В этом интервью:
- фраза «лучше бы я сдох»
- идеальный тактический разбор ошибки
- результаты исследований после нокаута
- что делает Федор Емельяненко
- как Молдавский звал Волкова на спарринги
- работа ПВО в Белгороде
- песня Виктора Цоя «Кукушка»
В 2021 году Валентин Молдавский (11-3 в ММА) был близок к статусу лучшего тяжеловеса из России: шесть побед подряд и пояс временного чемпиона Bellator. Тренировки с Федором Емельяненко и хорошая база из греко-римской борьбы и уличных драк в Луганской области. А потом случились три боя, в которых Валентин не выиграл ни разу: сначала очень равные пять раундов с Райаном Бэйдером, которому судьи отдали победу. Потом Стив Моури отказался продолжать поединок с Молдавским после тычка в глаз, а 10 марта Молдавский пропустил очень жесткий удар от Линтона Васселла и проиграл нокаутом. Мы решили узнать, как 31-летний тяжеловес встречает свой пик формы на серии без побед.
— Сейчас очереди на интервью не стоит, поэтому не тяжело было согласиться. Не то, что перед боем или после выигранного, — говорит Валентин через две недели после поражения.
— Очень мало людей в принципе знает, что такое профессиональный бой по правилам ММА. Раз уж вы согласились пообщаться, можете с чем-то сравнить поражение именно по эмоциям?
— Да со смертью… Первое ощущение после проигранного боя: «лучше бы я сдох». Как бы это ни звучало, но типа такого. Тем более в бою, который ты точно должен был выигрывать. Чем тяжело это поражение — у меня таких (нокаутом/техническим нокаутом — Прим. «Матч ТВ») ни разу не было. В любительских ММА я проиграл один раз Магомеду Анкалаеву раздельным решением — один судья отдал мне. С Бэйдером хоть и единогласное решение, но тоже могли мне отдать. А тут — не прикопаешься.
— Иногда кажется, что утро после боя получается даже хуже, чем момент, когда сразу объявляют результат. Потому что в клетке еще есть адреналин и эмоции, а утром приходит чистое осознание.
— Нет, осознание сразу приходит. И есть ощущение нереальности происходящего. Это же всегда такая мысль: когда с тобой что-то плохое происходит, ты думаешь, что это не с тобой. В этот момент самое большое желание, чтобы все-таки дали подраться дальше. Тем более у меня же так и получилось: меня «обрубили», а я встал и не понял, почему остановили бой. Думал, что всё нормально и можно дальше драться. Но так часто бывает у людей, которых «потушили», — они думают, что ничего не произошло.
— То есть нокаут был, но вы не поняли, что он был?
— Ну да. Не было такого, что я насовсем отключился, в сознании оставался, просто потерял полностью ощущение себя в пространстве. Когда я пересматривал, показалось очевидным, что я там вряд ли бы уже что-то… Хотя, может быть, если бы он еще раз ударил, я бы наоборот пришел в себя.
— Он плотнее всего попал при добивании локтем, или в стойке, после чего вы падать начали?
— Самый жесткий был его правый боковой, из-за которого я и упал. Он встал в левшу и попал в нужную точку челюсти ударом, который я не видел. Когда не видишь, у тебя голова расслабленная, хорошо залетает.
Причем я работал по плану, хотел давить первым номером и не давать ему работать. И он раньше на отходах так не бил, он отмахивался только, когда его зажимали возле сетки, а тут ударил на движении назад. Я еще думал, если он возле сетки окажется, надо самому «бах-бах» и отходить. А тут он в движении залепил и всё. Наверное, недооценил его ударку, ждал, что он больше будет вязать, бороться.
По ощущениям, я и в первом бою, и сейчас был в стойке побыстрее, чем он, но он меня на тайминге поймал. Я сам попал в первый раз, когда выбрасывал три удара, и стал с такой же комбинацией заходить снова, а он меня прочитал. Когда пересматривал, увидел, что он уже в первый раз пытался также ударить: левый прямой и правый боковой, но я ему сбил атаку. А тут он сам сбил мою правую, мы столкнулись руками, он закрыл мне обзор, я выводил свою левую, но он меня первым поймал.
— У вас капа оказалась наполовину выпавшей изо рта, и вы будто ее держали зубами.
— Я же хотел вернуться в бой. А когда плывешь, там, как можешь, пытаешься вернуть ситуацию в нормальное русло.
— Вы в интервью перед боем говорили, что не знаете, кто такой Генри Хуфт (бывший кикбоксер из Нидерландов), который тренировал Васселла. Сейчас есть ощущение, что он прямо под вас подготовил комбинацию?
— Да я и сейчас не знаю, кто это. Но, видимо, какой-то тренер по ударке, верно? Видно, да, что это была заготовка: левый прямой и потом правый боковой из левши. Он ее раз попробовал — и я ему сам подарил вторую возможность, что снова зашел с такой же комбинацией вообще без подготовки. Мой косяк. Поспешил. Хотя он после партера задышал и его можно было взять измором как в первом бою (Васселл и Молдавский подрались на турнире Bellator 22 марта 2019 года — Прим. «Матч ТВ»). Он же в тот раз просто устал меня бить, и я его начал сам забивать, хотя в первый раз я был хуже как боец, но просто функционалом перетерпел, а сейчас можно было и по-нормальному передавить. Поспешил, напоролся на удар, ничего не поделаешь.
— Через такие ситуации проходили и Федор Емельяненко, и Анатолий Токов. Они почти были нокаутированы, но смогли продолжить. Чем ваш эпизод отличается?
— Только тем, что они смогли вернуться в бой, а я нет. Меня хорошо зафиксировали [во время добивания], он на самом деле в плане партера непростой парень.
— Удивило, что Васселл так легко вставал после переводов?
— Да я ему не сильно и мешал, можно было его подержать посильнее, чтобы он задышал, но это уже тоже сейчас лирика, можно что угодно теперь говорить. Я был нацелен на стойку и особо не стремился его в партере держать. Он вязкий и неудобный. Почему я внизу и не бил, потому что предполагал, что если опущу руки, он может за спину начать заходить, и он в одном моменте конкретно так начал это делать. С ним можно держать позицию в борьбе, но он в один момент просто может выкарабкаться за спину внезапно, у него были такие бои. А «физухи» у него достаточно, он растягивает сразу, если забирает спину.
— Как вы сейчас это воспринимаете — нет депрессии, что в последних трех боях ни разу не получилось выиграть?
— Какая-то депрессия определенно есть, но, пока мы живы, надо вставать и двигаться дальше. Единственное поражение, которое ты не можешь пережить, это смерть. Пока не умер, вставай и дерись.
— Не говорили, когда могут дать следующий бой?
— В Bellator ничего не говорили, но я пройду все обследования и буду стараться пораньше бой получить. Мне же нельзя 45 дней драться, но этот срок истечет и надо начинать. Я вроде сделал всякие там МРТ, по ним у меня вообще будто ничего не было. Никаких нокаутов. Делал исследования головного мозга, сосудов, вен. Вообще всё четко. Оптимально было бы в конце апреля начать подготовку и где-то в конце июля подраться.
— Как думаете, кто бы это мог быть?
— Если я в любом случае второй номер рейтинга, а третий у нас Стив Моури, логично было бы нам сделать еще один поединок.
— Вы о нем грубовато отозвались.
— Да я и продолжаю так считать. Конечно, он может подготовиться и хороший бой показать, но в тот раз он конкретно слился.
— А как у вас сейчас тренировки выглядят?
— Сейчас никак. Пока никто не разрешает: ни тренеры, ни доктора. И, если честно, это еще больше угнетает. Ты думаешь: и проиграл, и не тренируешься ни хрена. Все тренируются, а ты нет.
— И чем целыми днями заниматься тогда?
— Сегодня в дороге был, возвращался из дома за городом. А вчера пилил… надо было кое-что заделать, я замерял-отмерял доски и с младшим братом закладывали яму. Вот так у меня выглядел вчерашний день.
— Как Федор Емельяненко отреагировал на ваш бой?
— Он к таким поражениям по-своему относится: если бы меня весь бой «возили» и было понятно, что я проиграл, потому что мне чего-то не хватало как спортсмену, это одно. А тут пропущенный удар. К таким моментам у него отношение, что надо сделать выводы и готовиться дальше. Да, ты допустил ошибку в моменте, но по бою вроде бы всё шло нормально. В целом, конечно, Федор не обрадовался.
— А в какой момент вы созвонились?
— Мы были с Вадимом в США и набрали ему.
— Я был одним из двух журналистов, кто приехал встречать Федора в аэропорт после боя с Бэйдером. Он поблагодарил за встречу, но отказался говорить. И мы уже месяц вообще ничего о нем не знаем. Как он?
— Думаю, что он закончил карьеру, и, наверное, закончил со всеми интервью и со всем остальным, пошел на покой. Мы лично пока не виделись. Но увидимся.
— Как вы думаете, он тренируется сейчас? Может спарринговать?
— Думаю, что он с семьей время проводит. У него бой был совсем недавно, зачем ему спарринговать? Но, надеюсь, что в каких-то подготовках будет участвовать, постоит в парах.
— В последний раз я слышал вашу фамилию и имя Федора от бойца Григория Пономарева, которого называли «Гигантом из зала Федора». После победы на турнире AMC Fight Nights он сказал, что больше не представляет зал Федора Емельяненко. А вы по юмору и стилю общения не сошлись (Пономарев очень смешно ругается матом в интервью)?
— Нет-нет, он сам понял, что ему лучше тренироваться в Москве, никакого конфликта не было, его никто не выгонял, если вы об этом. Это не влияет на наше общение, мы отлично друг к другу относимся, он сильный парень, сделал анализ ошибок, выигрывает. Сейчас вот выиграл уже без вопросов, без мыслей, что этот соперник что-то ему может предложить. Конечно, мы ему пишем, мы же столько тренировались в одном зале, помогали друг другу. Я им всем пишу перед боями, кого знаю: ему, Жеке Гончарову, Толе Малыхину, переживаю за них.
— Вы с Григорием в одной весовой, но, по сути, у вас разница может быть 30-35 кг. А это сильно ощущается (Пономарев весил на некоторых подготовках 135-140 кг)?
— Ну если бы это был какой-то толстячок не очень умелый — это одно, а Гриша — сплошная мышца, у него и навыки и скорость, его даже просто поднять тяжело.
— Чего ждете от его перехода в АСА?
— Думаю, что он и там может шороху навести. Единственное, там Жека Гончаров, а они хорошо знакомы. Я не знаю, надо ли это Грише.
— Вы говорили, что для подготовки к Стиву Моури (рост 203 см) хотели позвать Александра Волкова. А как у вас общение на такие темы выглядит — можете в Telegram написать: «Привет, это Валентин, сможешь приехать на сборы»?
— Ну, кстати, мы с Саней лично не знакомы, просто знаем про существование друг друга. Я ему написал в соцсетях… Подумал, что если сообщение в папку «общее» упадет, то номер найти тоже не проблема, он же тренировался у нас. Спросил, смог бы он приехать, но он сказал, что у него как раз закончились сборы и он уезжает на отдых. Предложил приехать чуть-чуть в другое время помочь, но я уже улетал в Америку и понял, что у нас не получится.
— Bellator за полчаса до нашего разговора объявил бой Вадима Немкова и Йоэля Ромеро 16 июля. А когда вы про этот бой узнали?
— На самом деле, давно, уже месяц точно знал. Нам же просто до официального анонса нельзя говорить об этом. Ромеро — своеобразный боец, но Вадим готовится тщательно, потому что Ромеро серьезный, хоть и возрастной. Сейчас Вадик тренируется с Толей Малыхиным, думаю, что в плане борьбы это даже получше будет, Толя моложе, тяжелее, заряженнее.
— Думали ли вы потренироваться где-то еще, кроме Белгорода и Старого Оскола?
— У меня есть мысли в Таиланд съездить, когда закончатся все медицинские проверки и разрешат в спаррингах стоять. Как я понял, Толя Малыхин там зал открыл, чисто под профов заточенный. Там вроде много бойцов: Вадик, сам Толя, Шараф Давлатмуродов.
— Вы живете в Белгороде. Хоть раз становились очевидцами того, что там происходит: видели работу ПВО, слышали хлопки?
— Конечно, слышим, уши же есть. Но я ведь и в Луганске жил, когда всё начиналось, в 2014 году, там было погромче и поопаснее, даже самолеты летали почаще. Сейчас приятного мало, но чтобы прямо било по нервам, — такого нет.
— Из Луганской области довольно много талантливых бойцов — вы с кем-то пересекались до профессиональной карьеры?
— Был знаком с Никитой Крыловым, мы встречались на дне рождения знакомого, когда учились в университете. Потом в общей компании пару раз сидели с Никитосом. Но тогда я еще самбо занимался, а он был такой пухленький каратист. Потом года через два мы еще раз пересеклись на турнире по грэпплингу в Донецке. Я выиграл его в своей категории, а он в тяжах. И еще какой-то был турнир по любительскому ММА. Кажется, я его выиграл, а у него в тяжелом весе не было соперника. И потом как-то раз — он через год стал профессионалом и так быстро пошел, попал в UFC, а я еще тогда даже про профессиональную карьеру не думал. С Виталием Слипенко (чемпион лиги АСА в полусреднем весе. — Прим. «Матч ТВ») мы ходили в один зал. У Миши Васюченко. Правда, тогда у Виталия был свой тренер, и он был совсем молодой, зеленый в то время. Мы даже на какие-то соревнования ездили вместе.
— Вы выходите под песню «Кукушка» в исполнении Полины Гагариной, а слушаете ее в быту?
— В подборке она у меня есть, прикольная песня, не часто, но слушаю.
— В исполнении Цоя вам она меньше нравится?
— Она более монотонная, спокойная, а в исполнении Полины Гагариной она больший заряд дает.
— Кто сейчас лучший российский тяжеловес?
— Если смотреть по рейтингам, наверное, Сергей Павлович. Он объективно ближе всех к титулу UFC, но опять же Толя Малыхин — двойной чемпион One FC, тоже хорошо. А если брать набор навыков, то, наверное, я бы выделил Александра Волкова и Анатолия Малыхина. Толя борется, в ударке прибавил, хорошо дышит, и он достаточно универсальный. А Волков, хоть и считается, что борьба не самая сильная у него, но понятно, что он универсальный боец. Я бы выделил их.
Трансляции турниров по MMA в прямом эфире проходят на федеральном канале «Матч ТВ» и тематических каналах холдинга, а также на сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
