Гицелов памятен не только тремя сезонами в сильном «Торпедо» времен Валентина Иванова. Он до сих пор в списках рекордсменов «Ростсельмаша» («Ростова») по числу проведенных матчей (267, 9-е место) и забитым мячам (94, 3-е место). В начале 90-х отыграл сезон за польский «Заглембе», а потом до 42 лет выступал за шведские клубы.
Разыскать бывшего футболиста, а ныне чиновника и тренера, живущего в небольшом городке на юге страны, помог известный футбольный специалист Валерий Петраков. С Гицеловым они давно приятельствуют.
Можно ли за счет гимнастики и борьбы решить проблемы мигрантов?
Как закончил жизнь многолетний капитан «Торпедо» Сергей Пригода
Как уклоняются от повышения в классе шведские клубы, если не хватает денег
Как советские футболисты становились легионерами, если во времена СССР не было агентов
— На майские праздники Россия гуляет. А Швеция?
— Рабочие дни. Мне вообще без разницы, занят и в будни, и в выходные. Основная работа муниципальная — поднимаю спорт в нашей коммуне. Плюс тренирую команду, первый состав и юношей.
— Что за команда?
— Четвертая лига, «Гримслёф». Были предложения из первой и второй лиги, но у меня очень хорошая работа, тренировать при полной занятости нет времени. Одно время был координатором в высшей лиге, в «Кальмаре». Однако должность такая, что всем помогаешь, а сам вроде как в стороне. Мог продолжать, но жена получила работу в Векше, от Кальмара час езды. В поезде ее укачивает, ладно, говорю, найду работу в Векше, переезжаем. И через год-полтора действительно нашел.
— Муниципальная работа в Швеции лучше футбольной?
— Для меня да, если не брать высшую лигу. И работа сейчас хорошая, и зарплата. Требует ответственности, мне такое по душе. Я в принципе человек ответственный. Занимаюсь в нашей коммуне, это что-то среднее между районом и областью, спортивной составляющей в департаменте культуры и спорта. Очень нравится. В свободное время тренирую. Постоянно при деле, а не так, что утром ушел, вечером пришел и не знаешь, чем себя занять.
— Что такое — поднимать спорт в шведской коммуне?
— Поддерживаю отношения со спортивными клубами по всем видам спорта: бокс, дзюдо, футбол… Занимаюсь интеграцией молодежи, всячески вовлекаю в это дело мальчишек и девчонок. Встречаюсь с родителями, провожу собрания. Есть районы, скажем, где много приезжих иностранцев. Организую там спортивные мероприятия, контактирую с клубами, слежу, чтобы дети не маялись от безделья. Парню 14-15 лет, с задатками, — пристраиваю в секцию, убеждаю отца и мать, что это в общих интересах.
— Принято считать, что массовый спорт в Швеции здорово развит.
— Возможностей у детей любого возраста очень много. В стране понимают общемировую проблему: родился ребенок, дали ему смартфон, и он сидит в нем сутками в отрыве от всего. Цифровая среда тоже важна, но она не должна заменять спорт. Школьных уроков физкультуры мало, там упор на простую физическую активность, а в клубах серьезный подход. Не все вырастут в профессионалов, но хорошую моторику точно разовьют.
— Сколько клубов в коммуне под вашим присмотром?
— 250-300. Подписываю контракты на участие в мероприятиях, договариваюсь о дополнительных занятиях во время школьных каникул. Иногда родители сами приходят: «Александр, как нам попасть в гимнастику или плавание?» — «Нет проблем». Тут же связываюсь с клубами, даю контакты, беру на контроль. Работаю и со шведами, и с иностранцами. Местные требуют меньше внимания, иммигрантам помощь нужна чаще.
— И что на выходе?
— За те четыре года, что работаю, несколько парней и девчонок из нашей коммуны пробились в национальные сборные и клубы высшей лиги. Очень много молодых продолжают заниматься спортом на более высоком уровне. Поколение в целом ленивое, но тормошу, уговариваю, со всеми нахожу общий язык. Бывает, приехал подросток, подучил язык и болтается без дела круглые сутки. В Швеции раньше такого не было, значит, нужна социализация. Спорт для этого в самый раз. Здесь не в моде штрафы, угрозы отослать в колонию и так далее. Подход благожелательный, но настойчивый. Смотришь, бах — люди стали другими.
Когда впервые понял, что это работает, обалдел. Сам начинаешь учиться, глядя на такое. Вместо диктатуры — педагогика, и ведь реально помогает! Сто человек из ста не переделаешь, но если спасешь больше половины, уже здорово. Шведы четко вычислили, во сколько обходится государству проблемная молодежь. В миллионы! Шляются, бьют стекла, малюют на стенах, курят все подряд и других заманивают. Горжусь, что за счет спорта многих удается адаптировать к нормальной жизни. Мне самому спорт помог когда-то. Не пошел бы в футбол, кем бы я стал в своем Таганроге?
— Из каких частей света иностранцы в вашей коммуне?
— Много югославов после их войн 90-х годов. Но те хорошо интегрировались, европейцы. С арабами, сирийцами, сомалийцами, приехавшими в 2010-х, сложнее. Ребята по 20-25 лет, без паспортов, говорили, что им шестнадцать. Шведы верили, у них все на честности основано. Расслабленную политику вели. Потом хватились, потому что криминала стало многовато, некоторых пришлось высылать.
Для меня нет значения, араб или африканец, пытаюсь охватить спортом всех. Помог одному тренеру создать борцовский клуб, привлек детей. Он благодарил: «Спасибо, теперь у меня тридцать ребят от девяти до двенадцати лет. Чеченцы, югославы, шведы. Даже одна девчонка есть». Приятно, когда видишь реальные результаты своей работы.
— Что за странное правило придумали шведы — по восемь зрителей на футбольном матче в период пандемии?
— Не поймешь, что происходит. То вторая, то третья волна, сообщают, что всех в стране вакцинируют до сентября. Не хотят рисковать с массовыми мероприятиями, хотя люди говорят: на улицах или в кафе побольше группы собираются, почему на огромных трибунах только восемь зрителей? И что за число такое, почему не десять или пятнадцать? Ну, вот так решили. Ясно, что рано или поздно ослабят ограничения.
— В России давно были?
— Лет 13-15 назад. Работал в Швеции, менял место жительства, времени не было. Но телефонные контакты поддерживал. Ребята из России часто звонили, особенно когда Сергей Пригода умер четыре года назад. В конце 80-х он тренировал, а я играл за «Эстер» из Векше, оба остались жить в Швеции. Позже помог ему с работой, тренерскую нашел. Но он поехал в Россию решать вопрос с квартирой. Не знаю, что там случилось, сказал лишь: «Буду возвращаться, не хочу больше заграницы». Все обрубил, развелся с женой, в дисбаланс какой-то попал. Боролся со стрессом, видимо, не справился организм.
А так встречались, общались, навещал я его. Когда позвонили и сказали, что Сергея не стало, чуть не упал. Хотел со временем привлечь его к работе в муниципалитете, и вдруг такое. Пригода успешно тренировал клуб из Браге, для сборной нескольких игроков подготовил. Но купили ему возрастного капитана, норвежца. Тот стал привозить, Пригода посадил его на лавку, возникло недопонимание с руководством, которое рубануло по нервам. Какое-то время мы вместе тренировали, потом подыскал ему самостоятельный вариант. Но получалось зигзагами: подъем, подъем, затем срыв. Ленка-то уже ушла, один жил. Так себя и не нашел.
— Были на похоронах?
— Да, клубное руководство пришло, известный тренер Ханс Бакке, с которым работали в «Эстере», Евгений Кузнецов. Человек 15-17, не так много, но люди уважаемые. Лена хороший памятник сделала.
— Экс-армеец Петр Седунов, игравший в Швеции, рассказывал нашему сайту, что шведы считают ваши тренерские методы слишком жесткими. Чем вы их напугали?
— Знаю Седунова, пришел в «Лулео» 17-летним, когда я еще играл. Называл его Иваном Драго, хороший парнишка. Сейчас в Стокгольме живет, разговаривали месяц назад — искал работу. А насчет жесткости, наверное, он про первую мою тренерскую работу говорил. До этого год на фабрике вкалывал, потом принял команду третьей лиги. Состава вообще не было, набрал пацанов от 15 до 19 лет, кого за 15 долларов выкупил, кого за 30. Начальство причитало: «Только бы не вылететь». Взялся муштровать их пять раз в неделю, себя нагружал так же, как футболистов. И заиграли, во вторую лигу должны были выходить. Но руководство попросило перед решающей игрой: «Не надо выигрывать. Мы погасили все долги, стабилизировались, нам в третьей лиге лучше». Убрал семь человек основы, поставил 15-летних. С трибун орали: «Что случилось, Александр?! Обязаны побеждать!» — «Полкоманды сломано, — отвечаю, — выхода нет». Проиграли, конечно. После матча сказал боссам: «Я так не работаю, всего хорошего».
Без жесткости порой ничего не добьешься. Когда у тебя винегрет из югославов, арабов и шведов, попробуй с ними педагогично. Кто-то болтался в клубах высшей лиги до 15 лет, спустился сверху и ходит гоголем, ни паса, ни чувства локтя. Другие просто бандитского поведения. Гонял, конечно. Но был не жестким, а прямым.
— В чем?
— Принял одну команду, захожу в гандбольный зал, где мы тренировались, там 38 человек устроили зверинец. Носятся, орут, два мяча пинают в 70 ног. Швед увидел бы — сбежал. А я думаю: «Ладно…» Дую в свисток, собираю в кучу, делаю десять станций, объявляю трехминутное ударное прохождение с паузой в 30 секунд. Кто упал, собирает шмотки и свободен. Через 20 минут осталось 15 человек. «Все, будем работать». Поднялись по итогам сезона лигой выше. И я играл, и Понтус, младший сын, в свои 13. На следующий год снова выиграли сезон, хотя выше нас не пустили.
Сейчас они во второй лиге, гоняются за мной, зовут. Но если тренировать, то семь дней в неделю, на прочее не хватит сил. Было бы мне лет 35, полез бы с амбициями. Уже знаю, за что стоит браться, за что нет. И веду себя спокойно. Жесткость ведь не самоцель. Можно быть крикливым, но дураком, а можно знать, когда и как себя вести. В «Гримслёфе» корректно, но твердо ставлю задачу — слушаются. Если темп не держат, остановишь, скажешь — ускоряются. А когда молодой был, на репутацию работал, за результатом гнался, не до церемоний было. Но многим дал путевку в серьезный футбол, поскольку знал, что делал. Ребята до сих пор помнят, пишут, поздравляют с праздниками.
— Наши, попадая в скандинавские чемпионаты, удивленно отмечают более высокую интенсивность игр и тренировок. А сборная России никак не может обыграть сборную Швеции. Есть тут связь?
— Еще играя за польский «Заглембе», навестил Пригоду, который работал в «Эстере». Потренировался и думаю: «Ни хрена себе!» Потом в «Лулео» чуть не помер на поле, хотя играл в высших лигах СССР и Польши. В «Торпедо» как ни встретишься в еврокубках с северянами, так отлетаешь от них, настолько крепкие. Секрет прост. Шведский футбол — слепок английского. Не надо пробрасывать сопернику между ног и обводить пятерых. Жесткая, быстрая, ударная игра. И тренировки такие же, с толстыми щитками. 45 минут отпахали на пике — порядок. Две недели подготовки к сезону, потом по два матча в неделю, закалка будь здоров. Мне понравилось, потому что сам таким был. Рабочим парнем без великой техники и таланта, но с большим желанием достигать цель и решать эпизод.
— С бывшим торпедовцем Владимиром Галайбой, осевшим в Швеции, общаетесь?
— Давно не общался. Он далеко, в Лулео. Знаю, что пробовал торговать чем-то автомобильным, — не пошло. С Женькой Кузнецовым время от времени обменяемся новостями, но тоже не часто.
— Как вы попали из советского чемпионата сначала в Польшу, потом в Швецию?
— Брат первой жены был гандболистом, играл в польском Любине. Когда границы открылись, договорился насчет меня с местной командой. Подписал я с «Заглембе» контракт на два года, но после первого сказал: «Хватит, еду домой». Тут Пригода звонит: «Нам в «Эстере» нужен нападающий, можешь заскочить?» Поехал вместо Москвы в Векше, где как раз Ханс Бакке работал. Позже он был тренером в «Панатинаикосе», «Манчестер Сити», сборной Финляндии. «Мы срочно должны тебя подписать!» — говорит. «Постойте, у меня контракт в Польше, а за разрешением надо обращаться в союзный «Совинтерспорт». — «Ты нам нужен!»
Позвонил я в Любин, приплатил чуть-чуть, прислали поляки трансфер. Потом приехал в Москву, мне говорят: «Где пропадал?! Горячий контракт сорвался, вслед за Сарычевым в Корею мог уехать!» — «Спасибо, я уже в Швеции».
— Векше — веселый город?
— 450 километров от Стокгольма, почти сто тысяч населения. Отличное место. Живу в 13 километрах от центра, в лесочке. Построил дом, уже второй. Первый продал из-за переезда.
— То есть у вас городская квартира и загородный дом?
— Только дом. Купил участок вдали от суеты, кругом природа. С работы приехал — отключаюсь от всего, заряжаюсь позитивом. Гараж выстроил 13 на 7 метров: одна половина для двух машин, другая обогревается, в ней две комнаты, сауна.
— Шведский язык долго учили?
— В первый год контракта послали меня в языковую школу. Мучился полгода, потом встал и ушел. Вообще не понимал, что они говорят. Доиграю, думаю, двухлетний контракт и уеду, ну их к черту. Но «Эстер» продал меня в «Лулео», где тоже была трехмесячная школа и соседи-шведы. Чувствую, пошло-поехало. А уж когда встретил жену-шведку, заговорил сам собой. Но тяжело дался язык. У нас же как было: зачем тебе английский, если граница на замке? Потом границу открыли, а ты ни бе ни ме. Надо тренироваться, играть, дети, работа, когда тут учить? В итоге не могу сказать, что идеально владею шведским, но меня понимают. Особенно по тем темам, которыми обязан владеть по работе.
Иной раз попадутся на дигитальных собраниях (zoom-совещания. — «Матч ТВ») какие-нибудь философы, и давай обсуждать замену сенсоров в бассейнах со всеми техническими терминами. Потом спрашивают: «А вы как думаете, Александр?» — «Думаю, что проект хороший, муниципалитет в нем заинтересован, подготовьте и представьте итоговый документ». — «Нет проблем, сделаем!» «Слава Богу», — это я уже про себя.
— Жена у вас, слышал, тоже социальный работник, спасала людей с алкогольной зависимостью.
— Семь лет отдала организации, поддерживающей тех, кто завязал. Трое их там работало, Эрика, араб и югославка. Но устала. Контингент психологически сложный, перспектив карьерного продвижения нет. Вернулась в DHL, где трудилась раньше. Коллектив большой, живой, хоть поговорить есть с кем.
— Вы воспитанник ростовского футбола, но начинали в «Ростсельмаше», а не в СКА. Почему?
— Когда после школы попал в юношескую сборную, меня в СКА засунули вообще-то. Но там Заваров, Гамула, другие звезды, а мне 15, даже в дубле не всегда в заявку пробивался. Потом хавбек Сергей Селин, перешедший из СКА в «Ростсельмаш», позвал и меня туда же. По указанию сверху свои воспитанники обязаны были играть в домашних матчах — хоть какой-то шанс. Если бы не Селин, завял бы я в СКА, наверное. А в «Ростельмаше» расцвел. Заметили московские клубы, перешел в «Торпедо», мир посмотрел.
Тренеры у нас сильные были: Анатолий Полосин закладывал фундамент, Валерий Синау использовал его багаж и раскрепостил. При Полосине «Ростсельмаш» отличала немецкая дисциплина, мне такое всегда нравилось. Бежали, боролись, физика была сумасшедшая. Когда попали в первую лигу, где под 50 матчей с переездами, практически не тренировались в сезоне, зимнего багажа хватало.
— Кто вас переманил в «Торпедо»?
— Их селекционеры приехали смотреть Ширинбекова, когда мы в Ростове принимали «Памир». И я забил с лета мяч ужасающий. Взяли на заметку. В газетах обо мне тоже писали, в том сезоне прилично наколотил, да и всего за «Ростсельмаш» у меня под сто мячей, хотя покинул команду в 24 года.
Звали и другие московские клубы: «Спартак», «Локомотив». Но там не давали квартиру, хотя в игровом плане «Спартак» с его бесковским футболом и умной полузащитой очень привлекал. Опытный Селин в «Ростсельмаше» нападающим так же выкатывал. Но у меня ребенок, жена, где жить? «Торпедо» обещало квартиру в течение года, потому и согласился. Стиль у черно-белых был попрямее, более английский, хотя уровень высокий.
— Кто на вас вышел из клуба? Начальник команды Золотов?
— Володя, по прозвищу Тойота. Был такой человек при команде: судей принимал, всякие вопросы разруливал, селекцией занимался. Не в штате, но на подхвате. «Ростсельмаш» вернулся из Финляндии, Тойота прямо на перрон въехал на машине, я обалдел. «Запрыгивай, Козьмич с Золотовым уже ждут». И украл меня.
— Как вам Валентин Иванов после Полосина и Синау?
— Нелегко пришлось. Козьмич меня любил, но с педагогикой дела у него обстояли неважно. Из-за этого я не раз хотел вернуться в Ростов, оттуда за мной даже приезжали. Только начинался матч, полный стадион народа, а он уже включил свое: мать-перемать, три-два-раз, возьми мяч! Все смеялись. Потом признавался: «Такой характер, ничего не поделаешь». — «Дайте хоть четверть часа себя проявить, что ж вы с первых минут-то?!» Еще игра не началась, а он меня уже заменил, ну как так? Другим, может, и привычно, а мне такое поперек души.
Наслушался я этого и в тренерах себе подобного не позволял. Только рабочий подсказ, а не мат в три этажа, — иначе люди в ступор впадают и вообще перестают играть. В остальном о Козьмиче могу сказать только хорошее. Уважал меня, потенциал видел, квартиру дал. Но как игра, так несправедливость. Если мне хавы мяч не дают, где я его возьму, кого обведу, как забью? Хоть скажите им что-то для приличия, что ж вы меня одного орете? Когда лопалось терпение, говорил: «Все, уезжаю в «Ростсельмаш»». Подойдет, приобнимет: «Ты мне как сын, оставайся». И сразу все отмокало. При этом в любимчиках у Козьмича я не числился, доказывал делом, что нужен команде.
Очень уважал Иванова как игрока и многое взял у него как тренер. Только вопросы решаю не криком, а диалогом. Подойдешь, объяснишь, проконтролируешь. Останавливаю пацанов: «Я что-то не так объяснил или вы не так поняли? Почему не выполняете?» Тут же берутся за ум. Знаю, когда повысить голос, а когда достаточно веско сказать.
Ну, и еще одно качество было у Иванова — умел манипулировать. Хвалил не всегда, а когда ему выгодно, задвигал в запас, когда подходила квартира. Не только меня, ко всем такая тактика применялась. Что ж, можно понять: когда в команде два десятка серьезных бойцов, делай с любым что хочешь, замена найдется. Если бы сейчас такое, агенты просто рвали бы контракты и уводили бы игроков в другие клубы.
— Что за история была в декабре 90-го, когда «Торпедо» обыграло в гостях «Монако»?
— Триллер. Приехали на базу в Мячково, чтобы переночевать перед отлетом. Слышу, у Козьмича шум. Банкет, что ли? Оказалось, разгон начальнику команды устраивает. Потом меня вызвал, аж пот пробил, пока шел. «Наши деятели, так-перетак, вписали в делегацию не тебя, а другого». — «Шанс сыграть есть?» — «Есть. Полетишь с болельщиками, на месте присоединишься к нам».
Прилетели, прямо к трапу подъехал «мерседес», отвез меня в княжество. Ребята уже разминались, присоединился, вышел во втором тайме и за три минуты до конца забил победный. Не зря слетал.
(Стоит посмотреть короткий отчет о той игре с комментарием Владимира Перетурина. Гол Гицелова после паса Тишкова действительно хорош. — «Матч ТВ»).
Смотреть на YouTube— Ваш старший сын Петр играл в России за «Рубин», «Ростов» и «Факел», потом вернулся в Швецию. Какие у него впечатления остались о нашем футболе?
— Говорит, вернуть бы то время, в чем-то повел бы себя по-другому. За СКА и «Ростсельмаш» когда-то играл Курбан Бердыев. Звезда, полный стадион в городе собирал. Когда сын подрос, я набрал Сергея Селина: «Парню 22, на шведском уровне король, может, посмотрят его в России?» Селин позвонил Курбану, мы переговорили, Петя поехал в Казань. И вроде бы приглянулся. Потом звонит Бердыев: «Парень неплохой, но мог бы остаться хоть раз после тренировок, поработать дополнительно».
Накрутил ему хвоста: «О чем думаешь? Семьи еще нет, весь мир перед тобой, терпи, развивайся, доказывай!» Жалеет теперь, но время не вернешь. Тренирует «Боденс» из второй лиги, за который играл. Знаю, что довольны им, за голову взялся.
— Шесть лет назад Пригода сказал в интервью sports.ru: «Не смог бы жить со шведкой. Менталитет другой совсем. Они эмансипированные очень, самостоятельные». У вас жена шведка. Быстро привыкли друг к другу?
— Эрика сибирячка, а там люди другого склада.
— В смысле?
— Она из Кируны, это самый северный город страны. Находится за полярным кругом, в лесном краю. Выросла в крепкой работящей семье, получила правильное воспитание. Конечно, шведки самостоятельные, но в первую очередь все зависит от человека. Самостоятельность в конце концов хорошее качество. Жена работает, не хочет возлагать содержание семьи на одного меня. Нормально, по-моему. Среди шведских женщин немало красивых, умных, понимающих, главное, найти свою. Сергей, кажется, немножко в сердцах о них отозвался.
— Как вы с Эрикой познакомились?
— Играл в северном Лулео, где меня все знали, приятно вспоминать. Закончился чемпионат, отпраздновали на стадионе всей командой, потом рванули в город. Молодежь по клубам, а мы с Галайбой решили посидеть в гостинице, где более камерная обстановка. Вдруг он куда-то исчез, возвращается с девушкой. Познакомились, разговорились, стали общаться. Через время она нас домой пригласила и такой стол накрыла, что закачаешься, лучше ресторана. В другой раз уже вдвоем встретились, опять стол ломится. Я по скромности отказался есть, так она за пять минут все аккуратно убрала, запакетировала, лишь кофеек остался в идеальной чистоте. Ничего себе, думаю, — хозяйка! Двадцать лет такую искал, с тех пор как от мамы ушел. Эрика до сих пор такая: работает, готовит, стирает, убирает. Помогаю чем могу, но не на кухне, там от меня проку мало.
— Привыкли к шведской еде, из которой в России знают, пожалуй, лишь фрикадельки?
— Жена и русский борщ готовит, и пельмени, и оливье. Были в России, проехались по друзьям, научилась нашим рецептам. Про шведских жен можно думать что угодно, но и от мужа, однако, многое зависит.
— Как дела у младшего сына Понтуса, игравшего в футбол в США?
— Пока вернулся в Швецию. Закончил в Америке колледж, получил экономическое образование, работу по специальности, но я придержал его дома на годик, пусть проветрит голову. Хотя зовут за океан, поедет снова учиться, теперь уже на босса. Продолжает мечтать о футбольной карьере: «Вот если бы ты и меня отправил играть в Россию…» Могло получиться, талант у парня есть, но что уж теперь говорить.
— У вас ведь еще один сын, средний.
— Верно. Назвали при рождении Александром, но первая жена (чемпионка мира-1982 по гандболу Анелия Сагитова. — «Матч ТВ») поменяла сыну имя, теперь он Ринат. Живет в Ростове, спасибо брату и маме, приняли очень большое участие в его воспитании.
— Разделять родных братьев — тяжелая история.
— Хорошо хоть один со мной остался. Петя в Швеции в шестой класс пошел и почти не понимал по-русски. Я связался с Россией, выяснил: если ему начинать там учебную программу, то с первого класса. Куда это годится? Сказал, что не смогу с ним уехать, в Швеции работа, футбол, вся жизнь. «Тогда я останусь с тобой». Хотел и второго сына забрать, два года ему было. Воспитал бы, не сомневаюсь, но бывшая жена не отдала. А сама не захотела переезжать в Швецию, когда была возможность. Развелись, по сыну скучаю, но в остальном вполне доволен жизнью.
Читайте также:
- «Говорю Фомину: «Буду смотреть на тебя из Воронежа и болеть за сборную с лимонадиком». Большой разговор со Скопинцевым из «Динамо»
- «У «Зенита» и без Федуна огромное количество болельщиков. Пришел бы на трибуну с плакатом — другое дело». Интервью с Игониным
- «Романцев сказал: «Мы разве тебе что-то плохое сделали?» Евсеев рассказывает о своей карьере, Семин добавляет деталей
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
