Александр Зимин работал с Николаем Валуевым и Александром Поветкиным в их самых важных боях и стал первым тренером, подготовившим российского чемпиона в профессионалах. В интервью корреспонденту «Матч ТВ» Вадиму Тихомирову Зимин говорит про деньги, Чехов и Токио.
– Видишь, как сейчас руки сводит, – говорит 68-летний Зимин, про руки, которые занимались боксом 58 лет. На ребре ладони, чуть ниже мизинца у тренера заметна бугристая впадина. – Мне в Германии предлагали оперировать руки, пришлось бы разрезать эту часть и что-то там вытащить, но сказали после этого тренировать уже нельзя будет. А я тогда еще Колю Валуева готовил. И отказался.
– У кого был самый тяжелый удар из ваших учеников?
– Александр Поветкин, Юрий Арбачаков и Орзубек Назаров. Был случай, я открытый перелом получил, когда боксера готовил. Держал лапы Руслану Тарамову, а лапы маленькие совсем, японские, большой палец не закрывали. Удар вскользь пришелся и попал в палец, его назад вывернуло. Открытый перелом, кость торчит. У меня шок. Боли нет, а кость вот она. Менеджер прибежал, в машину посадил, увезли в больницу, зашили, рука работает без проблем. В Японии вообще очень сильная медицина.
– Как старший тренер сборной СССР по боксу оказался в Японии?
– У них была идея – на базе клуба «Киоэй-боксинг» вырастить несколько боксеров мирового уровня. В сентябре 1989-го в Москве проходил чемпионат мира. Из Японии приехал промоутер, посмотрел, отобрал боксеров из СССР и написал в спорткомитет, кого бы они хотели взять и какую зарплату платить каждому. Им хотелось, чтобы у них были чемпионы, которые представляют их клубы. Боксеры приносили бы прибыль и часть этой прибыли уходила в спорткомитет.
Выбрали около десяти человек, лидерам пообещали 3.5 тысячи долларов в месяц. Другим ребятам три или еще поменьше. Оплачивали квартиру, премиальные после боя, но основные деньги все равно шли в спорткомитет. Правда, они изначально хотели только боксеров взять и рассчитывали на своего тренера. А у нас команда настаивала, чтобы кто-то из Союза поехал. Проголосовали – выбрали меня. Сначала сказали – как гром прямо. Какая Япония?! Я всегда считал, что если профессиональному боксу учиться, то в США нужно ехать. Ребята улетели, а там такие тренировки начались, что мне уже в ноябре позвонили, говорят: «Прилетай, нам надо с тобой работать». В январе 1990-го я полетел в Токио.
– Можно же было хорошо заработать?
– Приехал, они говорят: «Вот контракт, который с нами заключил спорткомитет, вы по нему получаете тысячу долларов. Но вы знаете, у нас на эти деньги живут студенты. Мы вам еще 800 добавим, а там посмотрим». В итоге, когда несколько ребят титулы выиграли, мне стали платить две с половиной. С другой стороны, там японцы все условия создавали: за квартиру не платишь, часть расходов они берут на себя. Поселили в районе Токио на берегу реки, неподалеку от того места, где она в море впадает, как Нева в Залив практически. Вдоль набережной стадионов 20, везде беговые дорожки. Все для тренировок есть, только результат показывай.
– Чем человека из 1990-х годов может удивить Япония?
– Быт там в целом лучше, все работает. Вот мы сейчас говорим, а скоро воду отключат на полмесяца. Как такое может быть? Там воду не отключают.
Черного хлеба не было, селедки нет, там не знают, что такое селедка, там рыба свежая, живая. У нее еще хвост трясется, а ее тебе уже готовят, да и мясо там очень вкусное, я такого ни в Германии, ни в России не ел. Рыбу утром в магазин привезли, если к вечеру никто не купил, на нее скидка 50 или 70 процентов. Николай Валуев приехал, набрал тарелку огромную просто: красную, белую, еще какую-то. Съел и даже живот не вздулся – все свежее, усваивается легко.
Или другое. Был случай – купили шесть билетов на поезд, ехать на острова из Токио, должны были доехать до порта и пересесть. И в итоге я сумку с деньгами и билетами потерял. Расстроился, думал, что сборы накрылись. Подошел к боксеру из Японии, который с нами был, объяснил ему как мог, он к проводнику. Рассказал все, тот сразу же в компьютере посмотрел что-то. Говорит: «Вижу вот эти шесть мест на вас оформлены. Садитесь, езжайте». Вроде мелочь, а когда ты только из Союза приехал – это шок.
Медицина развита. Нам, к сожалению, понадобилась.
– Что случилось?
– Мне вообще кажется, что в этот переезд тяжелее всех моей жене пришлось. Здесь она инженером работала, попросила бессрочный отпуск, ей посоветовали уволиться, все равно закрывалось все. Приехала, переживала сильно. На нервной почве стала болеть, полгода буквально прошло. Решили оперировать – из российского посольства приезжали смотреть, можно или нет японцам разрешать делать операцию. Дали добро, японцы здоровье вернули.
– Как вы тренировали в этот момент?
– Ночевал в больнице, у них там правила такие, что если твой родственник лежит, тебе тоже ставят кровать, выделяют комнату. И, если ночью назначены уколы, то ты сам смотришь, чтобы сделали – я вставал в два часа ночи и в пять утра, нажимал кнопочку, медсестра приходила и ставила уколы. Утром шел на тренировку. Тяжело.
– Результаты были?
– Результаты мы сразу начали давать. Они удивлялись: до этого у них была практика, только приглашать к себе и отнимать победы, а тут отнимать не надо, русские и так нокаутируют всех.
– Первый бой на выезде, который вспоминаете?
– С Орзубеком Назаровым поехали в ЮАР, был бой за пояс с Дингааном Тобелой (30 октября 1993-го, – «Матч ТВ»). Тренировались в Австралии, чтобы на одной широте и в одном климате. Приехали на бой, там уже все готово, чтобы чествовать победителя, разумеется, не Назарова.
Поселили в гостиницу, вдруг приходит администратор, говорит, вам отсюда лучше бы уехать, у нас забастовка, сейчас придут бастующие, могут беспорядки начаться. Мы будем обороняться, а вы уезжайте. Я думаю, соврали, чтобы подергать, но Орзубек все равно выиграл.
– С ним в 1998-м случилась какая-то жуткая история, он рассказывал?
– Он уже уехал во Францию тренироваться и выступать. Я во Франции тренировал Орзубека, а потом в Германии Колю Валуева.
В 1998-м у Назарова уже с НВО был контракт на миллион долларов. Он поехал домой, потом заехал в Алма-Аты, и они с другом и спонсором Орзубека поехали на машине по делами каким-то. Сели в «Мерседес», стояли около отделения милиции, понять ничего не успели, подбегает человек с пистолетом «бах!». Друга и спонсора на месте убили, Орзубеку руку прострелили, он из машины выпрыгнул, упал. Убийца машину обходит с пистолетом, смотрит: «О, Орзубек Назаров… ну живи, черт с тобой». Там целью из всех троих только один человек в машине был. А у Орзубека в руке мышцы перебиты, бой сорвался, карьера закончилась.
– Потеря.
– Был другой случай. Ко мне приехали тренироваться Саша Бахтин. А с ним из Бурятии Матвей Цындыжапов. Ох какой парень! С ударом, бои заканчивает досрочно, внешность такая – японцы молились на него. На лето уехал домой. Ночью куда-то повез семью на машине, авария, все насмерть. Промоутер наш чуть не заплакал.
– Японцы хорошо к вам относились относились?
– Все, что надо, все делают. Нас уехало около десяти человек: Вячеслав Яковлев, Вячеслав Яновский, Юрий Арбачаков, Орзубек Назаров, Руслан Тарамов, Александр Мирошниченко. Всем дали по квартире, кто-то вместе жил, кому-то разрешили жен взять, выделили переводчика. Спарринг-партнеров оплачивали. Единственный раз, когда сказали «дорого», когда из США приехал человек на спарринг, у него еще, видимо, по приезду аппетиты выросли и сказали, что больше таких не надо. В основном японцы спарринговали. Получали, но терпели все.
Нам с Арбачаковым оплачивали сборы на Гавайях в Гонолулу, чтобы к боям в США готовиться. Квартира на 20-м этаже, бассейн внизу у дома. Мы такого не видели никогда. Мы, кстати, там с Владимиром Гендлиным (советский боксер, один из самых известных комментаторов бокса в России, – «Матч ТВ») встретились случайно. У нас там спонсором была женщина, японка, но жила на Гавайях, у нее мать очень богатая была, имела свои отели в Токио и несколько квартир на Гавайских островах. Вдруг она говорит: «Там русский какой-то приехал». Для них это в диковинку было. Пошел смотреть, а это Владимир Ильич. Он привез боксера, а промоутер бой отменил, обманули по сути. А эта девушка – спонсор, пошла в магазин, купила сумку, наполнила доверху: продукты, вещи, шоколад дорогой, отдала ему. Все счастливы.
К нам японцы тоже приезжали и в Москве гуляли, и в Петербурге. Водили их по ресторанам. Правда, один раз не уберегли, шефа нашего обманули.
– Что случилось?
– Жили в гостинице «Спортивная», ну он вышел, а там меха продают на рынке, для его возможностей – вообще за копейки. Он посмотрел куртку – классная. Померил – сидит отлично. Взял две: себе и брату. Выносят, запаковали красиво, все хорошо. В Токио прилетел, разворачивает, а там в этих упаковках лежат старые, драные куртки, без рукавов, в дырках. В общем мерил он одни, запаковали ему другие. Расстроился.
Мы потом сказали ребятам-боксерам, кто с нами тренировались, они сходили, «проверили» этот магазин. Говорят, продавцам досталось хорошо.
– Вас в Японии не обманывали?
– Руководство – никогда. Я даже когда сказал, что поеду Колю Валуева готовить, мне сказали, что еще какое-то время будут зарплату платить, чтобы я мог передумать и вернуться.
– Как вы начали работать с Валуевым?
– Колю я знал давно, я же каждый раз когда на лето приезжал в Петербург, помогал ему с тренировками. Его первый тренер – Олег Шалаев, у меня еще студентом тренировался. Потом мне позвонили, говорят, Коля бой проиграл, тренер нужен новый. Я в тот момент с Сашей Бахтиным работал и японца одного тренировал. Приехал летом, вот буквально там, где мы встретились сейчас (Санкт-Петербург, пересечение Ленинского проспекта и Маршала Жукова, – «Матч ТВ») вместо заправки столики стояли, мы сели: Коля, его менеджер (его тесть) и я. Решили начать тренироваться. С Колей договорились, что я буду только процент от его гонораров за бой получать. Я человек не жадный, за деньги не цеплялся, обычно боксер платит 10%, меня устраивало. У Николая в тот момент гонорары были небольшие, мне хватало на жизнь.
Наш менеджер из Японии организовал ему там два боя. По сути бои с проходными соперниками, а гонорар был по 10 тысяч долларов за выход, для того времени хорошие деньги и для Коли тогда важно было заработать.
Начали тренировки, у него пошел рост. Он до этого не бил, а толкал, боролся, мы выпрямили технику, он начал бить, быстрый джеб появился. Если у тебя такая длинная рука, как ее можно не использовать. Холифилда он ведь именно левой разбил.
– Что такое Валуев в Японии?
– Мы пошли в баню один раз, там при входе надо разуваться и брать тапочки. Представьте, японцы заходят, а там стоят Колины ботинки. Они «А-а-а! Что это такое, кто это такой?». Стоят, фотографируют. В раздевалку заходят, а там сам Коля: огромный, волосатый. Но они такие – не скрывают эмоций, удивляются, фото делают.
– Вы же изменили для него программу тренировок?
– У него две операции на менисках было, бегать ему запретили. Я разработал программу «пешеход», нужно было просто ходить по песку, но при этом делать удары руками, и за счет этого пульс поднимается. В Германии уже не по песку, а по беговым дорожкам ходили.
Вообще я всегда следил за тем, чтобы боксера не перегрузить, отслеживал восстановление пульса. Человек выполняет работу на определенном пульсе и после нее через минуту пульс должен восстановиться до нужного значения. Не восстановился, значит, организм неправильно нагрузку воспринимает.
У нас в университете еще в Советское время работали такие ученые как Александр Дембо и Жанна Тесленко. Первые, кто в СССР научились определять перенапряжение по пульсу. Им из Англии, из других стран стали писать. Я у них защищал дипломную работу и в тренировках у меня за все время никто не перегрузился. С тех пор все мои боксеры прогрессировали по физическим тестам.
– Сколько Валуев жал лежа?
– Для боксера нормой было собственный вес +5 кг, но он до этой планки чуть-чуть недобирал.
У Коли правая рука разбита была, там осколков столько было в кисти – он ей побьет на снарядах, кулак опухает. Он лед прикладывал и так засыпал, хотя боль страшная была.
– Насколько был реален бой Николая с Кличко?
– Бой организовывали, но Виталий Кличко изменили сумму. Сначала предлагали четыре миллиона, они сказали, что больше двух не заплатят. Коля отказался. Я рассчитывал, что Коля выиграет. Кличко оба не могли работать с высокими. Когда у Коли к его росту добавился такой левый, Виталий не захотел с ним драться. До этого они были готовы.
– Вы говорили, что в бою с Дэвидом Хэем вас с Валуевым подставили?
– Мы еще в раздевалке поняли, что бой заряжен. Обычно, когда мы в раздевалке сидели, там вся команда была, а тут вообще никого. Мы вдвоем и все.
Там было как - один из сыновей Вильфреда Зауэрланда (промоутер из Германии, – «Матч ТВ») поехал в Лондон с деньгами отца, и они с англичанами открыли клуб и стали продвигать Хэя как главную звезду. Ему какая-то громкая победа была нужна, вот они Колю и привезли. Шесть раундов – Хэй протирает задницу канатами, Коля его разбивает. А я заранее одного парня попросил ходить смотреть записки судей. Он подходит, говорит – все шесть раундов туда отдают.
Перед последним раундом я говорю «Коля, все хорошо, все сделал правильно, разбил, но надо добить. По очкам все непонятно. И Коля побежал, побежал чуть-чуть неграмотно, и пропустил навстречу. В принципе, он и этот раунд хорошо боксировал, но отдали Хэю.
– Вы пришли в раздевалку, что сказали Валуеву?
– Нам к тому моменту уже объяснили, что Хэя привез сын Зауэрланда, он ему сделал трамплин к хорошему гонорару, а нас продал.
– Валуев сразу же принял решение завершить карьеру?
– Нет, у него была операция, он сам говорил, что обнаружили опухоль в голове, и вот после этого он уже решил, что не будет боксировать. Он терпеливый, работоспособный, много читает, сам пишет. Мы вот сидим месяц на сборе, а он постоянно что-то делает, мне дает что-то почитать.
– Вы хоть раз ходили на бой Федора Емельяненко в Японии?
– Мы с ним в Токио летели вместе под Новый год, у него же всегда бои в это время были. Летели я, моя жена и Федор. У нас рейс еще задержали и нам в гостинице в Москве ночевать пришлось. Меня удивило тогда, что я подошел, представился, а Федор говорит: «Я вас знаю, слышал, что вы тренер по боксу, знаю, кого вы тренируете». Поговорили про бокс, кто кого знает, кто с кем тренируется. Он позвал на бой, но нам ехать неудобно было, это был совсем другой район. У нас же брат его на сборах был.
– И как впечатления?
– Сложные. Один день – один человек, другой – другой. Как будто два разных Александра. То добрейший приятный парень, то сам не свой. Данные у него отличные, но характер…
– Я слышал, что Денис Лебедев посадил Александра Емельяненко ударом по печени, когда Александр во время спарринга решил Денису показать, кто есть кто.
– Не знал эту историю. Я много раз Денису говорил, что ему нужно больше бить левой. Когда начинали работать, я удивлялся: левша и не бьет с левой руки по печени.
– Но вы же изначально стали с Поветкиным работать?
– Владимир Хрюнов позвонил. Я только-только сдал загранпаспорт в посольство на месяц на переоформление, визу продлить. Звонит Владимир: «Ты патриот, ты русский, ты должен приехать Саше помочь. Американец его бросил». Говорю: «У меня паспорт уже в Москву уехал, через две недели только другой должен быть».
Паспорт мне привезли на следующий день. Я пришел к японцам, все объяснил и улетел в Германию.
– Вы до этого знали Поветкина?
– Был случай – я ему бой выиграть помог. Он в Германии с американцем боксировал. Летел шесть раундов, я сидел рядом с промоутером в первом ряду. Тот говорит, помоги, сделай что-нибудь.
А там соперник отходил постоянно. Сашу предыдущий тренер научил бить стоячих боксеров, а этот двигался постоянно отходил и Саша не доставал его. Подхожу, говорю: «Что ты делаешь? Ты бьешь два удара в воздух, но ты добавляй третий по цели. Он третьим ударом и нокаутировал. В восьмом или девятом раунде».
– Вы приехали за несколько недель до боя с Хуком – как он отнесся?
– Отнесся нормально, но там чуда не сделаешь. Он в США тренировался, ему дрова подставляли он их ронял. По выносливости распустил себя, животик появился, он мне еще рассказывал: «Животик нужен, чтобы не пробили». А тут появился серьезный боксер и сразу проблемы возникли.
– Что произошло перед боем с Кличко?
– Мы провели первый сбор. Все отлично, у Саши по всем тестам прогресс, подготовка идет. А потом нам сообщают, что из США приедет тренер, на финальную подготовку. Там в общем кто-то из людей в Чехове прочитал в Интернете, что вот этот Стейси Маккинли стал тренером года в США и решили его позвать.
– Вы не сработались?
– Мне даже люди из его команды говорили, что он не тренер, а самозванец. Что он тренировать не умеет. Там ведь и Фредди Роуч приезжал, но сказал, что более долгая подготовка нужна, а он за это время ничего не успеет сделать. Фредди вообще меня по Японии еще помнил.
– Вы пересекались?
– Он готовил Микки Рурка, когда тот боксировал в программе у Юрия Арбачакова. Микки хотел бой провести, на него люди пришли, а мы им Арбачакова показали. Микки – пьяница страшный, брат его в татуировках весь, тоже пьяный сидит. В Японии такое вообще не принято, но они не привыкли как-то вид подавать, что что-то не так. Микки удары показывал, бокс имитировал хорошо: он сделал вид, что попал, а соперник – что упал (видео). Правда японские зрители это поняли и освистали его. Вот тогда вместе с Микки к нам приезжал Фредди Роуч и смотрел наши тренировки, все подмечал.
А этот приехал, и Саша за подготовку провел четыре спарринга по четыре раунда. С кем? С какими-то венграми и румынами полными. И это перед боем с Кличко.
– Есть версия, что тот Поветкин не мог побить того Кличко в принципе, с любым тренером.
– Мне вообще казалось, что Саше рановато еще было. Вот сейчас для него хорошее время, живот ушел, стал легче. А тогда я столько пережил в этом углу, мне просто говорить не давали, этот на английском говорит, Саше переводят, а перерыв уже закончился.
– Что бы вы говорили и делали на тренировках?
– Три варианта: (Зимин начинает показывать как избегать ударов передней рукой и контратаковать. Среди прочего очень непривычный контрудар в область подмышки под левую руку).
– Удивили.
– На самом деле это очень болезненно, в этом месте все сухожилия, рука отнимается. У Кличко рука длинная, и ее надо было отключить. Под руку, по рукам, по бицепсам даже. Мышцы начинают болеть. А они что делали на тренировках, тренер ему лапы держал и все, «тык-тык-тык-тык», и больше ничего. А еще по полчаса грушу били эту каплевидную, и вот это упражнение – натянуть нитку от угла до угла и уклоны делать. Вот что они нарабатывали. И за это он 300 тысяч долларов взял.
– Вы?
– За сам бой – ничего. Только зарплату получал (гонорар Поветкина за бой с Кличко составил 5.808 миллиона долларов. При стандартном гонораре тренера в 10% от суммы и курсе доллара на октябрь 2013-го гонорар Зимина мог составить 18,5 миллионов рублей). Сразу как все закончилось, я уехал. Потом начали звонить. Позвонили из Чехова: «Приезжай. Поговорим – рассчитаемся». Я говорю: «Я не смогу, можно я просто в Санкт-Петербург уеду, купите мне билет. У меня голова кружится, ничего не хочу». Мне билет купили и больше не звонили с этого номера.
Потом Саша звонил, говорил, что он бы хотел со мной работать, но там решили новую команду собирать.
– Вы поддерживаете отношения?
– Вот сейчас никак не могу дозвониться. Слышал, что он почти не отвечает на звонки и психологически ему сложно из-за всей этой ситуации с допингом. Но вообще он ко мне очень хорошо относился, он заботливый человек, уважительный. Сборы в Чехове – он говорит: «Александр Васильевич, что вы на базе ночевать будете, поехали хоть чаю попьем, по городу пройдемся, и вот это воспитание у него всегда было». Он в прошлом году приезжал, финансово помог, пообщались.
– У вас остались дневники его тренировок?
– Наверное, где-то в ящиках лежат. У меня много всего накопилось. Из Японских газет вырезки, статьи, награды какие-то, кубки, все это дома.
– Вы 15 лет провели в Японии, что вам о ней напоминает сейчас?
– У меня в загранпаспорте бессрочная виза стоит. Каждый раз, когда меняю, мне отдают его и она уже проставлена. Раз в год они приглашают на две недели, встретиться, поговорить, повспоминать. Сейчас опять летал. Я же в какой-то момент там все свои сбережения вложил в комнату в квартире. Можно сказать, обманули меня. Вложил вроде как в долю, а теперь эта комната есть, но вся квартира мне не принадлежит. Продать не могу, сдавать – сложно.
Еще после одной из первых поездок телевизор привез Sony, у нас тогда не очень хорошо было с цветными телевизорами, а у этого по тем временам такие цвета! Считай 40 лет, скоро исполнится, а он до сих пор работает.
– А вы?
– Я как в 17 лет поступил в институт Лесгафта, так до сих пор там работаю. Сейчас еще числюсь тренером Ленинградской области, там кого-то готовлю и один парень-профессионал у меня тренируется, Ростислав Плечко (российский тяжеловес, 10 побед, 0 поражений, – «Матч ТВ»).
У меня же из-за того, что я в Японии работал, трудовой стаж очень маленький, пенсия – девять тысяч. У жены – пять. И вот если без бокса остаться, то как вообще жить?
Подпишитесь на новые тексты про ММА и бокс на «Матч ТВ»:
«Врач говорил: повезло. Менеджеры предлагали бой за 100 тысяч долларов». Интервью Ивана Кирпы
Эдуард Трояновский: «Я пришел в свой угол, а перед глазами густой туман и маленькое окошечко»
«С Федором было так: вырубил – значит, вырубил». Денис Лебедев о спаррингах с Емельяненко
Качалка, выносливость и сила удара. 9 главных вопросов о тренировках боксеров
Текст: Вадим Тихомиров
Фото: globallookpress.com Getty Images; РИА Новости/Александр Гращенков;
