Серебряная медалистка Пекина, российская биатлонистка Ирина Казакевич рассказала «Матч ТВ» о своих чувствах в день, когда олимпийский старт в эстафете совпал с потерей близкого человека — отца.
— Вы выиграли олимпийскую медаль в день похорон отца. Как удалось отключится от потрясения, как вообще с такими мыслями выходить на старт?
— Узнала, что папы не стало, за день до эстафеты. Нельзя сказать, что к этому шло, он болел, но всё случилось внезапно. Поначалу не верила, не воспринимала как реальность. Сказала тренеру. Он спросил, смогу ли дальше выступать на Играх. Ответила «смогу». Это как-то само подразумевалось, словно вынесенное за скобки, не подлежащее отмене.
Точно не вспомню, как прожила те два дня. Тренировалась, выполняла распорядок, были проблемы со сном. Ровно за стуки до эстафеты дала себе команду полностью от всего отрешиться: «Вот пробегу, сяду, и тогда уже позволю себе выплеск эмоций, любой нервный срыв». В принципе, так и получилось. Прошла дистанцию и весь этап Кристины Резцовой прорыдала в комнате, где мы переодевались. Позвонила маме, она не смотрела гонку, была на похоронах. Я тоже не смотрела, только в телефоне открыла «сивидату». Двадцать минут эмоционального взрыва — и всё стало стихать. Кристина, когда пришла, не могла понять, что вообще происходит.
— Корили себя, что не можете поехать туда, где должны быть, как дочь?
— Не знаю, была ли вообще такая возможность в связи с жестким расписанием рейсов из Китая. Узнала, как всё прошло, — сказали, нормально. Мне было бы намного тяжелее увидеть это самой, не сомневаюсь ни на грамм. После Игр, естественно, сразу полетела в родной Бердск. Там уже пришло успокоение.
— Мама с отцом жили вместе?
— Порознь, но сохранили нормальные отношения. Виделась с обоими редко, в 13 лет уехала в Екатеринбург, наведывалась только в отпусках и по праздникам.
На Играх в Пекине команда в составе Казакевич, Резцовой, а также Светланы Мироновой и Ульяны Нигматуллиной завоевала серебро в эстафете, уступив только сборной Швеции.
Читайте также:
Источник: Матч ТВ
