Алексей Олейник придушил Трэвиса Брауна, заслужил место в топ-10 тяжеловесов UFC и рассказал корреспондентам «Матч ТВ» Вадиму Тихомирову и Александру Лютикову, что будет делать дальше.
Последняя победа в карьере двухметрового американца Трэвиса Брауна была над Мэттом Митрионом – тем самым бойцом, который за 74 секунды победил Федора Емельяненко на шоу Bellator в Нью-Йорке. Браун сломал Митриону орбитальную кость и жестоко добивал на земле, пока бой не остановили.
Отец Трэвиса был участником одной из уличных банд на Гавайях и умер из-за проблем с алкоголем, а Браун переехал к матери в Сан-Диего, занимался дрессировкой собак, постоянно дрался в школе, играл в баскетбол, что логично с его двухметровым ростом, и нашел себя в ММА, где ворвался в топ тяжелого веса.
Смотреть на YouTubeДо Олейника Браун проиграл трижды подряд, но это были бои с бывшими чемпионами UFC Кейном Веласкесом и Фабрицио Вердумом, а также с очень опасным Дерриком Льюисом. Поэтому три поражения подряд не выкинули Трэвиса из топ-10: к бою с 40-летним Олейником (#14 в рейтинге тяжеловесов UFC) 34-летний Браун подошел на девятой строчке. И в ожидании важного события: свадьбы с Рондой Раузи.
Перед этим боем Браун ушел от тренера Эдмонда Тарвердяна, которого почти официально считается могильщиком его карьеры (и заодно могильщиком карьеры невесты Брауна). Трэвис готовился серьезно: он тренировался с Джошем Барнеттом – одним из сильнейших борцов тяжелого веса в UFC, которого сам же забил локтями до отключки три с половиной года назад. До 9 июля не было никого, кто бы заставил Брауна сдаться. Самый опасный грэпплер в UFC Фабрицио Вердум, например, не смог этого сделать за 40 минут в октагоне (он дважды побеждал Трэвиса, но решениями судей). А Олейнику удалось за девять минут.
Прием, которым выиграл Алексей, это не стандартное удушение сзади. Олейник не раз на семинарах показывал, как в борьбе сдавливать ногами корпус противника: воздействие на диафрагму идет такое, что становится невозможно сделать вдох. То, что случилось с Брауном, называется Double Choke: Олейник руками взял в замок шею соперника, ногами передавил диафрагму – и вырваться из двойного удушающего Браун не смог.
– Могли бы назвать этот бой самым тяжелым в UFC? – вопрос Олейнику от «Матч ТВ» после боя.
– Самым тяжелым я бы назвал бой с Даниэлем Омельянчуком (единственный из пяти боев в UFC, который был Олейником проигран): он продлился все 15 минут, я в нем дрался со сломанной скулой, пропускал удары, в глазах двоилось, то есть я не видел соперника вообще. Просто бил в его направлении – и примерно так же пытался проводить приемы. Врачи после боя осмотрели и сказали, что не могут вспомнить, чтобы кто-то с подобными травмами продолжал бой.
– В каком моменте Трэвис Браун попал сильнее всего?
– Ударов в голову и нокдаунов практически не помню. Из того, что прочувствовал, – прямые удары ногой по корпусу. К счастью, мы в принципе готовились именно под эти удары, ждали, что он будет выстреливать левой рукой, добавлять правые оверхенды и много бить ногами.
– Говорят, что бьющего ногами бойца лучше заставлять пятиться и лишать пространства – у вас это хорошо получалось.
– Думаю, план на бой у меня получилось выполнить процентов на 90-95. Я был готов работать в стойке все три раунда, потому что не было уверенности, что смогу его перевести в партер.
Есть категория бойцов, с которыми нельзя стоять на месте и идти назад: как только ты это делаешь, они начинают очень мощно атаковать. Поэтому я старался идти на него, рассчитывая на свою ударную технику: я над ней поработал, появилась уверенность.
– Сложно искать спарринг-партнеров с ростом два метра, как у Брауна?
– Со мной в «Американ Топ Тим» тренировалось трое парней, которые были ростом за два метра, и каждый был гораздо тяжелее Брауна. Очень здорово помогли.
– За это приходилось платить, как в боксе, когда спарринг-партнеров специально просят приехать и помочь?
– В нашем случае – нет, потому что мы тренируемся в одном зале, где тренируется несколько десятков бойцов разного роста и веса, и тут об оплате речь не идет. Мы просто помогаем друг другу, когда кто-то готовится к поединку. Если бы в зале никакого не было с похожими параметрами, тогда бы, конечно, пришлось искать спарринг-партнеров, похожих на Брауна.
– У вас два боя в 2017 году: в январе победа над Пештой, в июле бой с Брауном. Чем была вызвана пауза в полгода?
– Мы просили бой на март–апрель. Мне предложили бой весной, но с соперником, с которым я не хотел бы драться. Имени не назову, но он был ниже меня по рейтингам – такой бой ничего не даст, я просто буду непонятно где болтаться. Поэтому мы отказались. Есть желание чего-то достичь и браться за действительно серьезные вещи, а не просто находиться в UFC и говорить всем, что я юэфсишник. И вот мы просили кого-то из неплохих ребят. Нам сказали: «Браун будет летом». И мы стали ждать. Сейчас у меня есть большое психологическое напряжение, которое накопилось за пять месяцев подготовки. Так долго тренироваться нельзя, у меня была определенная перетренированность. Мне хочется две-три недельки отдохнуть сейчас.
– С ноября 2016 года вы с семьей живете и тренируетесь в Майами. Так и продолжите?
– Сейчас летим в Майами. Если будет наклевываться поединок, я буду тренироваться. Если нет, то, может быть, приеду в Россию. Домой тянет, конечно. Тем более если кто-то позовет – может быть, приеду и семинары проведем, на телеканал съездим.
– Вы одержали две победы подряд очень редкими приемами – и в UFC, кажется, уже поняли, насколько вы опасны в партере. Есть желание вызвать на бой Фабрицио Вердума, который считается сильнейшим грэпплером среди тяжеловесов?
– После боя я слышал и от знакомого менеджера, и от человека из персонала UFC, что интересно было бы свести меня с Вердумом. Но подчеркну: это говорили не те люди, которые решают, кому с кем драться. Вообще выйти на бой с человеком топ-5 это великолепный шанс, если ты хочешь чего-то показать в UFC. Если нет, то можно спокойно драться с ребятами, которые не в топ-15 UFC. Буду вызывать его на бой или нет? Мне нужно прийти в себя. Я, может быть, буду делать какие-то заявления через пять-шесть дней, а может – не буду. Пока я уставший и расслабленный после боя. Сидим сейчас в отеле и пьем кокосовую воду, которую бойцы любят пить для восстановления.
– После боя вы часть интервью дали на английском. А что за человек помогал вам с переводом?
– Это мой хороший товарищ, мы дружим около десяти лет. Его зовут Георгий Литвинов, у него в Америке свой бизнес, не связанный с единоборствами. Он знает многих ребят из ММА: Михаила Малютина, Максима Гришина, Федора Емельяненко, – и помогал им, когда они бывали в США. Он и фанат, и родственник одного из российских бойцов, и просто очень открытый и гостеприимный парень. Сейчас он прилетел поддержать меня, заодно помогал с переводом. Я говорить могу, просто в чем-то стесняюсь, наверное. Я одинаково хорошо говорю на русском и украинском. Но вот английский для меня – абсолютно чужой язык, в который я начал погружаться совсем недавно. Вообще-то у меня был период в жизни, когда я в университете изучал английский с товарищем. Это продолжалось месяца три. За это время у меня собрался неплохой словарный запас, но пользоваться я им не умел. Сейчас пытаюсь. Конечно, есть проблемы с временами, окончаниями и падежами. Вместо «я хотел сказать» говорю «я хотеть сказать». Над этим тоже нужно работать, конечно.
Фото: Getty Images
