Ночной путч старой футбольной аристократии, к которой примкнул выскочка «Тоттенхэм» и выродившийся «Арсенал», интересен в том числе фигурами могучих оппортунистов: в бунте поостереглись участвовать все представители немецкой и французской лиг, и главным образом — последние финалисты Лиги чемпионов «Бавария» и «Пари Сен-Жермен».
Именно Германия и Франция быстрее всех, опережая даже УЕФА, чьи интересы затронуты самым непосредственным образом, сформулировали свои контрреволюционные позиции. Жесткие слова поспешили произнести шеф немецкой лиги, а от Франции — целый президент Пятой Республики Макрон.
В этом есть неслучайная политическая подоплека. За традиционные «свободу, равенство и братство» вступились страны, наиболее последовательно занимавшиеся уничтожением внутри себя и привилегий родовой аристократии, и монархической формы правления как таковой. Ведь и по своей форме, и по сути случившееся — это подчеркнуто аристократический заговор.
Полторы тысячи лет назад на территории Европы складывался, как его называют историки, «голубой интернационал» — закрытое сообщество старых и наиболее родовитых фамилий, носителей «голубых кровей»; они заключали браки внутри своей касты и претендовали на верховную власть в землях, к которой могли не иметь никакого отношения. Старейшие европейские династии происходили из Дании, и разнообразные «принцы датские» появлялись на престолах в разных концах Старого Света.
Принцип остался тем же. Взбунтовавшаяся футбольная аристократия уже привязана к странам своего происхождения чисто символическими нитями. Ныняшняя паства «Барселоны» — уже не Каталония и даже не Испания, а весь мир, пронизанный социальными сетями. Второй год пустующие стадионы при крепнущей виртуальной реальности усиливают у «старых фирм» желание сменить точку опоры. Клубам с богатой историей легко вообразить себя франшизами на североамериканский манер: «Ювентус» (Сингапур), «Реал» (Куала-Лумпур), «Интер» (Мумбаи). Особенно если при этом они станут делиться доходами с другими на своих условиях.
В Германии разработаны надежные механизмы, мешающие иностранному капиталу контролировать клубы Бундеслиги, которая надеется пережить локдаун и снова собирать полные стадионы на матчах своего самодостаточного чемпионата. Но «Пари Сен-Жермен», десятый год живущий на катарские деньги в условиях почти нулевой конкуренции в национальном чемпионате (нынешний сезон — яркое исключение), кажется естественным кандидатом в революционеры.
Почему же «ПСЖ» не в игре?
Совсем недавно, в конце 2020 года, все было несколько иначе. Первоначальный проект Суперлиги предусматривал участие парижского суперклуба. Но уже тогда источники, близкие к президенту «ПСЖ» Нассеру Аль-Хелаифи, отмечали, что для Парижа обязательным условием вступления в новый турнир будет сохранение позиций в Лиге 1. То есть «ПСЖ» был готов в середине недели играть в Суперлиге, только если по выходным он продолжит выступать в национальном чемпионате. Параллельно Аль-Хелаифи стал лидером проекта реформы Лиги чемпионов. Возможно, в этом была его собственная игра и все это означало, что ни в какую Суперлигу «ПСЖ» в действительности не хочет, но использует этот проект для необратимости перемен в Лиге чемпионов.
Эта реформа — компромисс между «старыми баронами» футбольной Европы и регулятором привычного порядка в лице УЕФА. Аль-Хелаифи связан с этой структурой должностью, но в куда большей степени его клуб все еще связан с собственно французской почвой. Участие французского государства в футбольных делах существенно, это стало ясно год назад, когда сезон в Лиге 1 своей директивой остановил фактически президент Макрон. Для французского президента футбол — важный инструмент политического влияния, и самостоятельные исполнители у этого рояля Макрону не нужны.
Возможно, Аль-Хелаифи вышел из проекта Суперлиги, когда стало ясно, что она пойдет на серьезный конфликт с национальными лигами и федерациями, чреватый реальным исключением сепаратистов из их чемпионатов. Новому «ПСЖ» нет и десяти лет, а клубу в целом — едва больше полувека, и при разрыве с французской почвой парижский клуб рисковал в этой «двадцатибоярщине» быть задвинутым на вторые-третьи роли. А если бунтовщикам еще и ограничат трансферный приток извне, в чем вообще пока заключается смертельная угроза всему проекту Суперлиги, то «ПСЖ» рисковал попасть в окружение хищников, которые завтра-послезавтра выдернут у него Неймара и Мбаппе. И жаловаться на это будет некуда.
В «Баварии» и «ПСЖ» также должны понимать, что Германия и Франция — важнейшие рынки футбольного труда. Главные европейские хабы тренерских и игровых кадров. Звезды Холанда и Мбаппе взошли и набрали яркость именно в этих лигах. Через Бундеслигу эффективно просеиваются главные таланты Азии, Северной и Центральной Европы, Лига 1 — основные ворота в профессию для самородков из Африки. Терять связь со своими зонами обитания и влияния для «Баварии» и «ПСЖ» — безумие. В обмен на что?
А вот это последний и тоже интересный вопрос. «Бавария» и «Пари Сен-Жермен» не в Суперлиге — пока. Время скрытых, ведущихся шепотом торгов прошло, но торг продолжается, только теперь все говорят в голос. Сепаратистский проект старой футбольной аристократии, перед тем как стать закрытым, еще открыт для нескольких запоздавших или решивших сыграть на паузе патрициев.
У них есть время посмотреть, не окажется ли ответный удар традиционных футбольных властей настолько сокрушительным, что из игры будут выведены почти все мятежные династии. И тогда за старших в Европе останутся именно они.
