Тренер чемпионов отмечает 70-летие. Праздничная галерея «Матч ТВ».
«В фигурное катание меня определил отец: «Уж если родилась девочкой, то хоть на коньках стоять будет». Когда я решила, что из спорта надо уходить, и решила пойти по стопам своей подруги Иры Даниловой, которая из фигурного катания ушла в Государственный ансамбль народного танца СССР, отец круто поломал все мои радужные планы (в них, кстати, входила и мечта поступить в ГИТИС, на балетмейстерское отделение). Он сказал, что актрис в семье не было и никогда не будет. Я поступила по его настоянию в институт физкультуры, где училась долго и довольно безобразно», - вспоминала Тарасова в своей автобиографии.
В 28 лет Тарасова стала заслуженным тренером СССР. Основные принципы работы Татьяна Анатольевна подсмотрела у отца: «Для него, кроме тренерского дела, ничего на свете не существовало. Он говорил: работа тренера сродни труду шахтера. Тренер, как и шахтер, все время пробивается вперед в абсолютной темноте. И отец работал действительно по-шахтерски. Он приходил с катка измочаленный до такой степени, будто вернулся после тяжелой физической работы. Но эта работа — основной смысл всей отцовской жизни. Точно так же я могу сказать и о себе.
За много лет тренерской карьеры я ни разу не была в отпуске положенных 24 дня. Две недели — вот и весь отдых. Первую неделю я отсыпаюсь. Сплю столько, что теряю человеческий облик. Семь дней не открываю глаз, встаю только на завтрак, обед, ужин. Если отдыхаю на побережье, бывет, что в первую неделю моря не вижу».
На Олимпиаде в Лейк-Плэсиде 30-летняя Ирина Роднина (в паре с Александром Зайцевым) стала трехкратной олимпийской чемпионкой. К этим Играм пару готовила Татьяна Тарасова.
«За три дня до начала соревнований арбитры нашли три ошибки в произвольной программе Родниной, — вспоминала Тарасова в своей книге «Четыре времени года». — Ошибки, то есть элементы с нарушением правил в незначительных и проходных частях программы, начали показывать по телевидению. И объяснять публике, и объяснять судьям, что за них надо снижать оценки. Я попросила выключить в блоке, где мы жили, телевизор, запретила приносить к нам газеты и что-либо говорить по этому поводу.
Меня вызвали к руководству советской делегации, поинтересовались, не собираюсь ли я поменять программу. Я ответила, что за три дня, конечно, могу ее изменить, но это создаст неуверенность у спортсменов, а они должны катать то, что тренировали. Все это я горячо переживала. Разговор шел и с нашими судьями. После этих бесед я лежала пластом, у меня такая особенность: когда какие-нибудь неприятности, я ложусь».
Но в нужный момент Тарасова умеет собираться. Когда кто-то из учеников на льду, она всегда стоит у бортика. «Тренер в эти минуты каменный истукан. А я еще тихо голову начинаю втягивать в плечи. Пока она почти полностью в шубе не исчезнет. Отвлечься на что-нибудь, когда выступают твои спортсмены, нельзя ни на секунду: надо все время их вести, управлять их шагом, чувствовать каждое их движение. Мне кажется, что я передаю им и свои силы, чтобы появились у ребят на льду дополнительные возможности. Я верю, что между тренером и учениками во время соревнований существует какая-то необъяснимая телепатическая связь. Иногда за полчаса до старта я оказываюсь в состоянии тревоги. Сделать с собой ничего не могу. Знаю, сегодня кто-нибудь упадет».
Среди учеников Тарасовой, кроме Родниной и Зайцева, Ирина Моисеева и Андрей Миненков, Наталья Бестемьянова и Андрей Букин, Марина Климова и Сергей Пономаренко, Оксана Грищук и Евгений Платов, Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, Илья Кулик и, конечно, Алексей Ягудин.
История Тарасовой и Ягудина началась в 1998 году. Это было не самое простое время. Один из самых талантливых учеников Татьяны Анатольевны Илья Кулик только-только закончил любительскую карьеру и перешел в профессионалы. Ягудин никак не мог наладить отношения со своим тренером Алексеем Мишиным, который большую часть своего внимания уже тогда уделял Евгению Плющенко.
«Мне показалось, что Леша интересный парень, а все мои друзья звонили и говорили, кого же я взяла, я с ума сошла, он же кривой, косой, маленький, — одним словом никакой, — вспоминала Тарасова. — А «никакой» стал раскрываться и в актерском плане. Но сперва он тяжело работал в Италии, бегал кроссы по горам до умопомрачения, очень хотел мне понравиться. В глубине души я боялась его перетренировать, потому что навалилась на него со всей своей дурацкой мощью. Его наполняла какая-то большая сила, и это сразу чувствовалось. Он из тех, кто может терпеть».
Правая нога у Ягудина болела с детства — врожденный дефект тазобедренного сустава. В какой-то момент он просто перестал обращать внимание на дискомфорт и неприятные ощущения. Но чем ближе были Олимпийские игры, тем интенсивнее становились тренировки и острее боль. Всего за неделю до Олимпиады Ягудин и Тарасова серьезно повздорили. Алексей жаловался на постоянную боль и отказывался работать. Татьяна Анатольевна, считала, что он боится выступать и просто капризничает. В Солт-Лейк-Сити Ягудин все же вышел на лед, а Тарасова заняла привычное место у бортика. И это было одно из лучших выступлений в истории Игр. «Я восхищаюсь его мужеством, — скажет Тарасова потом — Лешка может все! Не бывает в жизни безвыходных ситуаций. Если вы до сих пор в это не верите, посмотрите на Алексея Ягудина».
Алексей Ягудин стал любимым учеником. Но поработать с ней мечтали не только российские спортсмены. Больше других повезло японским фигуристкам Сизуке Аракава и Мао Асада, американке Саша Коэн и итальянской танцевальной паре Барбаре Фузар-Поли и Маурицио Маргальо. Всего же за свою карьеру Тарасова воспитала 11 олимпийских чемпионов. Ее ученики завоевали 41 золотую, 15 серебряных и 5 бронзовых медалей на различных международных соревнованиях.
У Тарасовой много друзей. Но большинство не из мира фигурного катания. Близкий круг — артисты, музыканты, журналисты. Среди подруг знаменитый театральный режиссер Галина Волчек. С театром и музыкой у Тарасовой вообще особые отношения. «Пою всегда, когда хорошо на душе. Русские романсы. Нет ничего на свете лучше русского романса».
Наслаждаться театральными постановками мешала только тренерская ответственность. «Когда идет какой-то интересный спектакль и пропустить его невозможно, я ухожу в театр, оставив ребятам точное задание на весь вечер, но удовольствия от спектакля я получаю меньше, чем остальные зрители, потому что, целиком доверяя ребятам и даже зная, что с ними мой помощник, мой ассистент, думаю, что этот вечер для спортсменов прошел зря, и ничего они на льду не делали. Бегаю в антракте звонить на стадион. Кто пришел? Кто не пришел? Как тренируются? В разгар сезона на какой-то из ряда вон выходящий спектакль (прежде всего балет) беру их с собой, но мучаюсь не меньше, так как смотрю на сцену, а вижу пустующий лед».
Чуть больше двадцати лет назад у Тарасовой спросили, какой она видит себя в будущем, через 20 лет. Она все предсказала правильно: «Думаю, и через два десятилетия я буду приходить на каток с таким же удовольствием, с каким прихожу сейчас. Не хочу потерять ощущения счастья от своей прекрасной работы. Я хотела бы иметь таких же преданных и любимых учеников, каких я имела и имею. Я хотела бы так же волноваться и страдать при каждом прокате, который вижу».
На Олимпиаде в Сочи Тарасова сильнее других переживала за Аделину Сотникову и ее тренера Елену Буянову (Водорезову).
В эфире «Матч ТВ» волнительным получается каждый комментарий, связанный с российскими фигуристами.
По материалам автобиографических книг Т. А. Тарасовой «Четыре времени года» и «Красавица и чудовище»
Фото: Андрей Голованов и Сергей Киврин, РИА Новости/Алексей Филиппов, РИА Новости/Юрий Сомов
Фигурное катание на «Матч ТВ»
«Буду исправлять свою ошибку». Тарасова — об интервью Майорова «Матч ТВ»
Елена Ильиных: «Выиграли медаль в Сочи, и два дня не могла двигаться — только спала и плакала»
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
