«Тутберидзе говорит: «Давай вместе подышим». Интервью Аделии Петросян, установившей рекорд на ЧР в 14 лет

О четверном риттбергере, схожести с Медведевой и плюсах быть маленькой.

На чемпионате России по фигурному катанию в Санкт-Петербурге 14-летняя Аделия Петросян сделала то, чего не могут даже мужчины. И в этой фразе нет и доли преувеличения, ведь два чистых четверных риттбергера в одной программе до нее — совсем крохотной на вид девочки — не собирал ни один фигурист-одиночник. Более того — никто даже не пытался.

Риттбергер вообще один из самых сложных четверных. Кто-то даже называет его самым сложным, хотя по стоимости перед ним стоят еще два — лутц и флип. Однако для Аделии риттбергер стал не только самым удобным прыжком, но и главным ее оружием. Благодаря нему в Петербурге она заняла четвертое место, уступив лишь нашей олимпийской тройке — Камиле Валиевой, Александре Трусовой и Анне Щербаковой. А если бы отбор не велся? А если бы по возрасту она проходила на главные старты уже в этом сезоне? Впрочем, сама Петросян подобными вопросами предпочитает не задаваться.

В интервью «Матч ТВ» Аделия рассказала, почему ей нравится быть маленькой, что делает ее тренера Этери Тутберидзе «великим человеком» и что ее саму связывает со стихотворением Пастернака.

«Не хочется опозориться и отличаться от тех, кто откатал чисто»

— Ты была прямо такой маленькой на этом чемпионате на фоне всего происходящего. Маленькой, но в то же время сильной. Каково это — выходить на лед «Юбилейного», когда на нем происходит подобное?

— На самом деле атмосфера была привычной. Я же большинство девочек из сильнейших разминок вижу каждый день на тренировках, поэтому в этом плане ничего особо удивительного для меня не произошло. Публика в зале лично мне, наоборот, придавала сил. Мне очень нравится выступать при полных трибунах.

А насчет маленькой… Да мне уже тоже привычно. Мне нравится быть маленькой.

— Нравится? Почему?

— Ну, пока я в фигурном катании — точно нравится. Это удобно (смеется).

— Прыгать легче, что ли?

— Честно говоря, не уверена. Вообще сейчас и высокие, и средние, и низкие прыгают одинаково хорошо. Но говорят… В общем, сейчас я примерно 140 сантиметров роста, пока как есть — так и есть. Мне комфортно.

— Волновалась перед чемпионатом?

— Было, конечно, небольшое волнение. Перед короткой программой — побольше, перед произвольной — поменьше. Но вроде все как на обычных стартах до этого.

Аделия Петросян / Фото: © SOPA Images / Contributor / LightRocket / Gettyimages.ru

— Можешь объяснить, откуда берется волнение? Ты же сама говоришь, что видишь сильнейших девочек на своем катке каждый день. Плюс на этом чемпионате ты не отбиралась на главные старты — тоже минус-фактор.

— Ну, волнение всегда должно присутствовать, естественно. Не хочется опозориться и отличаться от тех, кто откатал чисто. Мне хотелось заявить о себе и сделать, так сказать, начало очень хорошим.

— Следовательно, когда видишь, что девочки катаются чисто, возникает дополнительное давление? Нужно ведь выйти и сделать как минимум не хуже.

— А я стараюсь не смотреть, как откатали другие девочки. И не знать, сколько им поставили. Но все равно понимаю, что соперницы готовятся и им нужно соответствовать. Результаты могу услышать, только если случайно дверь (на лед) открылась. Или кто-то из девочек подойдет и расскажет. Но для меня лучше вообще ничего не слышать — так спокойнее.

— Когда сидела между взрослыми девочками в гринруме, что чувствовала?

— Там мы уже просто болтали друг с другом. Разговаривали вообще про другие вещи — не про спорт. Как тренировки проходили, как готовились… Да буквально обо всем.

— «Не про спорт» и «как тренировки проходили» в одном предложении.

— Ну, все равно же мы обсуждаем, как шел процесс. Как тяжело, круто, весело, грустно, печально было. Просто общались. Атмосфера была уже более расслабленная. Саша Трусова, к примеру, рассказывала Софе Самоделкиной. Я говорила про себя, Софа — про себя. Что-то в таком духе.

— Представь, если бы тебе сказали: невзирая на возраст, ты едешь на Олимпиаду. Что бы почувствовала?

— Значит… Настраивалась бы морально на чемпионат Европы и Олимпиаду. Ничего бы не почувствовала, наверное. Все то же самое.

Просто у нас в группе есть такая особенность: мы все равно всегда готовимся чисто откатать свои программы. У нас уже нет разницы, к какому старту мы готовимся. Процесс всегда одинаковый.

Аделия Петросян / Фото: © РИА Новости / Владимир Песня

— Но разве в этой фразе про «чистые прокаты» нет хотя бы доли лукавства? Как же можно перед соревнованиями не думать о медалях?

— Знаете, просто мы все, можно сказать, зацикливаемся на своем состоянии, а не на медалях. Старты все более-менее одинаковые, а состояние бывает очень разным. Самое сложное — как морально себя «собрать» и настроить. Потому что можно приехать в отличной форме, но тебя все равно будет шатать в разные стороны.

Но я научилась себя «собирать». Ну, пока что.

— И как же?

— А, не, это уже мое собственное, личное (смеется).

— Хотя бы в общих чертах. Давай хотя бы намекнем людям, как научиться настраиваться перед важным событием.

— Есть некоторые вещи, которые я начала делать перед выходом на лед. Послушать музыку, что-то посмотреть, развеселить себя…

— Ритуалы, значит?

— Ой, ну не, это слишком громко сказано. Просто это какие-то вещи, которые успокаивают, поднимают настроение и помогают собраться с мыслями. Они на самом деле совершенно обычные, но это все равно помогает.

«Тутберидзе — великий человек. Она передает много эмоций и чувств, и ты как будто бы сам по себе выше становишься»

— Есть мнение, что надо сделать одинаковые правила для чемпионата России и международных стартов и не пускать на взрослый ЧР до 15 лет. Ты можешь описать, какую пользу лично ты из этих соревнований извлекаешь? Почему они важны и для юниорок?

— Мне кажется, для меня это просто возможность проявить себя. У меня не было вопросов, что там будут какие-то другие девочки. Обдумываешь подготовку, тренируешься и пытаешься откатать чисто.

— Неужели на этом чемпионате для тебя вообще не было ничего необычного?

— Если из необычного — я отвыкла выступать перед полными трибунами. На юниорских Гран-при не хватало зрителей, прямо очень. А еще из чего-то такого… А, ну вот трое тренеров со мной было в этот раз.

— После этапа Кубка России в Перми, где ты вообще была без тренеров, это очень актуально.

— Ну да. Просто тогда у тренеров были другие важные старты, поэтому я сама договорилась, чтобы в Пермь меня отпустили одну. Было два варианта — либо ехать без тренеров, либо вообще сняться. Я выбрала первый.

— С тремя тренерами проще выходить на лед?

— Я бы сказала, интереснее (смеется).

— Расшифруй, пожалуйста.

— Во-первых, Этери Георгиевна. Она настраивает очень здорово, мне это прям нравится. Сергей Викторович — он со мной часто один находится на стартах. Так что с ним я уже привыкла. Даниил Маркович старается больше рассказывать и объяснять по программам — что в дорожке недоделала и все такое. А Этери Георгиевна следит как бы в общем за всем процессом, перед стартом настраивает, успокаивает и помогает откатать достойно.

— А как она настраивает? Можешь привести какой-то пример, когда Этери Георгиевна сделала или сказала что-то такое, что тебе особенно помогло?

— Это не то чтобы прямо помогает само по себе… В общем, могу сказать последнюю фразу, которую произнесла Этери Георгиевна в этот раз: «Все, у тебя есть 30 секунд — иди думай, настраивайся и делай». В этот момент она словно цепляется за тебя взглядом.

— Не могу понять, как это работает.

— Просто она великий человек. Она как бы передает тебе много эмоций и чувств. Ты начинаешь их ощущать и как будто бы сам по себе выше становишься. Потом выдыхаешь, собираешься, и тебя эти эмоции начинают нести сами по себе. Ну, если ты сам себя тоже правильно подготовил, конечно же.

А еще она вместе с тобой дышит перед тем, как отпустить в стартовую позу.

Этери Тутберидзе / Фото: © Epsilon / Contributor / Getty Images Sport / Gettyimages.ru

— Ты про те моменты, когда Этери Георгиевна делает вдох-выдох вместе с фигуристом?

— Да. Она как бы проживает с тобой все переживания и волнения. Говорит: «Давай вместе подышим». Берет за руки — и на счет «три» мы выдыхаем. Знаете, как будто сперва ты все свои волнения вдыхаешь, а затем резко выдуваешь из себя. И с холодной головой идешь катать.

— Говоришь, что из Этери Георгиевны исходит много эмоций…

— … положительных! (Смеется.)

— Безусловно. Считаешь, Этери Георгиевна — эмоциональный человек? Просто мы ее со стороны видим немного другой.

— Я считаю — да. Она может скрывать свою эмоциональность, как и многие люди, но в ней это все-таки есть.

— В чем это проявляется?

— К примеру, в ее чувстве юмора.

— Хорошее?

— Шикарное! (Смеется.)

— Очень нужен пример.

— Думаю, это все должно остаться у нас в группе. Но у Этери Георгиевны действительно очень смешные шутки и совершенно не обидные. Даже родители смеются.

— За кого больше всего болела из подруг по команде?

— Я за всех девочек переживала, чтобы у них все получилось. А дальше пускай уже судьи решают. Потому что только тогда, когда каждая покажет свой максимум, будет виден наш реальный уровень.

Но сперва я откатала свое, а только затем уже болела за других. В этих вопросах нужно все по полочкам раскладывать.

— Заметила, чтобы Этери Георгиевна как-то изменилась перед чемпионатом России? Стала больше нервничать и злиться или наоборот? Все-таки турнир довольно нервный — отбор на Олимпиаду.

— Думаю, нет. У нее уже столько этих чемпионатов России было… Мне кажется, для Этери Георгиевны это уже привычно. Это я могла бы поменяться, наверное. И то нет. Просто опыта чуть-чуть добавилось.

— Видела, как Алена Косторная сломала руку? Не страшно после такого, а еще после травмы Даши Усачевой прямо в прокате делать прыжки?

— У меня почему-то такого совершенно нет. К примеру, вот я видела, как упала Алена. Но я же точно так же могу упасть — просто рука будет немного в другом положении, не как у нее. Поэтому в прыжки я еду без мыслей о том, что могу себе все поломать.

— Страха перед прыжками ты в принципе не испытываешь?

— Перед теми, которые уже умею делать, — нет. Но если мне скажут пойти в четверной лутц, тогда будет немного страшненько. С другой стороны, и ему ведь можно научиться. Просто надо приноровиться и сильнее вкрутиться.

— К вопросу о прыжках. Каково это — быть круче мужиков?

— Не ощущаю себя лучше мужиков! (Смеется.)

— Никто из них два четверных риттбергера в одной программе пока не делал. Ты первая.

— Зато у них так много четверных лутцев, флипов. Риттбергеры те же, тулупы во второй половине программы. Тройной аксель, который для меня хуже всего вообще. Не ощущаю я себя круче мужчин даже после двух четверных риттбергеров.

— А с акселем почему не идет?

— Он самый сложный. Совершенно не получается у меня пока что. Но когда будет побольше времени, мы к нему обязательно вернемся. Мне кажется, он очень нужен, его много девочек прыгает. Да и для себя самой очень хочется его уже выучить.

«У нас в группе почти все помнят дату, когда пришли в «Хрустальный»

— Ты говорила, что, когда попала в группу Этери Георгиевны, боялась ее.

— Немножко.

— Почему?

— Просто до нее я была, скажем так, немножко в другом мире. Этери Георгиевна была для меня человеком совершенно недосягаемым. Я не понимала, как это — прийти, тренироваться у нее, чтобы она тебе что-то поправляла… Поэтому я не то чтобы боялась. Это скорее восхищение, трепет.

— То есть это как подойти с кумиром сфоткаться?

— О, это совсем не то же самое (смеется). Тут надо как бы себя предложить.

— Когда предложила?

— 14 марта 2019 года. Тогда был четверг.

— Сильно.

— А у нас в группе почти все помнят дату, когда пришли в «Хрустальный».

— И как это было?

— Тогда еще работал Сергей Александрович Розанов. Мама позвонила ему, спросила, можно ли прийти на просмотр. Нам разрешили. Мы пришли — в этот момент наша группа занималась хореографией. Я размялась самостоятельно и вышла на лед. И вдруг — приходит она, Этери Георгиевна.

Я сначала не понимала, что мне дальше делать, когда тренировка закончилась. Потому что обычно тебе что-то говорят, дают указания. А тут оказалось, что если тебе ничего не сказали, то ты просто идешь и дальше тренируешься. Мне об этом рассказали другие ребята. Потом уже я уточнила у Сергея Викторовича, чтобы не получилось, мол, ты чего тут делаешь вообще.

— На просмотре Этери Георгиевна не дает каких-то особых заданий?

— Сперва смотрит, как ты прыгаешь сама. И что ты в принципе умеешь делать не по указанию, а самостоятельно. Мне кажется, на первой тренировке у меня и заданий-то никаких особо не было, а если и давали, то ближе к концу. На второй тренировке вот нам уже сказали прыгать тройные прыжки. Тогда вся группа работала по заданиям.

— Тебя сразу взяли?

— Не сказала бы. Дело в том, что я долгое время вообще не знала, буду ли в группе. Потом у нас были первые сборы, и мне сказали, что я на них еду. В принципе, тогда и поняла, что меня, скорее всего, взяли. Затем я узнала, что мне будут ставить программы, — значит, скоро у меня будут соревнования.

— То есть ты как-то плавно влилась в команду?

— Сложно сначала все было, конечно. Нужно перестроиться на эту систему, понять, как это работает. А я-то в то время вообще никакая была (смеется). Надо было подстроиться под бешеный ритм, для меня это было необычно.

— Но ты ведь со всеми тройными приходила в группу?

— Да.

— А говоришь никакая была.

— У меня была проблема — показать это все на старте. Нестабильной я была. Да и в группе, где все четверные учат, каскады 3-3-3 делают, тройными не удивить. И потом, у меня часто бывало, что вместо тройного я делала двойной. Где-то падала плашмя просто. Программу прокатать целиком — это вообще отдельная история. Но совместными усилиями мы добились прогресса.

— У меня самое яркое воспоминание, связанное с тобой, — как ты в Красноярске на юниорском первенстве прошлого года сказала, что заранее готовишься к интервью. Очень профессиональный подход для столь юного возраста.

— Ой, ну это было только на первых моих интервью, если честно. Я не знала, чего ожидать, сильно волновалась. Сейчас с этим гораздо проще.

— К необычным вопросам тоже готовишься? Самый необычный вопрос, который сама себе в голове придумывала?

— Готовилась, да. Что касается самого необычного… Наверное, это вопрос: «Каким должен быть тренер?»

«Моя любимая фигуристка — Женя Медведева. Она меня поражала своей стабильностью, я хотела кататься так же надежно и красиво»

— Давай напоследок немного пройдемся по коротким вопросам. Кто твоя любимая фигуристка?

— Когда была маленькой — как раз Женя Медведева каталась. Ее программы смотрела прямо до дыр. Она меня поражала своей стабильностью, я хотела кататься так же надежно и красиво. Так что любимая фигуристка — Женя.

— Тебя, кстати, довольно часто сравнивают с ней — говорят, вы похожи и внешне, и в какой-то степени по стилистике катания. Что думаешь на этот счет? И обсуждали ли вы это с Женей?

— (Смеется.) С Женей не обсуждали, конечно. Просто мне уже много лет об этом говорят, и в какой-то момент я сама поверила в то, что мы похожи. Но стиль катания, как мне кажется, у нас все-таки отличается.

Фото: © Денис Гладков / Матч ТВ

— А любимые программы у тебя есть?

— Среди моих программ — однозначно Apres Moi — Regina Spektor. Я ее катала два года назад. Там и слова, и музыка мне очень близки. Я чувствовала, что катаю, и это мне очень нравилось.

— А если брать в целом в мировом фигурном катании?

— Юдзуру Ханю — Otonal. От нее я просто без ума. А еще — «Слышу — не слышу» Жени Медведевой, «Девочка на шаре» Камилы Валиевой и «Маскарад» Татьяны Волосожар и Максима Транькова.

— Твоя прошлогодняя произволка «Арцах», можно сказать, была одним из главных событий прошлого сезона. Считаешь ли ты эту программу особенной для себя? И насколько тебе в принципе важно вкладывать в свои программы какой-то месседж подобного рода?

— «Арцах» — наверное, вторая из моих самых любимых программ. Там невероятно красивая музыка, и я очень благодарна Этери Георгиевне за то, что она мне ее предложила. А что касается месседжа… Думаю, он не так для меня важен. Куда более значимо — передать музыку так, чтобы трогать зрителей. Вот этого мне бы очень хотелось.

— Какие у тебя увлечения вне спорта?

— Люблю проводить время дома, с семьей. Собирать паззлы или вместе смотреть сериал — вот это прям мое.

— О чем ты мечтаешь? В спорте и вне его.

— В спорте мне очень хотелось бы запомниться людям. И однажды скатать очень сильную и красивую программу. А вне спорта… Знаете, мне кажется, ни о чем особо и не мечтаю.

— Ну, и не могу не спросить про цитату в статусе в твоем Instagram*. Не так уж часто встречаю 14-летних девочек, знакомых с Пастернаком.

— Ой, там такая история! (Смеется.) На одном старте, когда мне было 12 лет, мой тренер начал читать мне это стихотворение. Вроде он пытался настроить меня на прокат таким образом. И получилось так, что другая девочка уже докатывала свою программу, мне надо было на лед выходить, а он все читает и читает его наизусть. Очень красиво читал, кстати!

Меня это так потрясло, и на фоне этого откатала я хорошо. После тренер попросил меня выучить этот стих наизусть, что я и сделала. И когда создавала страницу в Instagram*, мама сказала, что можно что-то написать о себе. И мне сразу пришла в голову эта фраза: «Цель творчества — самоотдача».

— Это твой девиз?

— Думаю, все-таки нет. Наверное, это просто то, к чему хорошо было бы прийти. 

Читайте также:

* Соцсеть, признанная в России экстремистской