«Не надо обманывать себя, надо хоть раз в жизни взглянуть правде прямо в глаза». Зачем Шашилов цитировал биатлонисткам Чехова?

И почему он не говорит с ними жестче, хотя может.

Ирина Казакевич начала сезон со 109-го, третьего с конца, места в индивидуальной гонке Эстерсунда. Сложно представить, что пришлось пережить спортсменке, которая явно не планировала подобных провалов, да еще и на глазах у всей страны, в олимпийский сезон.

За последние три с половиной недели Ирина испытала, наверное, слишком много. И волну критики, и обвинения в том, что занимает чужое место в команде, и сплетни о землячестве Михаила Шашилова, тянущего свою воспитанницу в основу любой ценой. Решение Шашилова не ставить Казакевич в эстафету Хохфильцена добавило огня.

По факту на данный момент, после спринта в Ле Гран-Борнан, Казакевич — уверенный второй-третий номер сборной, выше только Резцова, и где-то на том же уровне Нигматуллина. Кошмар Эстерсунда, совсем еще недавний, почти забыт, а при хорошем выступлении в пасьюте Ирина даже проходит в масс-старт по тоталу, где перед этим самым пасьютом занимает 29-е место. До 25-го, на котором расположилась Ванесса Хинц, девять очков.

После спринта в Ле Гран-Борнан Казакевич, казалось, снова поймала какое-то проклятие, сглаз, называйте как хотите, — никто не мог найти мешок, куда спортсменка сложила свою одежду перед стартом. Ирина стояла в гоночной форме, оглядывалась, волонтеры ничего толком не могли сделать, а у меня в голове была только одна мысль — лишь бы не простудилась. Спустя двадцать минут вещи нашли, но спортсменка замерзла так, что пообщаться получилось уже после откатки, перед ужином.

«В контактных гонках есть возможность бороться за призовые места»

— Я наблюдал ситуацию с потерянным мешком с вещами со стороны, ощущение было, что никто ничем не занимался.

— Было неожиданно. Из всех участниц спринта потеряли именно мой мешок. Хорошо, что в зоне финиша была девушка, которая говорила по-русски, потому что волонтеры в основном понимают только французский. Она попросила организаторов максимально ускориться, и в итоге его нашли. Но пока искали, я не понимала, что делать. Сразу после финиша, конечно, было жарко, но минут через пять-семь уже начала замерзать. Хотела пойти в вакс-кабину греться, но меня сразу после финиша уведомили о вызове на допинг-контроль, нужно было идти туда, а вещей нет, неразбериха. «Матч ТВ» дали мне куртку, затем волонтеры принесли термофольгу, очень классная штука, затем плед, начали решать вопрос. Ну, а потом принесли мешок с вещами.

— Были мысли, что можете простыть, пока ждете вещи?

— Да, естественно. Хорошо, что тут не так холодно, как в той же Швеции. Но там было удобнее, там комнаты для переодевания ближе, чем здесь. Я рылась по пакетам с вещами, пыталась найти свои вещи, думала, что ошиблась, что не вижу. Но в итоге это была не моя ошибка.

Открыть видео

— Хорошо, теперь о спринте. Общее время стрельбы — более минуты. Осознанно так затягивали?

— Да, сейчас это осознанно, потому что нужно приобретать уверенность в стрельбе, я перестраховываюсь на рубеже, очень тщательно делаю каждый выстрел. Сейчас важно показывать стабильные результаты, приобрести какую-то уверенность и уже затем двигаться дальше.

Ходом шла в своем темпе, потому что основная задача была — справляться на рубеже и уже на последнем круге выдать максимум.

— Уже второй этап на высоте в районе 1000 метров над уровнем моря. Есть разница между Хохфильценом и Ле Гран-Борнан?

— По моим ощущениям, адаптация прошла полностью. Но в Хохфильцене я тоже неплохо себя чувствовала, только первую гонку было тяжеловато. А сейчас мы находимся в горах уже более десяти дней, и, естественно, это способствует адаптации.

— Принципиальная разница между Хохфильценом и этой трассой — подход к рубежу. Где удобнее?

— Я всегда сбавляю перед рубежом. Здесь я работала в подъем и затем, начиная с поворота, просто катилась до рубежа, чтобы сбросить напряжение.

Открыть видео

— На третьем круге почувствовали рельеф трассы? Резцова сказала, что шла «на зубах».

— На дальнем подъеме я на последних примерно семи метрах даже перешла на горный шаг. Это было очень ощутимо, этот подъем один из самых сложных, хотя он кажется даже короче, чем первый, который идет сразу после стрельбища.

— Есть трассы тяжелее?

— Для меня, наверное, Поклюка. Там тоже сложный рельеф и плюс выше над уровнем моря.

— Тогда не могу не спросить о высоте трассы в Пекине, 1700 метров. Ройселанн сегодня сказала, что там всем, и ей в том числе, будет тяжело. Ваш опыт на таких высотах, какой он?

— Есть опыт в Мартелле, там высота под 1700 метров. Естественно, в горах всегда тяжело, ты не думаешь об этом как-то специально, просто настраиваешься на борьбу с собой, со своим организмом. Надеюсь, всё сложится, мы подготовимся и серьезных проблем не будет.

Ирина Казакевич / Фото: © РИА Новости / Алексей Филиппов

— Сейчас уже чувствуете возможность бороться за цветы или подиум на этапах КМ?

— В каждой гонке можно забегать в цветы, а в контактных гонках с четырьмя рубежами есть возможность и бороться за призовые места при хорошей стрельбе.

— Ход устраивает в принципе или устраивает применительно к декабрю?

— Применительно к декабрю. Мы с тренером понимаем, что подготовка выстроена именно так, и меня ничто не беспокоит.

«Все эти ваши хотелки вы оставьте дома и работайте»

Подходит тренер Михаил Шашилов. Казакевич убегает в номер, ей еще нужно переодеться, возможно, выполнять какую-то заминку, растяжку и успеть на ужин. Очередь вопросов к человеку, которого как только не просклоняли за последний месяц. Начинаем с Казакевич.

— Ира сказала, что в спринте стреляла осознанно медленно, потратила на два рубежа 1.01,8. Считаете, это был правильное решение?

— Если человек чувствует, что надо так сделать, то разногласий нет. Я видел, что она лежа два раза заходила на одну и ту же мишень. Значит, считает это нужным. Подход тут тяжелый, сначала участок в гору, затем спуск на стрельбище, люди теряются в пульсовых режимах, просто теряются. На тренировках все проверили этот подход, пульс падает ударов на 15.

— Еще один момент, это динамика третьего круга. На первом и втором ходом Казакевич проиграла 17,4 и 14,4 секунды соответственно. На третьем — 26,2.

— На третьем круге она проиграла на дальнем — пологом — подъеме. Не пошла одновременным одношажным ходом, потому что думала, что это непродуктивно. А более опытные спортсмены так и поступали, это было видно в сравнении, кто на этом подъеме докуда шел, толкаясь под каждый шаг. Можно было бороться за места в топ-15 и выше.

— Если брать места, то у Ирины до сегодняшней гонки был непрерывный прогресс: от 109-го в Эстерсунде на гонке до 9-го в пасьюте Хохфильцена. Если смотреть на чистый ход, то там не всё так линейно — то 35-е место, то 12-е, то 25-е, сегодня вот 20-е. Ее функциональная готовность за эти три этапа изменилась?

— Она везде одинаковая у всех девушек. Хотелось, конечно, чтобы сразу в Эстерсунде были хорошие результаты, но получилось так, как получилось. Нужно было всё это пережить. Сейчас они борются, знают себе цену, а это уверенность в себе.

Михаил Шашилов / Фото: © Союз биатлонистов России

— Состояние одинаковое, но в этом состоянии после Эстерсунда был шквал критики, а после Хохфильцена даже хвалили.

— Каждый имеет право остаться правым и быть неправым.

— Читаете экспертов?

— В прошлом году читал, сильно переживал. В этом — нет. Делаю свою работу, ищу контакт с каждым спортсменом. Всё, больше ничего.

— Слабо представляю вас сильно переживающим из-за критической статьи. Взрослый уральский мужчина…

— Читать это всё — дело неблагодарное. Обидно, что читают и мои сыновья, и моя семья, и родители девушек, которые с детства у меня тренируются. Родители переживают, рассказывают дочерям, и это отражается на спортсменках.

— В этом году контакт со спортсменками не терялся?

— У спортсмена могут быть свои ситуации, тем более что это женщины. Нельзя на всё обращать внимание, надо сглаживать эти углы. Бывает, конечно, хочется сказать пожестче. Но пусть пока встанут на ноги, а дальше разберемся.

Михаил Шашилов / Фото: © РИА Новости / Александр Вильф

— Последние результаты команды вызывают меньше критики. У вас в Эстерсунде была уверенность, что всё в порядке, нормализуется?

— Она была всё лето. Нормальные спортсмены, не надо их клевать. В прошлом году в Италии выиграли эстафету — понеслось, мол, мы такие короли. Затем те же люди, кто хвалил, пишут, что мы такие-сякие, всё проиграли на ЧМ, вышли рано на пик формы. А никто никуда не выходил, все ровно были готовы, просто есть всякие моменты, человеческие, психологические. Это индустрия спорта, не Шашилов один здесь тренирует. Есть врачи, массажисты, у каждого свой участок, и его нужно выполнять если не отлично, то хотя бы качественно.

— То же можно сказать и про спортсменок. Они должны выполнять свою работу, быть профессионалами, не тащить личную жизнь и тому подобное на тренировку и тем более гонку. Что делать, когда такое происходит?

— Говорить, конечно, надо. Говорить надо пожестче, но этим мы и отличаемся от большинства команд. Это профессиональный спорт, и здесь всё подчинено спорту. И все эти ваши хотелки вы оставьте дома и работайте.

— Уже два раза сказали «надо говорить пожестче». Что останавливает?

— Ничто не останавливает. Просто хочется, чтобы спортсмены сами это понимали, они уже не маленькие, некоторые уже своих детей воспитывают или младших братьев. И объяснять им, что такое хорошо, а что такое плохо — абсурд. Просто спортсменам, как писал Чехов в «Вишневом саде», не надо обманывать себя, надо хоть раз в жизни взглянуть правде прямо в глаза.

— Говорили им это?

— Говорил.

— Услышали?

— Каждая восприняла по-своему.

Читайте также: