные

— Когда на просмотр приезжал, на «Звезде» было еще натуральное поле. Сейчас колено помнит, что три года я за «Амкар» то на искусственных газонах играл, то на настоящих. Искусственные-то тоже разные бывают: в «Лужниках» помягче, в Перми пожестче. «Амкар» до сих пор соперников на этом ловит, наверное — сами-то они постоянно на своем поле тренируются.

У нас сейчас в Анапе плюс 35, а зимой максимум минус пять, без снега. А в Перми полгода снег. Не особо комфортно было, одеваться приходилось потеплее. Зимой, правда, больше на сборы ездили. Самые суровые условия, в которых я играл, были не в Перми — играли мы с «Москвой» на запасном поле «Динамо». Прямо со сборов, даже в Пермь не заезжали. Проиграли мы, но там минус 20 было. Дышать-то дышали, но вот однажды я в Новый Уренгой попал, минус 43 — вот там дышать трудновато. В Анапе был филиал строительной компании из Нового Уренгоя, выиграли кубок края и, по-моему, второе место заняли на первенстве края (Левенец выступал за анапскую команду «Уренгойгазпром» — «Матч ТВ»). Уренгой нас пригласил на турнир к какой-то годовщине — по мини-футболу, слава богу, в зале играли. Но один парень отказывался из самолета выходить, когда туда долетели.

Во вратарском плане мне в «Амкаре» многое Игорь Уралев дал — мы с ним оба южные. А в тактическом — Сергей Оборин. Вратарю тактику тоже надо знать, чтобы не пропустить. В обороне мы все играли хорошо, но в футболе и забивать надо, а у нас это выстроить не получилось. Ярко мы как-то с «Локомотивом» сыграли, видео еще есть в интернете. Удаление, три пенальти, мы вели 3:0, но 3:4 проиграли. Последний гол нам с рикошета забили: я уже мяч забирал, но он попал в Максима Поворова и перелетел через мои руки. Еще интересный матч с ЦСКА был, 1:1. У них пара нападающих — Вагнер Лав и Жо, самая сильная на тот момент. Как будто в одной комнате на сборах жили: даже не с полуслова, а с полувзгляда понимали друг друга. Мне оба забивали, а тогда Вагнер в концовке сравнял.

Однажды играли с Нальчиком, в одном моменте я достал из «девятки» мяч, весь стадион мою фамилию в унисон скандировал. Признание местных болельщиков — самый мой счастливый момент в «Амкаре». Я даже получил приз лучшего игрока в 2007-м, интернет-болельщики голосовали — хотя мы вроде с Мартином Кушевым поделили. От Мартина никогда злости не услышишь, как и от Белорукова — они отличные капитаны были.

В том же 2006-м, по-моему, меня включили в расширенный список сборной — Акинфеев тогда травмировался. Никто из сборной со мной не разговаривал, я узнал про список, и все. Хиддинк меня просматривал, хотя я и не знал об этом. «Москве» тогда проиграли на стадионе Стрельцова — там все плохо сыграли, не только я.

Ваня

— Мне лично стиль игры и тренировок Рахимова импонировал, еще в «Амкаре». Тактику Оборина 4-4-2 Рахимов не только не разрушил, но даже и улучшил. Пришел — и команда расслабилась психологически, понеслась.

Фото: © РИА Новости/Максим Богодвид

У меня с Рахимовым вообще никаких пререканий не было. Очень многое тут зависит от психологии, отношений. У кого пререкания были? Не буду вам говорить. Я как Путин, на личности не перехожу. Если у человека свое видение футбола, он что, чью-то сторону должен принимать, что ли? Другое дело, что не все у Рахимова получилось и не все понимали его задачи. Но у каждого человека свой характер, кому-то надо свои амбиции придержать, кому-то наоборот.

Не знаю, мог ли Белоруков вместе со мной из «Амкара» в «Локомотив» перейти. Если бы перешел, мы бы с ним зацементировали оборону нормально. Правда, Белоруков с тех пор ни в каких больше командах и не был. В «Динамо» сейчас, но оно в первой лиге.

Когда я пришел в «Локомотив», из вратарей был Ваня этот, итальянец, Гильерме травмированный, и из дубля еще подтягивали. С Якуповичем не пересекался. Летом появился Марек Чех. Все вратари нормальные ребята были, на одном уровне, просто болельщикам нужен результат, чтоб на ноль стояли. А тут люди приходят после Сергея [Овчинникова], а для них Сергей это сами понимаете кто. Вратарям надо было держать планку, и не все смогли.

Фото: © РИА Новости/Владимир Федоренко

Но надо учитывать, кто с кем во время матча может общаться. Ваня Пелиццоли, например, слабо мог разговаривать, а для вратаря ведь это важнейшая функция. Недавно слышал интервью Гильерме, вроде по-русски уже более-менее, но в тот момент тоже плохо говорил. Чех еще как-то подсказывал. Во Владивостоке Марек был звездой, как и я в Перми. А на более высоком уровне какие-то заморочки появились. У каждого свое, видите — на меня вот город давил. Город — злая сила, как в фильме «Брат» говорили.

Мне говорили, что я незаслуженно первый номер получил. Да не брал я его и не хотел! Хотел 20-й, но 20-й занят. Раз занят, берут тот, который свободен. Первый был свободен — давайте первый, что теперь делать. Раздули из мухи слона! Мне потом дали потренироваться с Сергеем Овчинниковым, и никаких у нас разногласий насчет номеров не было, абсолютно. Эта тема закрыта. Больше чем уверен, что Овчинников никогда не говорил, что Левенец не достоин первого номера.

Джунгли

— В Москве мне было очень тяжело. Невероятно раздражали пробки. На дорогу я тратил больше, чем на работу — куда это годится? Если у нас тренировка в Черкизове, ехать мне 42 километра. Здесь я 42 километра за полчаса проеду, а там, я специально засекал, два часа в одну сторону. Четыре часа вон из суток, просто сидишь в машине, ничего не делаешь.

Кремль — это история, но вот эти каменные джунгли — не для меня, я как-то ближе к природе. Сейчас с вами сижу разговариваю, у меня цветы, деревья, нету домов вот этих высоченных. Живу вот в родительском доме, это уже пригородом считается — и в Анапу не хочу ехать, потому что там машин много. Частный дом у нас, пруд вот сделал, у меня там рыбки плавают, вода журчит. Сравнивать это и Москву даже смысла нет. При любой возможности я рвал за город, чтобы в лесу посидеть, послушать его. Куда угодно, главное — за кольцо, за МКАД. Однажды мы и на охоту ездили, и на рыбалку. Как-то один трофей неплохой был, килограммчиков на восемь-десять.

Играть я так и закончил в 2008-м. Не скажу, что гол от Аршавина сломал мне карьеру. Почему тогда не остался в «Локомотиве»? Да не хотел. Увидел, что в команде я все-таки пятый, плюс главная причина — город. Ну не мое это. Вам не понять, вы городской.

Район

— Первое время после «Локомотива» отдыхал. Чувство было одно: никуда больше не вернусь, не хочу. Физическую форму еще потерял — не вес, он игровой до сих пор и остался, а форму. В «Уфу» не ездил на просмотр, как писали, в «Волге» был. Провел один сбор, сразу после нового года. Но там уже было подписано пять вратарей, потому и не взяли. Зато с тренером вратарей познакомился, это полезно.

В сочинской «Жемчужине» больше помогал тренеру Уралеву вместе с Пятибратовым (Дмитрий Пятибратов, защитник, выступал в «Амкаре» с Левенцом — «Матч ТВ»). Два-три матча провел, но уже травмы мучили, в основном молодые парни играли. Вышли во вторую лигу в 2013 году, решили задачу, хотя никто ее нам не ставил. Дальше они просто другого взяли.

https://twitter.com/FCSOCHI/status/370197649153994753

На следующий год был геленджикский «Спартак», это первенство Краснодарского края. Сейчас поигрываю в первенстве анапского района. 12 команд у нас, если не ошибаюсь. Ничего не платят, чисто для души. В основном футболисты моего возраста, молодым и начинающим выбраться отсюда трудно. Чтобы хоть кто-то заметил, надо все-таки поиграть на чемпионате края. Или на кубке Губернатора.

Судей никто не бьет, как в Псковской области. Как только выходим, ребят сразу стараюсь предупредить: не надо вот этого. Энергию какую-то выплеснуть, но все чтоб по-спортивному. Хотя накал бывает серьезный, никто 20:0 не побеждает.

Я играю за станицу Анапская. Кущевская — это ближе к Ростову, а мы на побережье, все спокойно, мирно. Таких банд, как цапковская, у нас не было никогда. Кущевка — ну да, она такая, но это же глубинка, по всей России такое случается. И вообще, единичный случай.

У нас все по-простому. Город не футбольный, курортный. Смотреть на район немного народу ходит, человек по 30-40. А сегодня утром была тренировка, на пляже бегали, вот там народу со всей России.

Городок у нас небольшой, все друг друга знают. На меня с вытаращенными глазами никто не смотрит. Обычный я человек, просто поиграл в премьер-лиге. Не каждому повезло, как мне.

Клетки

— Давно меня звали тренировать, а потом смотрю, чего бояться? Сейчас мне это даже интересно. Работаю в детско-юношеском спортивном клубе «Витязь» в Анапе. У меня три подопечных, три вратаря, 2006-2007 год рождения, их воспитанием и занимаюсь.

Тренер — это воспитатель, он должен не в футбол играть научить, а человеком быть. Чтоб не матерился, не курил, не пил, это главное. Стараюсь привить детям то, что сам от тренеров услышал, — не только своим, но и полевым малышам. Или вот я в первый сезон в «Амкаре» ни разу не сыграл, присматривался. Работать надо было, пахать, ждать своего шанса — вот этому и учу ребят.

Заниматься нам не на чем, полей нет. Не знаю, где как, но у нас клеток понастроили. Бетоном залили или асфальтом, покрасили резиной, маленькие ворота поставили — и хотят, чтобы дети там учились чему-то. Ну, бред. Естественно, власти не помогают, все на личных интересах держится.

Общался с другом, он в Тихорецке тренирует. У нас сидят контролирующие органы, которые мяча в руки ни разу в жизни не брали. Приходят, записывают что-то, считают число детей. Чем больше детей привлечешь, тем больше у тебя зарплата. А на зарплату тренер не может прожить. Не знаю, как в больших городах, но тут — 10, максимум 15 тысяч. Ну что это? За квартиру шесть тысяч платить, это половина зарплаты — а дальше как? Выживают тренеры за счет родителей — сколько детей занимаются, за всех платят.

Никогда ни к кому в карман не заглядывал. Про то, кто сколько зарабатывал в «Локомотиве», не буду говорить. Многим футболистам в «Локомотиве», грубо говоря, сопли вытирали, подтирали за ними, — ну и платили. 

Как я выживаю? Мне много не надо. У меня было много, и что с того? Родителям вот помогаю, на еду есть, на проезд есть — значит, хватает. Видимо, не такой я медийный и гламурный. Как и дед мой, который меня воспитывал, он кузнец был. Я в руках у него вообще денег не видел.

Текст: Александр Муйжнек

Фото: РИА Новости/Илья Питалев, Максим Богодвид, Владимир Федоренко

* Соцсеть, признанная в России экстремистской