Софья Муравьева в свои 15 уже могла бы бороться за олимпийскую сборную, если бы не одно «но», задокументированное в возрастных правилах Международного союза конькобежцев (ISU). Родись она буквально на полтора месяца раньше — и кто знает, чем бы закончилась гонка за Пекин?
«Идиотское правило», — сказал я ей. Соне не оставалось ничего, кроме как утвердительно покачать головой.
Это первое ее большое интервью, и она заметно очень волнуется. Ключевые события ее спортивной жизни происходят с небольшой задержкой. Тройной аксель и четверной прыжок, без которых в современной женской одиночке трудно рассчитывать на большой успех, к ней пришли совсем недавно. Дебют по юниорам отсрочился из-за коронавируса. Выхода во взрослые нужно ждать еще год. Да и тренерскую команду, готовую вести ее к большим победам, пришлось поискать.
Но, кажется, Софья способна адаптироваться к любым трудностям. Даже к диктофону, на который она первое время поглядывает с опаской.
Читайте в этом интервью:
Как Софье удалось выйти в финал Гран-при в дебютный международный сезон
В чем различия между российскими фигуристками и иностранными
«Надеюсь, в финале покажу себя по максимуму. И сделаю там тройной аксель и четверной сальхов»
— Как тебе дебют на международной арене?
— Это необычно… Я еще не выступала на международных соревнованиях, это мой первый такой сезон. Это как-то непривычно, но хочется еще больше и больше.
— Давай опишем для тех, кто никогда не будет на твоем месте. Что это за ощущения, когда выходишь на такие соревнования? Это волнение или, быть может, страх?
— Думаю, сильное волнение. Этапы Гран-при — это же отбор на финал, так что я сильно переживала. Особенно в Австрии, в Линце (смеется). Очень надеялась, что мне удастся отобраться. Ну и вообще волнение — оно же всегда присутствует. Его никак не скроешь.
— Волнение от ответственности?
— Да, конечно.
— На юниорских этапах в этом году все было строго в плане ковидных мер? Никуда не выйти, не погулять?
— Нет, мы ходили, гуляли. Просто совсем немного, потому что нужно было отдыхать перед стартами. Но мы чуть-чуть погуляли, посмотрели города. Правда, тесты (на коронавирус) часто сдавали — каждый день!
— Что больше понравилось — Кошице или Линц?
— Думаю, Кошице.
— Почему?
— А там тесты не нужно было сдавать каждый день (смеется). Один раз сдал по приезде — и все, свободен. А в Линце мы приезжали на каток за 40 минут — ждешь, пока можно сдать тест, потом ждешь результат, пока тебе поменяют бэйджик… Но я уже привыкла. Столько тестов этих насдавала, что уже все равно, честно говоря. Вообще для меня было главное — не опоздать на старт.
— Так-так.
— Нет, это не из-за меня! (смеется). Просто там ходили автобусы (до арены) каждые 30 минут, и они постоянно опаздывали.
— Не ошибусь, если скажу, что с этого сезона ты прямо раскрылась именно как катальщица. За счёт чего это произошло?
— Конечно же, это работа на тренировках. На той же раскатке надо больше открываться, не стесняться никого. Кататься с настроением, что ли.
— Даже люди со стороны примерно понимают, как строится работа над техникой в фигурке. Но как прокачать артистизм и презентацию?
— А я сама не знаю (смеется). Это происходит как-то по ходу общего тренировочного процесса. К примеру, с утра у нас довольно долгая раскатка. На ней надо не зажиматься в себе и кататься с размахом, открыто. Бывает такое, что иной раз у тебя неважное настроение. Хочется съежиться, зажаться в себе. Надо это перебарывать и давать открытость даже в такие моменты.
— Через силу?
— В том числе. Ну, допустим, будет у тебя на соревнованиях плохое настроение. И что делать? Надо всегда показывать, что у тебя все хорошо.
— Короткая программа у тебя прошлогодняя, а вот про произвольную под «Великого Гэтсби», пожалуйста, расскажи поподробнее.
— Ее ставил Дмитрий Сергеевич Михайлов. Но где-то и я сама работала над постановкой. К примеру, руки себе иногда ставила, он мне разрешал (смеется).
— Выходит, ты была сопостановщиком своей же программы?
— Можно и так сказать. В некоторых моментах душа прямо просилась сделать руками как-то по-своему. Я показывала, а Дмитрий Сергеевич говорил, красиво или нет. Так и работали.
А сам образ — по фильму. Я смотрела его, он очень красивый, но с трагическим концом. Было немного неожиданно. Программа — о любви и несбывшихся надеждах.
— Книгу не читала?
— Не-а. Честно говоря, я даже не знала, что она есть. Мне сказали — «посмотри фильм», я и посмотрела. В процессе выяснила, что еще в детстве видела его урывками.
— У вас в группе есть понятия либретто к программам? Или больше абстракция?
— Здесь все индивидуально. Но мне кажется, у нас больше абстракции. Некий общий образ, но при этом достаточно цельный.
— Ожидала, что сможешь попасть в юниорский финал Гран-при в первый же международный сезон?
— Ну, я не то чтобы ожидала… Вообще это была моя цель. И маленькая мечта, которая сбылась. Надеюсь, в финале покажу себя по максимуму. И сделаю там тройной аксель и четверной сальхов. Планирую окончательно их доработать до этого времени.
— Я, кстати, когда собирался к тебе на интервью, еще думал спросить — почему не пробуете триксель? Ну ладно сальхов пока не идет, но двойной аксель же у тебя такой высокий — туда третий оборот прям так и просился.
— А я сальхов вообще очень долго учила. Тулуп до этого тоже долго пыталась, но он пока не идет. А тройной аксель я в начале сезона пробовала, мы немного потренировали и оставили его. Сейчас возобновили работу — и буквально за полторы недели я его запрыгала. Каждую тренировку его напрыгивала, и в итоге получилось.
— Идея попробовать сальхов когда возникла? Помню, еще в начале прошлого сезона тренеры говорили, что для тебя приоритет — четверной тулуп.
— Сразу, как только пришла к Евгению Викторовичу. В принципе, тогда же я и сальхов начала тренировать. Тулуп шел неплохо, я докручивала, но с падением. А после первенства России «ходить» что-то перестал, и мы окончательно переключились на сальхов.
У меня вообще всегда так — либо тулуп, либо сальхов. Пока не могут они у меня почему-то идти одновременно. Надо что-то одно.
— А вообще насколько реально, чтобы шли оба? Сальхов и тулуп же немного похожи, из-за этого многим фигуристам сложно перестроиться.
— Ну, как говорит Евгений Викторович, надо захватывать все сразу. Каждая деталь будет помогать другой. С прыжками все примерно так же — они как бы дополняют друг друга. Поэтому изучение идет параллельно. Ну и тем более если какой-то прыжок не будет идти, его в таком случае можно будет заменить другим.
— При этом тебе единственной из всех наших финалисток удалось отобраться в него без ультра-си. Это давило дополнительно? Вроде, у всех есть, а у тебя нет…
— В глубине души — да, конечно. Чуть-чуть. Но я старалась не придавать этому значения. Нужно было выходить и делать работу, которая мне на данный момент по силам.
«Сейчас сложилась такая ситуация, что для того, чтобы побеждать, ты должен уметь вообще все»
— А мы вообще не слишком ли сильно переоцениваем значимость четверных? Мне кажется, уже не один десяток раз сталкивался с мнением, что без них в современной женской одиночке конкурировать нереально, но ведь есть и обратные примеры.
— Не согласна. Ультра-си сейчас очень значимая часть фигурного катания. Без них ты не будешь первым, а это уже проблема. С другой стороны, одними ультра-си тоже сыт не будешь. Мне кажется, должен быть баланс, и за четверными не должны пропадать вращения, скольжение и дорожки. Сейчас сложилась такая ситуация, что для того, чтобы побеждать, ты должен уметь вообще все.
— С другой стороны, ты, к примеру, с тройными обходишь Аделию Петросян, у которой есть квадтулуп. Да и та же Аня Щербакова выиграла чемпионат мира, по сути, с тройными.
— На самом деле без ультра-си тяжело, в том числе и морально. Если кто-то что-то не сделает — тогда да, ты его обойдешь. А если все отпрыгают свое? Вот ты уже и не первый. Фигурное катание развивается, конкуренция растет. Девочек, которые прыгают четверные, все больше. Отставать нельзя.
— Хотел спросить, что ты выбираешь в фигурном катании — артистизм или технику? Но, кажется, уже догадываюсь, каким будет ответ.
— Всё. Выбираю ответ — «всё». А зачем останавливаться на чем-то одном, если можно охватить и то, и другое? (смеется).
— У кого сейчас, на твой взгляд, есть это «всё»?
— У Камилы Валиевой. У нее и четверные, и тройной аксель, и шикарные вращения, и скольжение, и программы. Все на четвертый уровень. Мне кажется, скоро и пятый уровень будет (смеется).
— Я, честно говоря, жду от Камилы пятерной тулуп. Как думаешь, это возможно?
— Думаю, да. Саша Трусова, кстати, хотела. Она и говорила — если все начнут прыгать четверные, я запрыгаю пятерные.
— Веришь в ее пятерной?
— Конечно! Она, кстати, пробовала уже заходить в пятерной лутц на удочке.
— Серьезно?
— Да, правда! Но это пока очень тяжело… Софка Титова вон тройной аксель перекручивает на полу — очень много работает девочка.
— Вы прям не оставляете парням ни единого шанса с вами поконкурировать — то на прыжковом турнире в прошлом сезоне разнесли их, то сейчас — с рассказами про пятерные. Они и так уже боятся с вами соревноваться.
— Пусть дальше боятся (смеется)! Мы будем еще больше расти.
«Хочется быть чемпионкой. Мы работаем только для этого»
— Как тебе обновлённые правила отбора в финал Гран-при в этом году? Кажется, не будь их, и в Японию поехали бы шесть девушек от России, а не четыре.
— Я сама еще не до конца, если честно, поняла его. Сначала поставили один, потом поменяли… Сейчас уже третий какой-то, запасных меняют. Но вообще четыре наших девочки в финале — это тоже неплохо. Особенно с такой-то проблемой в мире.
— Сперва отбор был…
— По сумме баллов за два этапа, да. Затем поставили по первым местам, а если кто-то выиграл два этапа, то запасной вместо него отбирается по сумме баллов. А теперь запасные тоже по местам определяются. Я сама, в общем, так ничего и не поняла (смеется).
— В итоге из-за этих изменений в финале не только россиянки, но и две классные американские фигуристки. Ты, кстати, в этом сезоне заметила, что конкуренция в мире выросла?
— Да. И это, кстати, очень классно! Можно сравнить себя с девочками из других стран, не только из России. Это замечательно, потому что если другие девочки нас догоняют, то это будет поводом для нас, чтобы стать еще лучше.
— То есть важна именно международная конкуренция?
— Да.
— Внутренней уже не хватает?
— Все равно международная добавляет еще больше мотивации.
— Почему? Есть какая-то разница между нашими девушками и другими?
— Ну… Девочки из других стран какие-то другие, что ли. Я еще сама не до конца поняла, если честно, в чем конкретно. Просто наши девочки более боевые. Готовые на все. Четверные, тройные аксели — все, что угодно, для достижения цели. А другие…
— У них больше релакса?
— Что-то вроде того. Какого-то внутреннего спокойствия.
— Неоднократно слышал мнение, что иностранные спортсмены — и сейчас не только о фигурном катании — иначе подходят к самому понятию «спорт». У них первоочереден факт получения удовольствия от происходящего, а у наших парней и девушек какая-то маниакальная зацикленность на результате, в которой тонет все остальное. Это так?
— Да.
— И у тебя тоже?
— Конечно.
— Почему так?
— Хочется быть чемпионкой. Мы работаем только для этого.
— А как же удовольствие от того, чем ты занимаешься?
— Удовольствие мы получаем, когда выигрываем.
— А если не выходит?
— Тогда появляется еще больше мотивации сделать все, чтобы догнать. И выиграть.
— Замкнутый круг. А как же дополнительное давление из-за этого всего?
— Ну, на соревнованиях я не думаю о медалях. Нужно сделать свою работу, а там уже как судьи поставят… С моей стороны все должно быть так, чтобы ко мне не было никаких претензий (смеется).
— Еще слышал такое мнение, что наши девушки, в отличие от парней, не жалеют себя на тренировках. Это так?
— Да. Иногда. Не на всех тренировках, конечно, но иной раз, бывает, приходишь на тренировки без настроения, но тренеры так заряжают. Говорят: «Давай-давай! Пойдем поработаем, как следует!». Сразу как-то силы появляются, уже не жалко что-нибудь отбить себе или что-то в таком роде. Лишь бы сделать все задуманное.
— Как думаешь, в чем причина? У девчонок просто отсутствует инстинкт самосохранения, что ли?
— Нет, он есть, конечно же. Например, на первых попытках неизведанных прыжков. Страх все равно есть, ты не можешь сразу зайти и сделать. Нужно поездить, намотать круги, настроиться — и только тогда пробуешь.
— Если поподробнее — как происходит настрой на новые прыжки? К примеру, что ты чувствовала, когда тебе предложили попробовать тройной аксель?
— Большой. Страх. Огромный просто! Я очень боялась тройного акселя, честно. В какой-то момент тренеры увидели, что я уже намотала столько кругов, что сейчас точно в него не пойду, остановили меня и сказали: «Успокойся, настройся, сделай имитацию — и спокойно заходи в него».
— Имитация — это что такое?
— Ну, к примеру, с места сделать подкруточку, винтик. Проимитировать подход к прыжку, сам элемент.
— Когда уходит страх новых прыжков?
— Первая попытка — всегда самая страшная.
— Из-за неизвестности?
— Да. Ты еще не знаешь, каково это. Как сегодня пойдет прыжок — по наклонной или по прямой. Но после первой попытки, когда элемент получается, тебе уже неважно. Все равно ты его выполнишь.
— Теперь осталось выполнить на соревнованиях.
— Конечно. Но в каскаде с тройным тулупом триксель у меня уже есть. Мне очень нравится именно в каскаде его прыгать. Он какой-то необычный, мне его даже легче делать, чем тройной лутц-тройной тулуп.
— Каскад с тройным акселем легче, чем лутц-тулуп? Как так?
— Сама не знаю (смеется). Как только попробовала его, мне так сильно понравилось… Теперь его и правда легче делать, чем с лутцем.
«Катались мы первое время на улице. В минус шестнадцать»
— У каждого фигуриста есть история, как он попал на каток. Рассказывай свою.
— Мне было 3 годика. Мы жили рядом с местом, где строился каток «Янтарь». Его на тот момент еще не достроили, но набор детей уже открыли — как раз с 3 лет. Как-то раз, помню, мама у меня спрашивает: «Ты хочешь пойти в фигурное катание?». Я сказала «да». И мы пошли на отбор.
Там была Елена Анатольевна Чайковская. Нас выстроили в очередь, и Елена Анатольевна каждого спрашивала: «Ты точно хочешь кататься?». Потом очередь дошла до меня. Она спросила имя, возраст и так же, как и всем: «Ты точно хочешь кататься?». Я сразу: «Хочу!». Она в ответ: «Точно?». Я опять: «Да!» (смеется).
Мама рассказывала, что у меня в тот момент уже в рюкзачке маленькие такие конёчки были приготовлены. Очень хотелось мне заниматься фигурным катанием. С этого все и началось. А катались мы первое время на улице. В минус 16.
— На открытом льду?
— Да. Приходилось, пока каток строился. Это был лед на базе «Янтаря». Помню, выходила на него в объемной такой курточке, в штанах и маленькими конечками топ-топ (смеется). Мама постоянно к себе подзывала — боялась за меня. Холодно было очень.
— Когда осознала, что фигурное катание становится не хобби, а профессией?
— В момент, когда начались более-менее серьезные соревнования — к примеру, первенство Москвы и первенство России младшего возраста. Где-то в 10-11 лет. До этого важность происходящего как-то не осознавала. И что это за собой влечет.
— В детстве кто-то особенно впечатлял из фигуристов?
— Я смотрела Олимпиаду 2014 года…
— Понял, Юлия Липницкая.
— А вот больше даже Аделина Сотникова.
— Необычно.
— Даже не могу сказать, почему так. Вообще в детстве я смотрела на фигуристов и не понимала даже, насколько это серьезно — выступать на таком уровне.
А из более современных, что ли, Евгения Медведева очень нравится. Ну и Саша Трусова — это вообще бесспорно (смеется).
«Жаль, что Трусова ушла из «Ангелов Плющенко», но это ее выбор, и я в любом случае ее поддерживаю»
— Успели сдружиться с Сашей, пока она была в академии?
— Да. Мы очень хорошо общались, Саша мне помогала, причем не только с четверными. Когда она была с нами, я поняла, что она какая-то невероятная. Боевая очень, ничего не боится. Она… Не как все девочки. Она хочет ВСЕГО! Больше, чем другие.
Сейчас с ней тоже переписываемся иногда. Я ей желаю большой удачи и здоровья. Знаю, что у Саши травма. Желаю как можно скорее ее залечить.
— Слышал, что Саша во время пребывания в «Ангелах» была чуть ли не лидером группы.
— Это так. Она иногда заводила нас. Если мы ссорились — мирила. Если начинали баловаться — говорила: «идите тренируйтесь!».
— Ничего себе. Ей же самой тогда и 17 лет не было.
— И тем не менее. На льду постоянно говорила следить, где она едет, чтобы не мешать заходить на четверные. Но со временем мы привыкли.
— Рядом с Ракетой лучше не проезжать.
— Да. Это опасно (смеется).
— Можешь вспомнить самую необычную историю, связанную с Сашей?
— Это даже не история, а первое воспоминание. Как только она пришла к Евгению Викторовичу, — это было на сборах в Кисловодске — для меня было само по себе необычно, что она тут. Саша Трусова! И я с ней рядом тренируюсь. Это было так круто. За это время я многому у нее научилась и очень ей благодарна.
— Когда Саша ушла, стало скучнее?
— Да. Сразу чувствуешь, что нет этой… Ракеты (смеется). Которая на льду все время накручивает прыжки. Жаль, что она ушла, но это ее выбор, и я в любом случае ее поддерживаю. Главное — чтобы она была счастлива. Чтобы она была довольна собой и отобралась на Олимпиаду. Я очень за нее болею на каждом старте. Стою у телевизора и чуть ли не кричу: «Саша, стой! Не падай!».
— Как думаешь, сможет сделать пять четверных в произвольной на соревнованиях?
— Конечно. Желательно — на Олимпиаде.
— После «Янтаря» ты тренировалась в группе Сергея Давыдова. Как попала к нему?
— Я была маленькой, лет семь примерно, и мы решили пойти к Сергею Дмитриевичу. Там мне начали переучивать все двойные в первую очередь.
— Почему стали переучивать?
— Техника была не та. В группе Сергея Дмитриевича я стала по-настоящему расти. Очень благодарна ему, что вырастили меня, помогали.
— Слышал, Сергей Дмитриевич — строгий тренер. Можно даже сказать суровый.
— Он скорее сдержанный. Работает без сильных эмоций.
— И, судя по соцсетям, ты неплохо сдружилась с Софой Самоделкиной. Выходит, дружба между представителями одного вида в фигурке все же возможна? Раньше неоднократно слышал, что нет.
— Дружба иногда бывает, но это скорее исключение. Не так часто встречается. Даже в дружном коллективе кто-то может не сходиться характерами. Или, к примеру, соперничество возникает. Иногда зависть даже.
Но вообще многое зависит от самого человека. С Сашей я вот дружу (смеется).
«У Тутберидзе надо каждую секунду надо прыгать и слушать тренеров, если вдруг позовут»
— Слышал, ты раздумывала пойти к Этери Тутберидзе, но что-то не срослось. Можешь рассказать, почему так вышло?
— После ухода от Сергея Дмитриевича, где-то лет в 13, после Нового года, мы решили попробовать пойти к Этери Георгиевне. В ЦСКА в какой-то момент я остановилась, а мне хотелось большего, как-то расти в фигурном катании. К тому же в предыдущей команде начались небольшие проблемы с взаимопониманием.
Я была у нее на просмотре почти месяц — меня не взяли. На то были причины, мне их объяснили, но рассказывать о них не хотелось бы — это секрет. Но я не расстраиваюсь и все равно благодарю команду Этери Георгиевны за работу со мной. И очень рада, что в итоге оказалась у Евгения Викторовича. Полностью довольна сложившейся ситуацией.
— Чем тебе запомнилось время в «Хрустальном»?
— Каждодневными тренировками. Трудными. Каждую секунду надо прыгать и слушать тренеров, если вдруг позовут. Тогда у них занятия длились почти по полтора часа, а у меня до этого были только по часу. Немного другой рабочий процесс, непривычный. Надо было подстраиваться.
У них более активные тренировки, интенсивные. Если девочкам в «Хрустальном» дают задание, они идут и делают его хоть полчаса, хоть час, хоть всю тренировку — пока не получится.
— Ты выдерживала такой темп?
— С трудом. Я тогда еще была не очень стабильной.
— Как возник вариант с переходом в «Ангелы»?
— Был конец сезона, после долгого карантина… Надо было уже определяться с тренером, нельзя было оставаться одной. И мы решили попробовать в «Ангелы», к Евгению Викторовичу.
На тот момент было начало сборов в Кисловодске. Приехала сразу туда, потому что была в запасе сборной. Потренировалась немного и, вроде, меня взяли (смеется). Чему я очень рада.
— Евгений Викторович в трех словах — какой он?
— Энергичный, трудолюбивый и зажигательный.
— Первые два понял. А последнее, пожалуйста, расшифруй.
— Он сам по себе такой. И любит давать огонек остальным, чтобы энергия у человека появлялась. Это особенно помогает в начале тренировок. Он сразу начинает подбадривать: «Давай, давай, начинаем, заряжаемся! И — на четверные!» (смеется). Подход Евгения Викторовича немного отличается от других.
— В сторону драйва?
— Я бы сказала — более энергичных и веселых тренировок. С настроением. Бывает, конечно, что на тренировках ничего не получается. Тогда он останавливает и предлагает поработать над другими важными составляющими. Он может вовремя остановить, это тоже очень важно.
— Ты уже успела поработать с большим количеством тренеров, так что, думаю, можешь оценивать объективно. Как считаешь, Евгений Викторович уже сформировал собственный тренерский подход?
— Конечно. Как тренер он совсем другой. На тренировках заряжает так, что ты все четверные сделаешь (смеется). Меня вот зарядил — я аксель и сальхов сделала. Мне его подход очень близок.
— С уходом Алёны Косторной и Саши Трусовой тренировочный процесс в академии как-то поменялся?
— Может, поменялся немного. Главное — результат есть.
— Но, наверное, стало чуть спокойнее от того, что ажиотаж спал?
— Ну, у нас сейчас много хороших ребят. Кирилл Сарновский, Ника Жилина, Софка Титова, Настя Зинина — они все классные, ультра-си прыгают. Очень круто, что растут такие дети. Так что ажиотаж небольшой все равно есть.
— Ты так говоришь интересно — «растут дети». Как будто бы сама себя уже такой ветераншей считаешь.
— Ну, с Кириллом мы ровесники. Одни из старших в нашей группе. А из девочек я и правда сама взрослая.
«Мальчики никуда не спешат, им хоть до 30 лет кататься можно»
— Амбиции Сони Муравьевой — какие они?
— Улучшаться в плане прыжков. Нарабатывать стабильность. Ну и, конечно, чтобы программы с ультра-си не терялись. И чтобы все было на большие плюсы и четвертого уровня.
— Ну это мы про прокаты…
— Это общая часть. Но вообще-то она самая главная! Если прокат хороший, то и место будет хорошим.
— А если абстрагироваться от прокатов четвертого уровня? Куда фантазия летит?
— … в сторону больших соревнований.
— Их много.
— Пока — на юниорский финал Гран-при. И на взрослый чемпионат России. И выйти уже наконец на взрослый уровень. Во взрослый мир, так сказать.
— Могла бы выйти во взрослые раньше, если б не правила…
— Ага. Вторая половина 2006 года — и все, привет. А была бы первая…
— Идиотское правило, как по мне.
— Вот да. Кириллу Сарновскому тоже не повезло — у него день рождения 1 июля. Одного денечка не хватило! Но мальчики никуда не спешат, им хоть до 30 лет кататься можно.
— А у вас прям-таки не так.
— Конечно. Конкуренция даже Алине Загитовой после Олимпиады не дала так долго кататься.
— Она выступала еще полтора сезона. И могла бы больше.
— Ну, не до 25 лет все же. И других похожих случаев было много. Лиза Туктамышева вот в этом плане хороший пример. Каролина Костнер тоже. Она до скольки лет каталась вообще?
— После чемпионата мира — 2018 поставила карьеру на паузу. Получается, до 31 года.
— Ну вот!
— Выйти на Олимпиаду в 31 год — сильный ориентир, не находишь?
— А мне и так мама говорила — пойдешь на три Олимпиады и будешь кататься до 30 лет (смеется).
— Как Костнер?
— Ага. Она говорила, мол, а зачем тебе одна Олимпиада? Давай на три! Теперь такой ориентир у меня.
— Думаешь, это реально?
— Конечно. Если захотеть. Но сперва надо попасть на первую Олимпиаду.
— Которую тебе придется ждать.
— И ждать долго, к сожалению.
— Не боишься, что из-за истории с возрастным цензом ждать придется еще дольше, чем сейчас?
— А какой ценз предлагают?
— С 17 лет.
— Ох… Надо успеть. Успеть запрыгать четверные и тройной аксель. До конца сезона, надеюсь, смогу.
— Ты сказала про взрослый чемпионат России этого сезона. Уже точно планируешь на нем посоревноваться?
— Да. Я как финалистка юниорского Гран-при на него попадаю.
— Уже представляешь, каково это будет? Выходишь — а там такой котел с четверными и тройными акселями.
— Представляю. А вообще очень хочу там с Сашей Трусовой встретиться. Мы с ней уже договорились — она возьмет свою собаку, а я свою. Она очень хотела увидеть мою собачку, не успела до ее появления. У меня мальтипу, девочка. Зовут Луна. Не ЛунА, а ЛУна.
— В честь Луны Хендрикс.
— (смеется). Вообще у меня уже три собаки.
— А почему четверной сальхов тогда только один?
— Так еще аксель.
— Это два.
— Ну да. Первой собачке у меня чуть больше двух годиков. Второй — уже два. А третья недавно появилась.
— А сальхов по-прежнему один.
— Ну аксель же еще! (смеется). Ну, допустим, третий — тулуп. Еще флип четверной я пробовала — пока только на удочке, но выходило неплохо.
— Ну тогда это уже четыре. Надо еще одну собаку заводить.
— Ой, да зачем? (смеется). Мне и моих хватает.
— А что насчет конкуренции на взрослой России-то? Не боишься?
— Это наоборот классно! Интересно попробовать себя. Не бояться же мне, ну в самом деле? (смеется). Надо себя пробовать во всех начинаниях.
Читайте также:
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
